Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

Запись из Дневника была следующего содержания: « Август, 24, 1934 г. Прекрасно и с пользой провела вечер в саду у графини Эльзы Скиапарелли. Аристократов было мало. В основном — богатые буржуа. Так же собралась изысканная публика из творческой среды. Много позерства, но и искренности. Эти люди постоянно думают о творчестве, и идеи рождаются, как из рога изобилия. Познакомилась с маркизом Дали и его музой Галой. Судя по всему, это благодаря ее гордыни он стал знаменитым. Понравился непосредственный и наивный художник Бернар, обожающий свою маленькую собачку. Послушала последние лондонские сплетни и, конечно, осмотрела новое жилье Скиапарелли. Очень смелый декор, но все гармонично вписано в стены старинного особняка, даже ширмы Бернара, наделавшие столько шуму.

В конце вечера, оставив кузину Мишель развлекаться в саду, мы уединились с графиней в ее модной ванной-будуаре. Большое окно, оплетенное плющом в горшке, фикус, кресло, зеркальный столик-бар и белые шкуры на полу делали комнату уютной и красивой. Там я объяснила ей причину нашего конфиденциального разговора. Скиапарелли обещала помочь. Мы договорились о встрече в ее модном салоне на Вандомской площади».

Все посмотрели на Алекса. Он пригладил свои длинные волосы, скрученные в тугой пучок и, размышляя вслух произнес.

— В «Мемуарах» Мишель Саган так же приводит страничку из своего Дневника о том вечере. Там отмечен факт тет-а-тет ее кузины Софи и Скиап. Затем она подробно описывает поездку в салон модной модистки и покупку шляпки. Примечательный факт, на который автор мемуаров обратил внимание — это то, что ее кузина купила готовую шляпку из коллекции, хотя могла заказать эксклюзивную для себя. А вот коробка под шляпку была конца восемнадцатого века, антикварная в виде саквояжа с особыми замками, подаренная хозяйкой дома маркизой. Мишель отметила, что коробка очень дорогая.

Алекс обвел взглядом притихших друзей, смотрящих на него, затаив дыхание и продолжил.

— Если сопоставить фразу в первом письме Софи де Буа, означающую название коллекции Скиапарелли, — ее расшифровала Кэтти, а так же вырванные странички, которые мы нашли раньше и эту — о важном разговоре с той же модисткой-графиней, прибавив весомый факт о коробке и фразу Дали о том, что любая вещь «может хранить тайны, нам неведомые» — получаем ответ на еще одну загадку.

— В письме прабабушка сама указала, что: «То, что все искали — лежит, на поверхности», — процитировал Жорж.

— Мадлен, кажется, в последний раз ты надевала шляпку от Скиап на свадьбу, которую мы оформляли. Она лежала в старинной коробке с ангельским личиком стиля ампир. Где она? — Кэтти с волнением ожидала ответа.

Все взгляды теперь были устремлены на Мадлен. Смутившись, девушка опустила глаза вниз, произнеся тихо:

— Не знаю. Вернее, не помню, куда я ее поставила. Все происходило так быстро. Ведь я не придавала ей значение! — Мадлен чуть не плакала. Она чувствовала себя так, будто совершила преступление. Жорж успокаивал ее, как мог.

Кэтти удалось все же выяснить, что коробка со шляпкой осталась в Ришелье. Настроение друзей испортилось. Ведь все понимали теперь, что если раньше кто-то охотился за коробкой, то оставленная без присмотра, она могла попасть в руки их противников.

— Ну что, по коням? — Алекс, бросив боевой клич с вопросительным знаком, сомневался, что его подхватят в данный момент. Однако он ошибся. Все вскочили с места, даже готовая разрыдаться Мадлен. Жорж, как всегда, предложил свой «Бентли».

— Только не забудь инструменты для взлома! — успел крикнуть ему в след священник-детектив.

Через десять минут все были уже в машине, и Жорж нажал на газ. Автомобиль, как птица, устремился ввысь, но хладнокровной волей своего хозяина, был направлен по дороге в Ришелье. Разговаривали мало, лишь время от времени по необходимости перебрасывались отдельными фразами.

Скоро плакат театра с названием нового спектакля и портретом Ришелье встретил их перед въездом в городок.

Никогда еще так Мадлен не волновалась, когда открывала кованую калитку своего дома. Она быстро вбежала по ступенькам, ключ не вставлялся в замок. Наконец, когда дверь была открыта, она, даже не пригласив друзей войти в дом, стала сразу же искать коробку. В прихожей ее не было. Мадлен поспешила в гостиную. Вбежавшая следом Кэтти, так же принялась заглядывать в каждый угол.

Алекс вошел следом и, хладнокровно осматривая пространство помещений, о чем-то размышлял. Только Жорж остался стоять за дверью, закурив сигарету, чего давно не делал. Он явно нервничал, но старался не показывать этого.

Просмотрев все комнаты первого этажа, девушки поднялись на второй. В спальне Мадлен так же не было коробки. На всякий случай посмотрели в других спальнях, гардеробной и даже в ванных комнатах. Кэтти предложила спуститься на кухню. Вдруг Мадлен варила себе кофе или делала омлет и забыла ее там?

Увы. В кухне коробки так же не оказалось. Подруги обессиленные, словно долго работали физически, опустились на стулья. Они молчали. Кэтти понимала, если что-нибудь скажет сейчас Мадлен о пропаже, та разрыдается.

Вошел Алекс. Он скептически посмотрел на девушек, все понял, но как обычно с невозмутимым видом спросил:

— На чердаке искали? Кажется, там она сначала была.

Чердак был последней надеждой. Переворошив на нем все, найдя при этом давно «пропавшие» вещи, антикварные дорогие часы, статуэтки и старинное платье, подруги не наши шляпной коробки.

То, к чему все так долго шли, на что ушло столько времени, сил, энергии, от чего зависела судьба Мадлен, Жоржа, мадам Грамон и даже Кэтти и Алекса — было утеряно и возможно навсегда.

Мадлен мысленно ненавидела себя и ругала. Ведь все из-за ее халатности! Конечно, коробку украли! Не выдержав, она все же разрыдалась. Она так громко плакала, что было слышно даже на первом этаже.

Алекс и Жорж сидели внизу возле лестницы в ожидании. Они тяжело вздохнули и огорченно посмотрели друг на друга. Жорж хотел подняться, чтобы утешить Мадлен, но Алекс остановил его:

— Пусть выплачется. Станет легче.

Через минут пятнадцать, когда всхлипы утихли, девушки появились сверху на лестнице с несчастными лицами, словно только что приехали с похорон. Не хватало лишь траурной одежды и черных вуалей. Держась за перила, они медленно стали спускаться, словно внизу их ждала гильотина.

Оценив ситуацию, Алекс предложил выпить чай на террасе, поскольку погода была великолепная. Все согласились, так как понимали, — только в спокойном состоянии, можно было говорить на столь животрепещущую тему.

Кэтти разлила чай по чашкам и поставила вазу с галетным печеньем, которое всегда было в запасе у Мадлен в буфете. Какое-то время молчали. Когда пауза стала невыносимой, все кроме Мадлен стали беседовать в английском стиле, время от времени вставляя в не клеящийся разговор фразы о погоде, ушедшем лете, теплом сентябре, летающих бабочках и шмеле, прилетевшем на запах чая. Первой не выдержала Мадлен и попросила прекратить ее жалеть.