Владимир Апарин - Город двух апостолов. Книга 1. Кровь убитых фараонов

Жак де Моле, вдоволь напутешествовавшись во времени и всего насмотревшись, с содроганием думал о прелестях такого оживления. Потому, испытав нашатырный спирт на Баффомете, с удовлетворением отдал флакончик брату Генриху, с твёрдым наставлением начинать процедуру с этого. Но добравшись до сказочной жизни, когда в его руках оказалась судьба самого Великого магистра, Генрих де Оне с настойчивостью бросился пользоваться возможностями.

Он ни минуты теперь не мог находиться трезвым. В замке были только мелкие слуги, охрана и он. Перепробовав всё, что только можно, в винных погребах, он начал экспериментировать, бесконечно переливая и смешивая разными способами. Это приводило его в восторг. После долгих лет трудностей и лишений жизнь задалась.

Осталось только попробовать той штуки в маленьком флакончике. Недолго думая рыцарь вылил половину в кубок с вином и двумя глотками осушил его. Картина далёкого детства, пережитого пожара, накрыла его, и он провалился в бездонную яму.

И в то время, пока славный рыцарь дёргался в предсмертной агонии, с каждым сокращением сердца изрыгая из себя вёдра выпитого и съеденного, в пентхаусе, означавшем дом пятиконечной звезды, начал стремительно видоизменяться Великий магистр. Он резко побледнел, громадный синяк на оба глаза и такой же величины шишка возникли как негатив. Дыхание стало прерывистым, из уголков рта потекли струйки крови. Второй с краю рыцарь несколько раз подпрыгнул и затих. Всё это должно было быть знаком тревоги.

Но спасателя самого нашли только утром. Удивлённые слуги были шокированы, сколько бесконечно много может съесть и выпить один человек. Заметив слабые признаки жизни Генриха де Оне, они вынули его из небольшого озерка желудочного сока, отмыли и переодели. Только после этого послали за капитаном стражи замка, который по своим обязанностям лечил раны своих подчинённых. Тот недолго думая вскрыл вену правой руки брата Генриха.

– Где я? – еле слышно простонал рыцарь.

– Там, где и положено, на Земле, – бодро отрапортовал капитан стражи.

– Сколько сейчас времени?

– Полдень. Солнце в зените.

– Как полдень? – волосы брата Филиппа приподнялись.

Он попытался подняться, но заботливые слуги с рёвом навалились на него. Он понял, что надо действовать по-другому.

– Всё, оставьте меня, – в бессилии он откинулся на подушки. – Все до единого, я хочу спать.

Успокоенные слуги и капитан через некоторое время, увидев, что он, несомненно, спит, вышли. Еле стоя на ватных ногах, видя перед собой вращающуюся действительность и не попадая с первого раза в двери, двинулся в свой долгий путь, вернее, начал восхождение в пентхаус, славный рыцарь Генрих де Оне.

Прибыл он в тайную комнату только через два часа. Из последних сил разыскал в сотнях крутящихся в пространстве гробов, Жака де Моле и нащупав острый как топор нос магистра, сунул туда флакон нашатырного спирта. Оба они подпрыгнули, один в своём сосновом ящике, другой, поскользнувшись на полированных дубовых пластинах пентхауса…

Виктор Андреевич Зотов, генерал-майор милиции, жил в облисполкомовском доме на улице Октябрьской, теперь Парковой, в трёх кварталах от управления. На работу он предпочитал добираться пешком, вместо утренней зарядки, и по извилистым тропинкам парка, где можно было хорошенько подумать на свежем воздухе. А подумать было о чём. Ночью с полковником Михайловым долго обсуждали план следствия, но, куда ни кинь, всюду клин. Не воспринимал его жизненный опыт и практический ум профессионала дичь, которая происходила с его подчинёнными, но было четыре реальных трупа, три из них его сотрудника. Были и эти, из медицинской бригады, подвальное существо и лже-Бикен, беглецы! Что же это такое?

Было чёткое представление, даже убеждение, что на этом не закончится. Михайлов, Марков, Мухаметшин подняли всю свою агентуру. Участковые были взвинчены и безостановочно прочёсывали свои участки, все подвалы, закутки, теплотрассы. Всех обитателей колодцев и нор Зайсана свезли в наркодиспансер и под охраной разместили в палатах. Всё делалось незаметно для обывателей, чтобы не поднять панику.

Прошла неделя, но события развивались по нарастающей как снежный ком, неумолимо наваливались на головы сыщиков и следователей. Кто за этим стоит? Этот незнакомец явно сильнее и подготовленней всей огромной и отлаженной машины правопорядка и законности целой области. Круглосуточная работа экспертов говорила одно – эти существа неживые, они давно умерли и двигаться уж точно не могут, но они двигались и убивали его товарищей.

После доклада дежурного по управлению он не стал подниматься к себе, а приказал разыскать Зурьянца и Лаврову, необходимо было посмотреть на обитателя угловой камеры.

– Товарищ генерал, Зурьянц ещё не подошёл, он в санэпидемстанции. А Зоя Семёновна уже там, – отрапортовал дежурный майор. Генерал поспешил в подвал, в камере возились в противогазах Лаврова с двумя сотрудниками.

– Виктор Андреевич, не входите, – заметила эксперт. На полу были расставлены многочисленные препараты и разложены наполненные яркой жидкостью шприцы, ножовка по металлу, ею спилили багор, и обе половинки лежали упакованные в пакеты. Сам пациент представлял из себя бесформенную массу, плоскую и почти квадратную, мышечная масса оторвалась от головы, развалилась на плечах и сползла до поясницы.

– Жуть, как эти эксперты такое выдерживают? – Он всё это наблюдал через открытую дверь, и то его замутило от острого запаха.

Наконец все вышли из камеры, захлопнув за собой дверь. Лаврова сдёрнула противогаз, перчатки, сбросила ловким движением целлулоидный одноразовый плащ, долго мылась в конце коридора, протирала чем-то руки, потом опять мыла.

– Руки не подаю, глицерин. Отдуплился теперь окончательно. Сейчас ребята принесут насос, откачаем всю жидкость, и можно будет убирать в морг. Я его там посмотрю.

– Не забывайте, у вас самолёт в девятнадцать часов, – напомнил генерал.

– Успею.

Она обратилась к вызванному дежурному:

– Через час вызовите машину из третьей городской и всё нужно проветрить. Всех сидельцев убрать и не пользоваться помещением неделю. Объявляю карантин.

Дежурный взглянул на генерала.

– Выполняйте. Всех в горотдел, пусть там потеснятся, окна открыть, входную дверь опечатать.

Они поднялись в кабинет и закурили.

– Утром звонила в Ленинград. Жив курилка. Живёт где-то в Парголове.

– Может, лучше его сюда?

– Нет, не довезём, ему уже за девяносто. Правда, забавный старичок, не признаёт ни званий, ни должностей. Как в тридцатых сохранился непойму? Занимался всегда чем-то секретным, но голова! Память компьютерная!