Джон Кейз - Синдром

Офис «Взаимного страхования граждан» в номере 1119 представлял собой ячейку размером 4 на 6 дюймов, а дверца из прессованного металла скрывала ее содержимое.

Незадачливые сыщики заняли очередь, пока впереди какая-то женщина отправляла бандероль для сына, учащегося в Корнелле. Наконец, поравнявшись со стойкой клерка, Эйдриен поинтересовалась, как можно связаться с компанией «Взаимное страхование граждан».

Клерк, подвижный увалень с длинными светлыми волосами, ответил:

– Только одним способом, мэм. Отправьте им письмо.

– Но ведь вы заключали с ними какой-то договор или оформляли контракт. Там должны быть указаны их координаты.

Служащий покачал головой и сосредоточился на лежащей перед ним бандероли. С профессиональной сноровкой он прикрепил отрез липкой ленты ко шву.

– Вы не могли бы мне просто дать телефонный номер? – продолжала Эйдриен. – Это важно. Мне очень надо побеседовать с этими людьми.

– Леди, как вы думаете, зачем у нас вообще арендуют эти ящики? – Клерк широким жестом обвел ряды ячеек для писем. И хотя вопрос звучал риторически, Эйдриен все-таки сочла нужным ответить:

– Чтобы получать почту.

Парень бросил быстрый взгляд на назойливую посетительницу, а затем, ловко перевернув сверток, осмотрел его с нижней стороны и отправил в белую пластмассовую коробку с адресом почтовой службы.

– Эти ящики арендуют для того, чтобы получать почту тайно. Тайно, понимаете? – повторил он. – Если хотите узнать телефон одной из этих контор, звоните по номеру 411.

– Я пробовала, только их номер не значится в списках, – пожаловалась Эйдриен.

Клерк за прилавком сочувственно ухмыльнулся:

– Ну вот, видите. Именно об этом я вам и говорил: кто хочет разговаривать, тот к нам не обращается.

По пути в офис доктора Шоу спутники заглянули проведать «додж» и подкинули в счетчик монет. Когда же Дюран отправился на тестирование, Эйдриен представился шанс расслабиться в приемной или… «Я, пожалуй, пробегусь, – решила она. – До парка всего пара кварталов». Девушка забрала из машины костюм для пробежек, переоделась в женской уборной на этаже, где располагался кабинет Шоу, а затем спустилась на первый этаж, предоставив своего компаньона и психиатра друг другу.

Эйдриен задумала пробежаться по Центральному парку, так как дистанция по окружности составляла около шести миль – в самый раз. Да и вообще, приятно бежать мимо небоскребов под пологом листвы. Эйдриен бегала около часа, пару раз поворачивала обратно, неожиданно оказавшись совсем у другого выхода, и возвращалась той же дорогой сквозь весь парк. «Вот дурочка, а если бы ты лодыжку вывихнула, тогда что? – думала про себя девушка. – С собой ни цента, даже по телефону не позвонить. Надо лучше запоминать дорогу».

Секретарь в приемной Шоу – огненно-рыжая девица с синим лаком на ногтях и выкрашенными хной волосами – в шесть отправилась домой. Поэтому Эйдриен подошла к ее столу и позвонила, чтобы заказать номер в одном из отелей, телефоны которых она накануне вечером нашла в Интернете. Затем переоделась в обычную одежду и уселась в одном из кресел с «Ньюсуик» в руках. К половине восьмого она уже расправилась с «Нью-Йорк», «Пипл» и половиной «Нью-Йоркера», и ее стало одолевать смутное беспокойство. Дважды Эйдриен нетерпеливо вставала с дивана и подходила к кабинету психиатра, пытаясь разобрать, что происходит за стеной. Однако ее попытки не увенчались успехом – из-за массивной, толстой двери доносилось лишь тихое неразборчивое бормотание.

Врач с пациентом вышли из приемной без четверти девять, и Эйдриен вздрогнула от неожиданности – так резко прозвучали их голоса в тишине холла. Ей не терпелось узнать все поскорее, и она торопливо поднялась им навстречу – ни дать ни взять родственница, ожидающая в холле больницы. Шоу улыбнулся девушке, и от нее не ускользнуло, что доктор чрезвычайно взволнован. Дюран же, в свою очередь, выглядел измотанным и бледным, а его подбородок покрывала едва заметная синева щетины.

– Крайне неприятно, – продолжал начатую еще в кабинете фразу Шоу, – но не смертельно.

Повернувшись к Эйдриен, он извинился за то, что ей пришлось так долго ждать.

– Я буквально огорошен, – проговорил психиатр. – Мне впервые довелось столкнуться с подобным случаем! Невероятно занимательно, и, как я уже сказал Джеффу, утром я бы хотел провести кое-какие тесты – ничего серьезного.

Эйдриен нахмурилась:

– Послушайте, доктор, у вас ведь наверняка успело сложиться какое-то представление. Вы ведь не один час беседовали…

Шоу вздохнул, сплел пальцы в замок и потянулся, затем закрыл глаза и повращал головой. Опустил руки и подвигал плечами. Наконец после своей короткой разминки предложил:

– Давайте присядем.

Они сели.

– Мы имеем дело с очень странным случаем, – начал Шоу. – Сначала меня заинтересовала длительность состояния, которое я принял за реакцию «бегства», повлекшую за собой потерю памяти, но…

– Вы переменили мнение, – предположила Эйдриен.

Собеседник кивнул.

– И что вы теперь думаете?

– Что я думаю? Я не знаю, что думать – теряюсь в догадках. Скажу вам со всей откровенностью – никогда прежде не встречал ничего подобного. Разум Джеффри устроен самым невероятным образом. Наш друг почти ничего не знает о своем прошлом, а та информация, которая хранится в его мозгу, выглядит так, словно он ее заучил – просто прочел свою биографию и вызубрил детали.

Эйдриен взглянула на Дюрана.

– Я – увлекательный случай, – хрипло проговорил он приправленным хорошей долей сарказма тоном. – Рей назовет заболевание в мою честь: «Синдром Дюрана». Звучит, а?

Шоу улыбнулся:

– Когда я прошу Джеффри рассказать о случае из его детства – любом, какой придет на ум, – он излагает каждую конкретную историю всякий раз одинаково, с одними и теми же подробностями, в одной и той же последовательности.

– А что в этом удивительного?

– Он пересказывает их, как анекдоты. В историях Джеффа отсутствует элемент непосредственности, того, что возникло бы, вспомни он их только что. Впрочем, подобное случается не так уж и редко. Согласитесь, каждый из нас до некоторой степени склонен видоизменять свои воспоминания так, чтобы они соответствовали определенной идее. Мы частенько выставляем себя в более выгодном свете, чем есть на самом деле, описываем своих родителей более любящими… Да что угодно! Но у Джеффри воспоминания не просто выбелены и очищены, они отлиты в мраморе. – Заметив, что собеседница нахмурилась, Шоу пояснил свои слова на примере: – Я попросил мистера Дюрана вспомнить определенные события из прошлого – то, что обычно никто не приукрашивает.

– Например? – поинтересовалась Эйдриен.