Михаил Токмаков - Оборонная инициатива

– И это Вы называете «адекватным алгоритмом»?! – возмутился «зелёный».

– Ещё бы! Возможно, он сам его изобрёл. Сам себя не похвалишь…

– Это продукт коллективной работы многих квалифицированных специалистов.

– Если уж Вы так интересуетесь статистикой, фрау Браун, то вы должны знать, в чём главная проблема традиционных средств самообороны, любых: ими просто не успевают воспользоваться. Или успевают достать, но в суматохе забывают, как оно работает. В машин-псах этот недостаток частично устранён таким вот экстравагантным способом.

– Да-да, совершенно верно.

– Значит, нужно было это сделать как-нибудь по-другому!

– Другие варианты пока неосуществимы технически. Робототехника ещё не достигла уровня, при котором можно будет привить машине чутьё – я говорю о чувствительности к угрозам – живой собаки. Пока нам остаётся полагаться на рефлексы человека-хозяина.

* * *

– Вы ждёте транспорт, мисс? – спросил Генри. Девушка бросила в таксиста недовольный прищур.

– Нет, я жду Второго пришествия. Чего ещё ждать на остановке троллейбота, троллейбот что ли?

Генри хмыкнул, проехал чуть дальше и вышел из машины.

– Даже не надейся, я не сяду в твою тачку, приятель!

– Это ты не надейся, что я буду тебя уговаривать.

– Тогда какого чёрта ты ещё здесь?

– На тебе свет клином не сошёлся. – Генри подошёл к торговому автомату и принялся изучать виртографические ценники. – Может быть, кофе?

– А-а, всё ясно! Ты больной. Только больные пьют кофе на ночь глядя.

– Тогда, может быть, чего покрепче? Двадцать один-то есть?

– Тебя нет в списке тех, с кем я согласилась бы пить.

– Столько неприятия, будто я похож на маньяка.

– Очень даже очень!

– И что, страшно?

– Ни капельки.

– Ни единой?

– Совсем.

– Почему же?

– Попробуешь прикоснуться хотя бы пальцем – увидишь.

– Хм… Заманчивое предложение!

– Смейся, смейся. Я умею такое, что тебе и не снилось.

– О каком сне речь, если я пью кофе на ночь глядя?

– То-то я вижу, что тебе не спится, иначе ты уже давно убрался бы восвояси.

– Да я бы с удовольствием, но не могу же я оставить такую привлекательную особу одну посреди ночи.

– Не жди, что я растаю от твоих жалких попыток сделать комплимент.

– Напротив, я жду, когда ты замёрзнешь. Осталось уже недолго.

– Что верно, то верно…

– Ну так что, поедем, или ты хочешь повыпендриваться ещё немного?

– Ещё чуть-чуть.

– О-кей. Как видно, это в твоей манере.

– Нет, я стараюсь специально для тебя.

– О, я польщён, но пора бы уже завязывать.

Девица напоследок взглянула в ту сторону, откуда ещё полчаса назад должен был появиться беспилотный троллейбус: его не было и в помине, по бульвару катили только отдельные авто припозднившихся водителей.

– Ладно, твоя взяла. Давай сматываться отсюда.

– Моя взяла! – повторил Генри, алчно потирая руки.

– Не обольщайся! Мне тут недалеко.

– Настали такие времена, что каждая циферка на счётчике – на вес золота, детка. Прошу…

Хотя возить пассажира на переднем сидении запрещалось, таксист распахнул перед строптивой девицей дверь кабины; пассажирка уселась, не колеблясь ни секунды.

– Ещё раз назовёшь меня деткой – я кину тебя через голову.

– Сомневаюсь, что у тебя получится: потолок низкий, ремень мешает… Вместо этого, скажи куда едем?

– Вот сюда. – Пассажирка ткнула пальчиком с обрезанным под корень ногтем в сенсорный экран на приборной панели, таксометр автоматически проложил наикратчайший маршрут от текущей до искомой точки – получилась загогулина едва ли в милю длиной – и подсчитал стоимость проезда.

– М-да, негусто. Диспетчер, это Неутомимый. Занят.

– Принято… Чёрт, как ты умудряешься находить клиентов в мёртвые часы?!

– Один процент удачи и девяносто девять процентов труда, детка.

– Поумничай мне ещё!..

– А ведь она права. «Девяносто девять процентов труда», как же, как же… Девяносто девять процентов было именно удачи.

– Что же это, все силы и время, которые я убил, чтобы уломать тебя, ты считаешь всего лишь за один процент успеха?!

– И не более того! Тебе не обломилось бы, если бы чёртов троллейбот пришёл вовремя. Хотя… Я не удивлюсь, если его опоздание – твоих рук дело.

Генри расхохотался.

– Да-а, конечно же!.. Не надо делать из меня маркетингового монстра, я за честную конкуренцию, тем более что у ботов в ней нет никаких шансов.

– Если их дела так плохи, то почему тяжёлые времена не у них, а у вас, м-м?

– Боты дешевле. В перспективе. В неопределённой. Так нам говорят. Хотя в неопределённой перспекти-иве может быть всё что угодно. Возможно, когда-нибудь в неопределённой перспективе они будут, как и мы, платить налоги и голосовать на выборах, но сегодня они ещё недалеко ушли от вершины кретинизма. Есть, как минимум, тысяча причин, по одной из которых твой троллейбот застрял где-то на линии.

– Например?

– Например, перед ним мог ехать какой-нибудь чайник, который только вчера получил права низшей категории, а сегодня забыл включить поворотник или, наоборот, включил его, но пропустил поворот, а троллейбот увидел это и впал в ступор. Или, может быть, он помял крыло какому-нибудь пижону, у которого вся тачка расцвечена голографией. Она очень мешает беспилотникам правильно оценивать дистанцию. Его могли довести до ручки какие-нибудь пьяные малолетки: вот они окружили его, зубоскалят, показывают фиги, швыряют пивные банки, а он дёргается и не знает, куда деться. И так далее, и так далее, и так далее… – Генри повертел рукой.

– М-да, плохи его дела…

– Я и говорю.

– …но, всё равно, сократят не его, а тебя. Ха-ха-ха.

– Не сократят.

– С чего ты так уверен, интересно?

– А ты почему уверена, что оставлю какому-то железному болвану катать по ночному городу одиноких аппетитных мисс?

– Та-ак… А это была ещё одна неуклюжая попытка сделать комплимент…

– Она тоже провалилась?

– Ну-у, уже не так громко, как предыдущая… Но ты добьёшься, что я всё-таки кину тебя через голову!

– Ты что, мастер боевых «кий-йя»?

– А ты что, специально едешь так медленно, чтобы подольше варить мне мозг?

– Совершенно верно.

– Ты бы лучше не на меня пялился, а на дорогу!

– Её я и не терял из виду. Я могу вести с закрытыми глазами, я могу вести, сидя затылком вперёд, а главное, я могу находиться за баранкой двадцать четыре часа в сутки. Поэтому меня и называют Неутомимым.

– Только и всего? А я-то навоображала себе…

– Я не сказал, что я только руль вертеть могу сутками.

– Что ты можешь трепаться целую вечность без остановок, я уже поняла сама, спасибо… К счастью, мы доехали раньше, чем ты начал меня бесить.

– И ты даже не кинешь меня через голову?