Ильхам Рагимов - Восточный ковер

– Ты чего, ослеп? – взревела Сима, заметив, что сосед бросил окурок мимо мусорного ведра. Видно, дрожала рука с похмелья. – Не видишь пол чистый. Только убрала.

– Да пошла ты, – огрызнулся мужчина, раскрывая беззубую пасть.

– Подними, кому сказала.

Он хотел было зайти обратно в комнату, но женщина схватила его за шею, пригнув его голову к самому окурку.

– Подними, скот. Ты же меня знаешь, ублюдок, не отстану, пока не поднимешь. Бери свою поганую папироску и в ведерочко. Медленно и в ведерочко. В ведерочко, я сказала. Так-то лучше.

Сосед без имени. Сима его называла Чертиком. Он ее боялся, поэтому, не искушая судьбу, поднял окурок и бросил куда полагается, после чего снова заполз в свою нору.

– Руки помойте, – заулыбался Рустам.

– Да привыкла уже об него мараться. Черт недобитый, никак не подохнет, только гниет и воняет на ходу. Житья нам нет.

Рустам заметил грустный взгляд женщины, у которой вся жизнь прошла в борьбе за поднятие окурков с пола. Он ее понимал, но, к своему сожалению и где-то стыду, ничем ей помочь не мог. Он не любил эту женщину и вообще после своей жены относился к прекрасному полу с определенной настороженностью. Когда его жена-красавица тоже его обхаживала примерным образом, он был на седьмом небе от счастья. Что из этого вышло – только кривое зеркало в руке и добрая соседка, греющая на плите тяжелый утюг.

– Отдайте рубашку, Рустам, пока утюг не остыл.

Он выбежал на улицу, оглядываясь по сторонам, пытаясь найти машину Привольнова. Ее в ближайшей видимости не оказалось. Зато сам Привольнов стоял за углом и терпеливо его поджидал. Вскоре Рустам тоже его заметил. Яков сделал скрытый жест следовать за ним.

– Пройдемте немного, – офицер заговорил, когда Керими поравнялся с ним. – Машина за следующим зданием. Не стоит привлекать внимание соседей к вашей персоне. Хорошо, что вы не передумали. А то мне было обидно терять время, ожидая вас впустую.

– Не о чем было передумывать, – честно признался насильно завербованный. – Все было решено в первый же день.

– Это говорит о том, что вы мудрый человек, Керими.

Рустам не ответил. Он обещал себе не болтать много, а лишь отвечать на вопросы с людьми подобного рода. Массивный Привольнов был одним из сотен карающих мечей местного НКВД. Ломал он судьбы людские, как и кости. Он собственноручно пытал и расстреливал людей в подвалах ЧК. Это было его работой. Ему не снились кошмары по ночам, с воплями арестованных, не дрожала рука, когда он нажимал на курок. Он всегда был спокоен, как во время беседы с Керими. Если бы ему было приказано расправиться с Рустамом, то он это сделал бы с таким же лицом, как во время их беседы. Эмоции Привольнова были притуплены до уровня бездушной машины. Керими это понимал.

Машина Привольнова стояла под тенью чинара около старого, покосившегося жилого дома. Они быстро сели в машину и направились в сторону здания госбезопасности на проспекте Ленина.

– Степан Федорович изучал ваше дело, – начал Привольнов. – И очень вами заинтересовался. Возможно, он будет задавать вопросы о вашем прошлом и родственных связях в Иране. Будьте предельно откровенны.

Завернув налево, Привольнов остановил машину неподалеку от клуба Джержинского, где часто проходили собрания и иные мероприятия подобного рода. Они перешли дорогу и оказались перед главным входом Наркомата внутренних дел. Рустаму стало немного не по себе. Ему повезло в жизни, что он не оказывался здесь раньше и по причинам более тяжким, чем сегодня. Стены отдавали холодом и безразличием, как будто в них закаменели души прошедших через следственные отделы арестованных. Сейчас Рустам был им нужен. Значит, выворачивать руки ему сегодня не будут. Офицер соблюдал все процедуры, которых требовали строгие правила учреждения. Были тщательно проверены документы – его, а тем более новоприбывшего. Керими также проверили на наличие холодного и огнестрельного оружия. Привольнов все это время сохранял безмолвие айсберга.

– Подождите, – наконец выговорил Яков и исчез из поля зрения Рустама. Он вернулся минут через десять, сообщив, что его ждут.

Между ними не было ничего общего. Жизнь кидала их из одной крайности в другую. Рустама Керими, сына зажиточного торговца и текстильного фабриканта, злой рок, испытывая на прочность, тянул за ноги вниз всеми силами, будто хотел определить самую низшую точку, на которой он сможет выдержать натиск неудач и горечь потерь. Мальчика из татарского села Ташлияр, Степана Емельянова, наоборот, судьба, постегиваемая революционным смерчем, вытаскивала из нищеты вверх по социальной лестнице, где на одной из ступенек в его руках оказывались тысячи других судеб. Возможно, на каком-то жизненном отрезке социальное положение и благосостояние Керими и Емельянова были равны. Они столкнулись в некой точке, как в арифметической задаче про пукты А и Б. Но встреча была недолгой. Революционная и послереволюционная лихорадка сметала на своем пути все логическое и закономерное. Богатые нищали, «никто становился всем». Впоследствии судьба выкинет новые фортели как в отношении Рустама, так и Степана Емельянова, чьи генеральские звездочки пока что нежились и искрились в лучах утреннего, бакинского солнца, проникающего через окно в кабинет комиссара. Емельянов поздоровался, положив карандаш на страницах досье Керими как закладку.

– Яков Сергеевич объяснил примерную причину вашего визита к нам? – Емельянов скрестил ладони.

– Слегка.

– Можно и подробней, – глаза Емеьянова смотрели прямо в лицо Керими. – Мы изучали вашу биографию и решили, что такие люди, как вы, могут нам очень пригодиться. Полагаю, и вы будете не прочь с нами сотрудничать, – генерал сверил свои записи. – Стало быть, так. Керими Рустам Шафи оглу. Родился в 1911 году в иранском городе Тебризе. Отец Шафи Саид оглу Керими – фабрикант, владелец многих торговых магазинов в Тебризе, а также Ардебиле и даже в самом Тегеране. Ваш отец был богатым человеком, товарищ Керими, – слова «товарищ» и «богатый» в интонации Емельянова звучали как не соответствующие друг другу субстанции. – Вы согласны со мной?

– Вполне, – к горлу Рустама подкатил комок, но он справился. Прочь радостные воспоминания детства. Детского счастья не было. Приснился сладкий сон, но настал черед горького пробуждения.

– Так, идем дальше. В 1921 году ваш отец решил эмигрировать в Советский Союз. Он пересек границу в районе Астары и перебрался вместе с вами в столицу Советского Азербайджана город Баку. Зачем он это сделал? Ведь он был обеспеченным человеком. У него все было. С какой целью человек, обладающий всеми благами жизни, вдруг собирается с насиженного места и держит путь-дорогу в неизвестность? У вас же тогда в Баку не проживало никаких родственников. Проясните ситуацию.