Туи Сазерленд - Драконья тьма

Вихрь молча покачал головой. После такой раны Оникс едва ли когда-нибудь сможет вновь ходить.

Королева ахнула.

– Её надо скорее к целителям!

– Я говорила ему, чтобы позвал, – выдавила Оникс, приподняв голову.

– Не мог же я тебя оставить…

– Скажи уж, привидений здешних побоялся! – Дракониха попыталась сесть и скривилась от боли.

Сдаваясь, Искр поднял лапы.

– Ну, в конце концов, имей я привычку кидаться навстречу воющим в темноте призракам, то не дожил бы до своих лет! – Он отвернулся с надменным видом.

На этот раз пронзительный крик раздался совсем близко. Сердце у дракончика подпрыгнуло.

– Это та самая безумная узница, – объяснила Тёрн. – Помнишь, я про неё спрашивала, а ты не мог вспомнить, за что она сидит.

– За неё – за ложь! – раздалось из темноты. – Я не она – она не я – убью её!

Вздохнув, королева снова подняла фонарь и шагнула к одной из камер, по которой и правда металась измождённая старуха, клацая ржавыми цепями и раздирая когтями собственную чешую. Едва на неё упал свет, дракониха с воплем кинулась к прутьям решётки.

– Пустите – убью её!

– Да, пожалуй, выпускать опасно, – вздохнула Тёрн. – Погляди, Искр, никакой это не призрак. Просидела тут двадцать лет, так любой сойдёт с ума.

– За ложь! – снова завопила узница. – Я не она! Королева не пришла! Никто не пришёл! Она украла меня! Она не я!

– Дайте посмотреть, – прохрипела вдруг Оникс. Подползла на передних лапах, оттолкнув Искра, который пытался помочь, и вгляделась в старуху.

– Ты не можешь её знать, – покачала головой Тёрн. – Она здесь дольше, чем тебе лет.

– Похожа на мою мать… Та тоже была нервная, кстати, – вечные кошмары, страхи. Будь её воля, держала бы меня где-нибудь в пещере.

Заинтересовавшись, Искр шагнул ближе и взглянул на узницу, которая вцепилась когтями в решётку и сунула морду между прутьями, зажмурив глаза, словно надеялась освободиться одной силой своей ненависти.

– Что, и правда похожа на Пальму? – прищурилась Тёрн.

– Не-е-е-ет! – завыла старуха.

Искр отшатнулся, зажав морду лапами.

– Нет, – покачал он головой. – То есть да, но не она – кажется, это Шип.

– Кто?

– Тётушка Шип? – переспросила Оникс, корчась от нового приступа боли.

– Сестра Пальмы, – объяснил Искр, снова вглядываясь в узницу. – Шип, это ты? Как ты сюда попала?

– Ты! – выкрикнула старуха, звеня цепями. В глазах её мелькнуло что-то осмысленное. – Ты во всём виноват! Твои серьги, твои красивые слова! Твой никому не нужный дракончик!

– Это я, – фыркнула Оникс, – никому не нужный дракончик. Мать отдала солдатам Шип под видом себя самой и так смогла бежать. Рассказывала мне эту историю… И сама видела в кошмарах, снова и снова. Только… она считала, что сестру отпустят через день-другой, когда королева Оазис поймёт ошибку.

– А королева почти сразу умерла, – кивнул Искр, – наверное, и посмотреть не успела. Ну а потом… короче, так и забыли.

– Ну и ну, – пробормотал Вихрь.

– Я очень хочу тебя выпустить, – обратилась Тёрн к узнице, – но беспокоюсь… не знаю, что ты станешь делать. – Она покосилась на Искра. Старуха с шипением отвернулась, закутавшись в крылья. – Я вернусь, и мы ещё поговорим. Теперь я знаю, кто ты на самом деле и что тогда случилось. Мы вернём тебя к свету, обещаю!

В ответ раздалось лишь глухое рычание.

– Эй, – послышался из темноты другой голос, – раз уж кого-то выпускают, так может, и меня заодно?

– Нет, Кобра, – ответила Тёрн. – Кстати, твой отец пытался захватить трон без твоей помощи, а потом сбежал.

Кобра визгливо захихикала.

– Ты и правда думаешь, что он уступит так просто? Вернётся в свою золотую берлогу и будет лакомиться воришками до конца жизни? Ха-ха, жди! Стервятник скорее спалит всё королевство, чем сдастся.

Королева обернулась к Вихрю, и он кивнул. Как ни хотелось, чтобы мать ошиблась, но это была правда.

В конце туннеля за спиной послышался резкий скрежещущий звук. Старая дверь на арену, откопанная снаружи, отворилась, и в подземелье хлынули солнечные лучи, рассеивая зловещий мрак. Обернувшись, Искр с облегчением перевёл дух.

В дверь просунула голову Страус.

– Вот они! – пропищала она с восторгом. – Я нашла их!

– Умница моя! – пророкотал следом голос её отца.

– Отлично, теперь лети за целителем! – велела малютке Тёрн. – Шестипалый, помоги мне вытащить отсюда Оникс!

Раненая свирепо зашипела, но позволила могучему песчаному себя поднять и аккуратно подвернула ядовитый шип на хвосте, чтобы кого-нибудь случайно не задеть.

В ближайшее время вызов на поединок королеве не грозит, подумал дракончик. А может, внучка Оазис и передумает совсем, когда выздоровеет.

Он с подозрением покосился на счастливого Искра, спешащего следом за дочерью. Конечно, в хаосе песчаной бури, крушившей всё вокруг, случиться могло что угодно, но не мог ли принц намеренно помочь Оникс покалечиться, чтобы спасти жизнь ей или Тёрн? Впрочем, какая разница? Будь то намеренное действие или счастливый несчастный случай, королева на пострадала, а претендентка осталась жива. Магический Глаз снова на груди у Тёрн, и она может дальше мирно править песчаными.

Если позволит Мракокрад. Кто знает, какую новую пакость он задумал?

– Прощай, Вихрь, – раздался из темноты голос Кобры. – Думаю, твой дед скоро навестит тебя.

Зябко передёрнув крыльями, дракончик устремился на свежий воздух следом за остальными. Холод подал ему лапу, помогая выкарабкаться из ямы в песке, и прикосновение ледяной чешуи вновь напомнило о главном страхе, таившемся в душе.

Мракокрад и Стервятник. Что, если они объединятся? Это может означать конец Пиррии.

Вихрь полез в мешочек на шее и достал каменную пластинку, хотя почти уже потерял надежду на новые послания. Наверное, рассеянный морской просто забыл о нём.

Однако на этот раз сообщение пришло – то самое, которого песчаный дракончик так боялся, ещё когда провожал взглядом улетавшую Луну:

Мракокрад узнал обо мне. Я в ловушке в Ночном дворце. Помоги!

Холод повертел сланцевую табличку в когтях, поднял к солнцу и посмотрел на свет, будто надеялся отыскать между строк секретное дополнение.

Вихрь уныло развёл лапами.

– Больше ничего не написал.

Он отошёл в сторону и уселся, обвив хвостом выступающий в виде драконьего крыла угол крыши. Ветер беспечно резвился в небе, словно не он вчера завалил песком всё вокруг. Отсюда, с верхушки самой высокой дворцовой башни, казалось, будто во всей Пиррии нет ничего, кроме песка.