Артур Миллер - Пьесы: Все мои сыновья. Смерть коммивояжера. Суровое испытание. Вид с моста

Молчание.

Проктор.Какая ты чудесная, Элизабет. А я и не знал, что ты такая чудесная.

Элизабет.Тебя пытали? (Борется с отчаянием, которое душит ее).

Проктор.Да. (Пауза). Сегодня на рассвете…

Элизабет (перебивая) . Я знаю.

Проктор (после паузы). Много призналось?

Элизабет.Много. Гуди Бэллард, Исайя Гудкинд. Человек сто, а может быть, и больше.

Проктор.А Ребекка?

Элизабет.Нет.

Проктор.Джайлс?

Элизабет.Ты разве не знаешь?

Проктор.До меня ничего не доходит.

Элизабет.Его уже никто не может обидеть.

Проктор (смотрит ей в глаза). Когда его повесили?

Элизабет.Его не вешали. Он отказался отвечать на вопросы суда. Если бы он отрицал, его повесили бы как колдуна, а имущество продали бы с аукциона. Но он молчал, не соглашаясь с обвинением и не отрицая его. Таким образом, он умер христианином, а имущество теперь по наследству перейдет к его сыновьям.

Проктор.Он покончил с собой?

Элизабет.Нет. Он умер под пыткой. Они положили ему на грудь доску, а сверху — камни. Они хотели, чтобы он вымолвил одно лишь слово — да или нет. (С просветленной улыбкой, уважая мужество старика). Но он только сказал: «Больше тяжести!» — и умер.

Проктор (как бы про себя). «Больше тяжести…».

Элизабет.Бесстрашный был старик Джайлс Кори.

Проктор (собрав всю свою волю и стараясь не смотреть на жену). Вот о чем я думаю, Элизабет… не признаться ли мне? (Ждет, что скажет Элизабет, но она молчит). Что ты скажешь, если бы я признался?

Элизабет.Не мне судить тебя, Джон.

Пауза.

Проктор (просто). А тебе хочется, чтобы я признался?

Элизабет.Я хочу того, чего хочешь ты. Конечно, я хочу, чтобы ты жил.

Проктор (после молчания, с погасшей надеждой). А Марта — жена Джайлса — она призналась?

Элизабет.Ничто не заставит ее признаться.

Проктор.Но я лицемерю, Элизабет.

Элизабет.Почему лицемеришь?

Проктор.К чему идти на плаху, прикидываясь святым. Это самообман.

Она молчит.

Моя честность сломлена, Элизабет. Я не безгрешный человек. Если я сейчас солгу, ничего нового не произойдет — только еще один грех прибавится к остальным моим грехам.

Элизабет.И все же до сих пор ты не признавался. Значит, ты честный человек.

Проктор.Только ненависть помогает мне держаться. Унизительно это — лгать мерзким псам. (Пауза. Глядит на нее в упор). Ты меня простишь, Элизабет?

Элизабет.Не мне прощать тебя, Джон, это я…

Проктор.Пусть тот, кто не лгал, спасает свою душу и не омрачает свою безгрешную жизнь. Но к чему мне прикидываться святым. Одно тщеславие. И бога я не обману, и детей не спасу от нищеты. (Пауза). Ты простишь меня, Элизабет?

Элизабет (сдерживая рыдания). Если я и прощу тебя, то сам ты потом никогда себе не простишь.

Он в отчаянии отворачивается.

Это дело твоей совести, Джон, а не моей.

Проктор встает, ему больно; боль острая, почти физическая. Его ум лихорадочно ищет ответа на нахлынувшие вопросы и не может его найти.

(Готова разрыдаться). Одно я знаю твердо — какое бы решение ты ни принял, ты не покривишь душой и поступишь как честный человек.

Он в смятении поворачивается к ней, его взгляд с тоской ищет ее взгляда.

Все эти три месяца я думала о тебе, Джон. (Пауза). Я виновата перед тобой. Ты изменил мне, потому что я была холодна к тебе, это мой грех.

Проктор (содрогнувшись, как от боли). Не надо, не надо… молчи!

Элизабет (от всего сердца). Я хочу, чтобы ты знал мою вину перед тобой!

Проктор.Не хочу слышать! Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь!

Элизабет.Не принимай мой грех на себя, Джон.

Проктор (в отчаянии). Нет, это мой грех! Мой, мой!

Элизабет.Я всегда считала себя недостойной твоей любви, Джон. Я была обыкновенной, простой женщиной, и я стыдилась своих чувств; не знала таких слов, чтобы сказать о них. Я стеснялась приласкаться! Неуютно и холодно было тебе со мной… (Вздрагивает).

Входит Готторн.

Готторн.Что же вы решили, Проктор? Солнце скоро взойдет.

Проктор тяжело дышит, глядит на Элизабет, она идет к нему словно с мольбой.

Элизабет (дрожащим голосом). Поступай как считаешь нужным. Будь себе высшим судьей. Да не будет у Джона Проктора судьи на земле строже его самого! Прости меня, Джон, прости! Нет в мире человека лучше тебя! (Закрывает лицо и плачет).

Проктор (оборачиваясь к Готторну, глухо). Мне еще нужна моя жизнь.

Готторн (будто его ударило током). Значит, вы признаетесь?

Проктор.Мне нужна моя жизнь.

Готторн (в экстазе). Слава всевышнему! Свершилось чудо! (С криком выбегает в коридор). Он признается! Проктор признается!

Проктор (подбегает к дверям, кричит). Почему вы кричите?! (Поворачивается к Элизабет, с отчаянием). Это дурно? Дурно? Ты осуждаешь меня?

Элизабет (плачет). Я не могу судить тебя, Джон, не могу!

Проктор.Кто же, если не ты, будет судить меня, Элизабет. (Складывает руки, как во время молитвы). Господи, ответь мне — кто такой Джон Проктор? Кто он такой?! (Ходит по камере, как загнанный в клетку зверь). Мне кажется, что я честен сам с собой, да, честен… я не праведник. (С раздражением, словно Элизабет отрицает его слова). Ребекка, та не может лгать, она святая, а я могу, к чему лицемерить…

В коридоре слышны возбужденные голоса.

Элизабет.Я не могу тебя судить, не могу. (Как бы освобождая его). Поступай как хочешь! Поступай как считаешь нужным!

Проктор.А ты бы решилась так себя оболгать? Скажи мне. Оклеветать себя для них?

Она не может ответить.

Даже если бы твой язык прижгли каленым железом, ты не уступила бы им! Это дурно — пусть дурно, но я поступлю именно так!

Входят Готторн и Дэнфорт, за ними Хэйл, Пэррис и Чивер. Все они суетятся, дело сделано — лед сломлен — они торопятся приступить к допросу.

Дэнфорт (с облегчением). Слава всевышнему, человек, он образумил тебя. Давайте приступим. Вы готовы, Чивер?

Чивер деловито достает чернила, аккуратно раскладывает лист бумаги. Проктор наблюдает за ним.

Проктор.Что вы собираетесь писать?

Дэнфорт.Мы прибьем протокол допроса к церковной двери, чтобы прихожане ознакомились с ним. (Поспешно, Пэррису). Где судебный исполнитель?