Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

Вечером Кэтти позвонил Антуан. Поинтересовался самочувствием Алекса. Поскольку не дозвонился до него, просил передать, чтобы он был осторожен. То же касается Мадлен. Полиции удалось лишь добиться у индуса признания, что он выполнял чьи-то указания. Потом подозреваемый замолчал, поняв, что проговорился. «Теперь ни что не может заставить этого чертового индуса раскрыть рот!» — закончил он с негодованием.

Сообщение Антуана вывело Кэтти из равновесия. Она расстроилась, и все время думала, как она об этом скажет Алексу и особенно Мадлен, которая боится собственной тени. Страх и подозрения снова поселятся в этом доме.

Перед сном Кэтти плотно закрыла шторы на окнах и двери на замок, однако тревога и неприятное, тошнотворное состояние страха не покидало ее. Алекса она так же попросила закрыть окна и дверь. Ради ее спокойствия он пообещал это сделать. То, что шофер-индус действовал не по своей инициативе, он предположил сразу, когда понял, кто его тюремщик.

С самого утра в замке было заметное оживление — все ждали возвращения Жоржа и Мадлен. Мадам де Грамон попросила украсить цветами гостиную, столовую и их комнаты. Бабушка Жоржа с нетерпением ждала внука, и время от времени вздыхала, что наконец-то она увидит самозванку, желающую отобрать их замок. Дворецкий следил за исполнением своих приказаний и лично посещал кухню, где и без него уже мадам де Грамон пробовала блюда, внося изменения в меню. Никто не знал о помолвке, даже Кэтти. Однако атмосфера почему-то была праздничная, словно невидимое конфетти из блесток носилось в воздухе, создавая романтический флер.

Ближе к полудню Кэтти спросила Алекса:

— Как ты думаешь, они привезут само завещание или лишь очередную подсказку?

— Судя по тому, как все их ждут, они привезут из Киева что-то очень хорошее. Интуицию не обманешь. — Алекс многозначительно посмотрел на подругу, таинственно улыбаясь.

Встретившись с ним взглядом, Кэтти озарилась внутренним светом и еле слышно, чтобы не закричать от радости, сделав «большие» глаза, на высокой ноте почти пропела:

— Ты думаешь, то же самое, что и я?

— Помнишь, что говорила в своем первом письме Софи де Буа?

— Да. Еще там был рисунок двух котов и между ними — сердце.

К обеду к главному входу замка подъехало такси. Все домочадцы и слуги вышли встречать путешественников. Афина первая бросилась к Жоржу и Мадлен обниматься. Счастливые лица, радостные возгласы, поцелуи и объятия сделали момент встречи наполненным и незабываемым. Одна лишь бабушка — Симоне де Керсан, блистая бриллиантами, холодно представилась госте, подняв гордо подбородок вверх.

Через полчаса Жорж пообещал быть в библиотеке и рассказать новости. Кэтти сразу же отправилась с Мадлен в ее комнату, не желая расставаться с подругой ни на минуту. Заодно она желала первой узнать все подробности поездки.

Пока Мадлен принимала душ, раскладывала вещи, переодевалась, подруги обменивались отдельными фразами. Время от времени кто-то вскрикивал из них от радости или горя, попеременно они бросались друг к другу в объятия, смеялись, а иногда плакали. По завершению их «девичника», в библиотеке девушки появились свежими и счастливыми.

Жорж и Алекс уже были там, и их серьезный вид предполагал, что главная новость — арест шофера-индуса уже обсуждалась. Однако взглянув на подруг, мужчины не могли дальше оставаться серьезными. Улыбки непроизвольно появились на их лицах.

— Жорж, поздравляю! — с этими словами Кэтти кинулась на шею маркизу, едва сдерживая слезы. Жорж смущенно принял поздравления.

— Кажется, главная новость обошла меня стороной. — Алекс нахмурил театрально брови. — Дайте отгадаю: прабабушка оказалась права, Жорж, отправляя вас вместе в путешествие? Вас можно с Мадлен поздравить?

— Да, мы помолвлены. Разрешите, друзья, представить вам мою невесту — Мадлен де Буа-Моран. — Маркиз элегантно расшаркался перед сияющей Мадлен, как это делали люди его социального статуса в восемнадцатом веке, представляя знатную особу.

— Помнишь, Жорж, я говорила перед фотосессией, что твоя семейная реликвия — обручальное кольцо, будет изысканнее смотреться на аристократических пальчиках Мадлен, чем на костлявых руках Элен? — Кэтти улыбалась, пытаясь скрыть слезы. Хотя Жорж не помнил, о чем она говорит, но зато он понял, что важно вовремя согласиться.

— Да, … хочу сообщить нечто важное! — Лицо Жоржа на минуту стало серьезным, он даже выглянул за дверь кабинета, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто. — Мы решили до окончания расследования никому не говорить, о нашем решении пожениться. Пусть все утрясется, успокоится, тогда сделаем официальное объявление.

— Ты уверен? — Алекс нахмурившись, строго посмотрел на маркиза.

— По-моему, — это правильное решение. — Ответила за Жоржа Кэтти, — а теперь давайте займемся нашим расследованием и доведем его до конца! Мы все ждем Вашего рассказа о поиске главного «сокровища».

Тот рассказ, который Кэтти слышала от Мадлен — со всеми подробностями и откровениями, которые можно доверить только близкой подруге, — Алексу был доложен скупо и в очень сокращенной форме. Кэтти удалось лишь один раз вставить свой каверзный вопрос и этим придать романтический оттенок повествованию Жоржа. Хитро прищурившись с дерзкой улыбкой, она предположила:

— Нашли дом, считали шаги ночью, это понятно. Скажи, Жорж, а случайно первый поцелуй произошел не между двумя котами, сидящими возле окна? Это важно для следствия. Если помнишь, сердце — символ любви, твоя прабабушка нарисовала именно…

— Между двумя котами. Да, да, конечно, помню! Прабабушка снова оказалась права! Ну, если для следствия это важно… — Жорж, сдерживая счастливую улыбку, переглянулся с Мадлен, и, не выдержав, они рассмеялись. — Тогда скажу — да! Именно там мы впервые поцеловались.

— Но это произошло случайно! — Заверила подругу Мадлен. — Видимо Софи де Буа оказалась ясновидящей.

— Или просто умной женщиной, способной мыслить логически, — добавил Алекс.

В итоге был поставлен на стол очередной кованый сундучок, с еще одной металлической музыкальной шкатулкой внутри его. На ее крышке было изображено сердце, пронзенное стрелой, два голубя, розы и ленты. Когда шкатулку открыли, оттуда послышался вальс Мендельсона. Друзья переглянулись и снова улыбки появились на их лицах. Софи де Буа действительно «все предусмотрела».

На дне шкатулки лежало письмо и еще одна вырванная страничка из ее Дневника. Письмо заканчивалось такими словами: «То, что все искали — лежит на поверхности. Надеюсь, дети мои, вы не будете в обиде на меня. Уверена, что вы так же чудесно провели время, как и я. Ведь ничто не может так сблизить сердца и понять друг друга, как совместные поиски сокровища. Это предприятие обнажает чувства, достоинства, как в равной степени недостатки характера и пороки. Надеюсь, мои потомки достойны лучших своих предков. Ваша любящая Софи де Буа» .