Гоар Маркосян-Каспер - Кассандра

Клитемнестра: Стало быть, сигнальный огонь не лгал…

Менетий: К сожалению… Корабли вашего царственного супруга вчера вечером бросили якоря у берегов Арголиды. Завтра Агамемнон будет здесь.

Клитемнестра: Завтра? Неужто от моря до Микен так далеко, что надо добираться более полутора суток?

Менетий: Надо еще сгрузить с судов добычу, уложить ее в повозки и прочее.

Клитемнестра: И Агамемнон не мог поручить хозяйственную работу кому-нибудь другому, а сам поспешить во дворец, в объятья столь давно покинутой жены?

Менетий: Ваш супруг, царица, как известно, рачительный хозяин и своего не упустит. Трофеи слишком богаты, чтобы положиться на кого бы то ни было в вопросе их размещения и доставки.

Клитемнестра: Проще говоря, сохранности. Возможно, он и прав, в такое уж мы живем время, народ вороват, стоит отвернуться, и ценности тут же поменяют владельца. Так значит, добыча действительно велика?

Менетий: Чрезвычайно.

Клитемнестра: А золото Приама? Удалось ли Агамемнону завладеть хваленым золотом Приама, или пришлось делиться со всякими голоштанными царьками вроде Одиссея?

Менетий: Этого я не знаю, однако он завладел кое-чем другим, что было для Приама не менее ценно, чем пресловутое золото.

Клитемнестра: И что же это за сокровище?

Менетий: Дочь властителя Трои Кассандра.

Клитемнестра: Вот как?

Менетий: Я должен предупредить тебя, госпожа. По твоему приказанию я покрутился среди новоприбывших, и, сумев остаться неузнанным, подслушал разговоры, которые они неосторожно вели. Агамемнон, говорят, увлечен пленницей сверх всякой меры, он присвоил девицу при разделе добычи, отказав в ней многим прославленным воинам…

Клитемнестра: Стало быть, она хороша собой?

Менетий: Говорят, что некогда сам Аполлон увивался подле нее, даже наделил в порыве восторга даром пророчества, и тем не менее девица ему в благосклонности своей отказала…

Клитемнестра: Что ты видишь в этом удивительного? Чем стать минутной пассией ветреного повесы, не лучше ли сохранить целомудрие для будущего супруга?

Менетий: И однако не совсем понятно, удалось ли ей это целомудрие сохранить. По слухам, Аякс Оилеид в дыму пожара под грохот рушащихся стен Илиона опрокинул бедняжку на спину прямо у алтаря Афины, где она пыталась искать защиты.

Клитемнестра: Аякс? Этот самодовольный хвастун, ни в чем не знающий удержу! И он покорно уступил другому законную добычу?

Менетий: Кто мог бы противиться царю?

Клитемнестра: В любом случае, Агамемнону повезло. Не пришлось даже сражаться за красотку. Говоришь, она еще и пророчица?.. Погоди, я что-то припоминаю. Не та ли безумная, что металась среди толпы, приветствовавшей деревянного коня и чуть не погубила все предприятие Одиссея, да и самого Одиссея впридачу?

Менетий: На самом деле она вовсе не безумна. Аполлон, обиженный отказом, сделал так, чтобы ей никто не верил, потому троянцы и не приняли ее предсказаний всерьез.

Клитемнестра: И теперь, наверно, рвут себе волосы на голове. Что ж, мне все понятно. Отчет наиполнейший.

Менетий: Умоляю, госпожа, будь осторожна. Воины болтали о том, о сем, и, между прочим, сплетничали, что Агамемнон намеревается тебя отринуть и сделать царицей Кассандру.

Клитемнестра: Не беспокойся. Поди вели приготовить ванну. И вызови портниху, авось до завтра она успеет сшить мне наряд, достойный такого дня, негоже встречать ниспровергателя Трои в старом платье… Да, о встрече!.. Пусть на стене все время сторожат, чтобы доложить мне, когда колесница Агамемнона будет на подъездах к Акрополю. Вели украсить венками и гирляндами ворота. Проверь, сколько у нас пурпурной ткани, я хочу, чтобы всю лестницу устлали пурпуром, снизу доверху… Ну и следует распорядиться, чтобы жители Микен вышли к дороге с цветами, дабы бросать их под колеса с криками восторга.

Менетий: Это им и так подскажет чувство!

Клитемнестра: Ты ошибаешься. Восторг и гнев толпы надо созидать! Когда все это будет сделано, съезди еще раз на берег и передай Агамемнону, что жена его тоскует по супругу и надеется, что он поторопится с приездом.

Менетий: Слушаюсь! (уходит) .

Клитемнестра: Ну и как тебе нравится эта история? Я имею в виду красавицу Кассандру.

Эгисф (выходит из-за полога) : Добра нам это не сулит.

Клитемнестра: Совсем напротив! Теперь, вооруженная сведениями, доставленными мне верным Менетием, я первая пойду в атаку и заставлю Агамемнона оправдываться, тогда ему станет не до того, чтобы интересоваться моими прегрешениями.

Эгисф: Напрасные надежды! Вряд ли найдется в Микенах, да и всей Арголиде человек, который об этих прегрешениях не слышал. Не успеет Агамемнон ступить на территорию города, как сплетни достигнут его ушей. Если уже не достигли.

Клитемнестра: Ты полагаешь, кто-нибудь посмеет указать славному герою и доблестному мужу на ветвистые рога, торчащие из его лаврового венка? Да он тут же выхватит меч и укоротит язык посягнувшему на его величие! Он суетен и тщеславен и не позволит омрачить тебе триумф. И никто из слуг, которые отлично знают его характер, не решится это сделать.

Эгисф: Сегодня, может, и нет. Но есть еще и завтрашний день.

Клитемнестра: А завтра я напомню ему об Ифигении! О моей дочери, которую он принес в жертву своим амбициям. Прекрасное, чистое, нежное существо зарезать, как глупую овцу! И во имя чего?!

Эгисф: (иронически) : Во имя ахейской славы.

Клитемнестра: Славы! Нет уж, извините! Для того лишь, чтобы вернуть в дом своего рогоносца-брата шлюху, сбежавшую с первым встречным.

Эгисф: Ну не совсем первым. Этого встречного как-никак благословила сама Афродита.

Клитемнестра (презрительно) : Еще одна блудница под стать первой.

Эгисф: Не богохульствуй!.

Клитемнестра: Да и все они хороши. Эта Артемида… Пусть Агамемнон пустил стрелу в ее драгоценного оленя, да еще и хвастал своей меткостью, бахвал и болтун, так его и карала бы, в чем виновна была моя несчастная дочь, чтобы требовать ее крови? Злобная старая дева! Уж не знаю, кто из них хуже, блудница или измученная воздержанием даже не старая, а уже престарелая дева?

Эгисф: Да замолчи ты!

Клитемнестра: А ты не трусь!

Эгисф: Я не трушу! Но с богами лучше шуток не шутить.

Клитемнестра: Еще как трусишь! Разве я не вижу? Весь затрясся, услышав о скором прибытии Агамемнона. И уже готов уступить ему место.