Марина Серова - Варшавская вендетта

— Не могу сказать, что сюрприз приятный, — поморщился молодой человек. — Что ты здесь делаешь, Людвиг?

— Его тоже вызвали свидетелем, — прокомментировала я, — это же очевидно.

— Да, — криво усмехнулся мужчина, — и я дам показания против дорогого племянничка. И скоро его вернут назад в тюрьму. А невеста здесь от скуки да тоски быстренько выскочит замуж за другого. Найдет себе мужика без проблем и тюремного срока над головой. И сделает тебе ручкой вот так, — Людвиг, кривляясь, согнул ноги в коленях, приподнял руку и помахал ладошкой, — чтобы остаться в Европе и не возвращаться в эту свою Россию. В этот, из какого убогого городишки она там выползла?!

Пока он это говорил, я улыбалась.

Марек же, напротив, сначала побледнел, потом покраснел, словно мак.

— Знаешь, какое происхождение, то есть исконный смысл, у слова «убогий»? Если перевести его на русский язык. Это звучит так: «У Бога». Например, у бога за пазухой. Что означает защиту и комфорт, — усмехаясь, заявила я, обращаясь к Мареку.

Но на молодого человека мои слова не произвели особого впечатления. Слушая речь дяди, парень медленно закипал. И, в конце концов, сжал руки в кулаки и, зашипев какие-то не слишком понятные ругательства, рванул к Людвигу, намереваясь то ли разбить ему нос, то ли «затолкать слова обратно в глотку».

Я едва успела, положив руку ему на плечо, надавить весом своего тела и остановить.

Одновременно я приблизила лицо к щеке молодого человека, легко касаясь ее губами, и быстро прошептала:

— Держи себя в руках! Ты же понимаешь, что он просто провоцирует тебя.

Марек сделал над собой усилие, скрипнул зубами, но не сдвинулся с места.

— Этот человек никогда ничего не делает просто так, — заявила я пареньку, когда мы, проигнорировав явно разочарованного Людвига, спустились-таки с лестницы, прошли мимо и вышли на улицу.

— Ты поцеловала меня! — со странно восторженной интонацией обморочного голоса прошептал Марек.

— И чего такого?! Просто в щечку! И я твоя невеста как-никак! Кому придет в голову усмотреть здесь что-то странное или запретное?!

— Понимаю, — медленно протянул он.

— А вот тебя, друг мой Марек, дядя Людвиг сейчас бессовестно и без особых затей провоцировал! Я же недавно предупреждала! Нужно проявлять выдержку и самоконтроль!

— Но, Женя, он оскорблял тебя! Это уже совсем за пределами всякого человеческого терпения! И вообще зачем Людвигу все это может быть нужно?!

— Затем, например, чтобы выдать тебя за буйного кандидата в пациенты психушки! Гляди, он одним выстрелом убивает сразу двух зайцев! Возвращает себе полный контроль над поместьем и бизнесом. А также избавляется от нежелательного свидетеля. Ведь если сейчас полицейские не желают ссылаться на твои показания против родни, то потом, если будет посеяно сомнение в крепости твоей психики, ты вовсе свидетельствовать не сможешь. Ведь показания сумасшедших не учитываются ни в суде, ни во время следствия.

— Возможно, я был несколько неосторожен, — пробормотал молодой человек.

— Именно. Но это не страшно. Ведь для того я и нахожусь рядом, чтобы оградить тебя от неприятностей и предостеречь от ошибок.

В тот день мы все-таки отправились покататься верхом, чтобы немного развеяться. А до этого прогулялись улочками города, украшенными к Рождеству, рассматривая гирлянды, и причудливые композиции, и украшения в витринах магазинов. Заглянули в уютное кафе, попробовали несколько весьма интересных блюд местной кухни. Особое впечатление на меня произвел суп из утиной крови, который поляки очень любят и часто готовят, особенно зимой.

Когда я выразила удивление странному сочетанию макарон и бульона с кровью, Марек порадовал приглашением приезжать летом в гости. Тогда у них готовят традиционные сладкие супы из ягод. В их состав тоже входят макароны, а подаются эти супы, по случаю жары, холодными.

Представляю себе холодные макароны, которые плавают в сладкой жиже с ягодками. Наверное, это блюдо способно даровать невероятный гастрономический восторг.

Право, я лучше предпочту традиционные колбаски или кабаносы. На худой конец, вареники с творогом и картошкой, которые сами поляки почему-то называют «русские пероги».

Следующим утром нас ждала новая порция клеветы в местных газетах.

Я больше не высказывалась по этому поводу, но сделала себе заметку попросить Яна заняться этим вопросом вплотную, даже если Марек не считает нужным обращать на пасквили особое внимание.

Мария Карловна снова кипела от возмущения. Но на этот раз я читала мысли женщины лишь по выражению ее лица. Говорить она не решалась, очевидно, полагая, что вышколенная прислуга не позволяет себе комментариев в присутствии господ. Особенно если никто не спрашивает ее мнения. Женщина явно боялась уронить престиж дома в глазах гостьи, то есть меня.

За завтраком мы с Мареком болтали о разных мелочах, избегая неприятной темы атаки в прессе, которую, видимо, заказал и оплатил Людвиг.

По крайней мере, я не знала других людей, которым была бы выгодна эта систематическая травля.

— Какие у нас на сегодня планы? — поинтересовалась я.

— Давай, как и собирались вчера. Сначала съездим в бассейн, потом на производство. Мне уже звонила секретарь, говорила, что готовы некоторые отчеты, которые я запросил накануне. Мне с главным бухгалтером необходимо переговорить. И с главным технологом, так вышло, я еще не знаком. Как ты понимаешь, это упущение необходимо исправить. То есть мое присутствие там сегодня необходимо.

— Конечно, как скажешь, — согласилась я.

В этот момент в комнату вошла Мария Карловна, которая на протяжении завтрака сновала между кухней и столовой, а потом гостиной. Женщина несла вазу с фруктами.

— Пан Марек, к вам адвокат пан Ян Ковальский.

— Так проводите его к нам в гостиную, — оживился Марек.

— И подать горячего чаю для гостя?

— Да, и чего-то к чаю, печенья или булочек. О, Ян, приветствую тебя, проходи! — воскликнул Марек, потому как в этот самый момент в комнату вошел адвокат. — Я так понимаю, у тебя хорошие новости?!!

— Ты очень проницателен! У меня действительно новости, и они хорошие! Не без боя и различных проволочек, но дело мне выдали, наконец! Только не на руки, поскольку расследование возобновили. Хорошо, что хоть скопировать все материалы разрешили. Я, пока снимали копии, уже успел бегло просмотреть.

— Тогда рассказывай, — попросила я, просматривая листы бумаги.

— И если ты не успел позавтракать, угощайся, — гостеприимно предложил Марек.

— Спасибо. Я дома перекусил немного. Но пока мотался по городу, уже снова проголодался. Так что с удовольствием чайку выпью. О, булочки! О, домашнее масло! Обожаю. — Ян ловко разрезал и намазал булочку, шлепнул сверху кусочек ветчины, откусил, отхлебнул чаю и начал рассказывать, не прекращая жевать: — Авария про-изошла поздним вечером. Грузовик, который врезался в машину супругов Збигневых, был накануне угнан со стройки, которая располагалась в западной части города. Район там и сейчас не слишком густонаселен, а двадцать лет назад и подавно, сплошь стройки да пустыри. Так что свидетелей не нашли. Камер наблюдения не было, раньше их нигде особо не было.