Марина Серова - Варшавская вендетта

— Нет, он сказал, достаточно того, что это знаю я.

— Хорошо. — К этому моменту я совершенно успокоилась и поняла, что Марек никоим образом не мог быть причастен к смерти тетушки.

Это не киллеры были, которые берут заказ, для вида проводят «магический ритуал», а потом просто убивают неугодных клиенту людей.

Марек невзначай набрел на обычного мошенника, который, будучи хорошим психологом, мгновенно вычислил доверчивого парня с проблемами, склонностью к мистике. И понял, что Марек, который верит в скандинавскую магию, поверит и в действенность его манипуляций.

— Скажи, пожалуйста, что жрец попросил за свою услугу?

— Ничего, — Марек развел руками, — он помог мне просто из хорошего расположения.

— Ага, — я с умным видом кивнула, — совсем ничего не просил?

— Рунный жрец, правда, сказал, что нужна небольшая жертва.

— Так. Какая именно жертва?

— На алтарь нужно побрызгать кровью черного петуха и оставить какой-то подарок от себя лично.

— Чего?! — Я растерялась, несмотря на то что ожидала нечто подобное.

— Да, но это было не срочно. Петуха у жреца не было и купить негде, время позднее уже. Но он сказал, что это не к спеху, можно побрызгать и утром. Поэтому я дал ему немного денег. Но не за услуги. А на покупку птицы и в дар богам.

— Понимаю. Значит, боги деньги принимают? В дар, я имею в виду. А как и сколько ты дал? Просто хочу уточнить, то были наличные или карта? Вспомни, пожалуйста, это очень важно.

— Наличные. У меня с собой как раз гонорар за выступление был.

— И ты все отдал?

— Там было немного.

— Конечно, — улыбнулась я, — жрец точно не видел твои банковские карты или иные документы?

— Нет, конечно. Да у меня и не было при себе ничего, — беспечным тоном уточнил паренек.

— Знаешь, Марек, думаю, тебе не стоит терзаться или стыдиться. Ты ни в чем не виноват. Полагаю, тогда тебе довелось попасть к обычному мошеннику. А смерть Ядвиги — простое совпадение. И да, не стоит ждать скорой смерти Людвига. Этого не произойдет.

— И он не будет наказан?

— Почему же? Мы докажем его причастность к одному преступлению или к обоим. И его обязательно посадят в тюрьму.

— Но тогда, в Лондоне…

— Это был обычный мошенник, Марек, — веско сказала я, — вот где ты видел рунного жреца, у которого нет при себе петухов, черного и белого?!

— Ты думаешь? — Молодой человек ненадолго задумался.

— Конечно. И не расстраивайся. Мы сами устроим им возмездие! И не станем ждать милости грозных богов!

— Хорошо. Как скажешь, Женя.

Но сказать было намного проще, чем сделать. Власти не слишком торопились отдавать адвокату пана Збигнева материалы дела. И я подозревала, что то давнишнее расследование господа полицейские поторопились свернуть. А документы сдать в архив не просто так. Там могло остаться слишком много недоработок и «белых пятен». Что вовсе не означает простоту поставленной сейчас задачи. Наоборот, всем известно, и это печальный факт, со временем след остывает. И чем больше этого времени проходит, найти что-то полезное для расследования становится все сложнее.

После откровенного разговора с Мареком мы, как и планировали, собирались отправиться на производство. А визит в бассейн было решено перенести на более позднее время. Например, после обеда или даже ближе к вечеру, после того как мы расправимся со всеми текущими делами. Но неожиданно выяснилось, что планы придется поменять.

Ближе к полудню позвонил Ян и заявил, что пана Збигнева с его адвокатом настоятельно просят подъехать в полицейский участок для очередной дачи показаний по делу об убийстве Ядвиги Збигневой.

Я не совсем понимала, что именно господа офицеры хотят услышать, ведь очевидно, что Марек не мог сообщить им ничего нового.

Но, разумеется, спорить мы не стали и, соблюдая данные обязательства, отправились в участок.

Как я и предполагала, в кабинете следователя не происходило ничего нового. Старший лейтенант задал Мареку ряд вопросов по делу, которые ему уже задавали ранее, скрупулезно записал ответы. И поинтересовался, может ли пан Збигнев представить доказательства того, что не покидал поместье в ночь убийства. И выдвинул предположение, что, может быть, невеста сможет подтвердить его слова.

Марек заверил, что невеста, то есть я, приехала позже событий, о которых идет речь. И заявил, что его экономка и две горничные проживают в доме. И при необходимости могут засвидетельствовать, что он тем вечером никуда не собирался. А механик, он же водитель, хоть и проживает в домике для слуг, в свою очередь, засвидетельствует, что Марек поместье не покидал. Ибо от дома Збигневых до места на трассе, где обнаружили автомобиль Ядвиги, довольно приличное расстояние, проделать которое пешком за короткий отрезок времени не представляется возможным.

Сам же Марек не мог воспользоваться автомобилем, поскольку не имеет прав и вообще водить не обучен.

В свою очередь, Ян напомнил следователю, что Ядвига, отправляясь в поместье, должна была позвонить его владельцу и предупредить о визите. Или, когда собралась встретиться на трассе, вызвать племянника к себе. Но входящих звонков на телефон Марека Збигнева с ее номера не поступало. Как в тот вечер, так и в предыдущие, впрочем. И в этом следствие может убедить распечатка телефонных звонков, что по требованию адвоката предоставил сотовый оператор.

Пан полицейский внес факт получения документов в протокол и присоединил их к делу. Задал еще несколько несущественных вопросов, дал Мареку и Яну прочесть протокол и попросил Марека его подписать. А потом заверил, что все мы можем быть свободны. Но пан Збигнев все еще может понадобиться следствию, поэтому не имеет право покидать воеводство все то время, что идет расследование.

Еще у кабинета следователя Ян торопливо простился с нами и, сославшись на дела, убежал. А мы с Мареком спускались по лестнице в вестибюль, лениво обсуждая свои планы.

Я предлагала все же заехать в бассейн, а потом посетить производство.

Марек же склонялся к мысли вернуться домой. Попросить конюха оседлать лошадей и проехаться заснеженными дорожками зимнего леса.

Как емко выразился молодой человек: «После спертого воздуха полицейского кабинета мне незамедлительно требуется простор и свежий ветер, бьющий в лицо».

Я не стала спорить и с улыбкой отвечала, что поступим так, как он пожелает. И, наверное, произнесла эту фразу чуть громче, чем стоило.

— Надо же! Какое трогательное единодушие! — произнес ехидно Людвиг.

Пару минут ранее мужчина вошел в фойе, показал дежурному повестку, минул его пост и двинулся к лестнице, по которой мы спускались. Вернее, притормозил в просторном зале, спрятавшись за круглой колонной.