Александр Корнейчук - Гибель эскадры

Все подтягиваются.

Корн. Адмирал! Я не забыл, что я парвеню среди вас. Я никогда не забуду, что волею войны и вашей волей инженер Корн четыре года носит кортик, четыре года получает от вас приказы и чины. К сожалению, не время, адмирал, да и возможности не имею поблагодарить вас… Снаряды уже рвутся в городе. Вы закрыли бонами проход, бухта клокочет, стонет от раненых фронтовиков, а вы заперли всех на замок, чтобы враг мог их спокойно расстрелять. Разве это не измена, адмирал? Это хуже измены. Мы должны немедленно выйти в море.

Адмирал. А мне кажется, лейтенант, что вам необходимо сдать кортик и оставить нас.

Пауза.

Корн (долго смотрит на офицеров, на адмирала, потом медленно отстегивает кортик, протягивает его). Возьмите, господин адмирал.

Мичман (выхватил револьвер, подскочил и закричал). Провокатор, ты хочешь предать нас!

Все бросились, окружив Корна.

Голоса офицеров. Провокатор!

— Расстрелять!

— Расстрелять!

Мичман. К стенке!.. К стенке!..

Адмирал. Смирно! Ни слова. Что это — самосуд? Что за крики «к стенке»? Передо мной офицеры или большевистский комитет? Позор! Мичман Кнорис!

Мичман. Есть, господин адмирал.

Адмирал. Георгинов.

Георгинов. Есть, адмирал.

Адмирал. Проводите его во двор, в конюшню, и там спокойно, без шума (пауза) сделайте что нужно.

Георгинов. Есть, господин адмирал.

Пауза.

Корн. Значит, конец, адмирал?

Адмирал. Вы сами этого просите, лейтенант. Ступайте!

Корн повернулся, и, когда дошел до двери, оттуда ворвался крик, выстрелы. Все замерли.

Что там?

Вбежал комендант охраны.

Комендант. Господин адмирал, пришли моряки, разогнали охрану, ищут вас, уже идут сюда.

Шум сильнее.

Адмирал. Не пускать.

Но в эту минуту с грохотом влетел вооруженный Гайдай с моряками. Офицеры подались назад. Большая пауза. Мичман хочет незаметно выбежать в другую дверь. Гайдай заметил.

Гайдай. Не торопитесь, мичман. Дом окружен со всех сторон.

Мичман (растерянно). Вы ошибаетесь, я не трус. Я… я…

Адмирал. Что вам угодно?

Гайдай (вытянулся, отдает честь). Эскадра ждет приказа адмирала открыть бухту и выйти в море. Мы пришли проводить вас и штаб на флагман.

Адмирал. Эскадра в море не выйдет.

Гайдай. Почему?

Адмирал. У меня нет приказа центра. А вам известно, что, согласно Брестскому договору, мы не имеем права выходить в море. Выйти в море — значит нарушить Брестский договор и поставить под удар немецкого войска Российскую республику. Москва на это разрешения не даст. Без приказа центра я выйти в море не могу. На корабли я не пущу ни одного немецкого солдата, но буду ждать приказа Москвы. За флот я отвечаю перед революцией.

Большая пауза.

Гайдай. Приказ есть.

Адмирал. Покажите его.

Гайдай (долго ищет приказ, потом выхватывает маузер). Вот он, с подписью и печатью.

Стеной стали за ним с оружием в руках моряки.

Адмирал! Комитет большевиков просит вас немедленно вывести эскадру в море. Адмирал! Вас просит революция…

Матросы подались вперед.

В последний раз просит дать ответ. Еще минута, и будет поздно и для вас, адмирал, и для вас, господа офицеры.

Большая пауза.

Мичман (испуганно). Господин адмирал… адмирал… адмирал…

Адмирал (мичману). Замолчите!

Большая пауза.

(Гайдаю.) Хорошо, я согласен. Офицеры штаба, на флагман!

Гайдай (вытянулся и торжественно крикнул морякам). Смирно! На адмирала революционной Черноморской эскадры — равняйсь!

Подтянулись моряки, взяли на «караул»; адмирал посмотрел, медленно поднял руку, взял под козырек, за ним офицеры, и они медленно прошли сквозь грозные шпалеры моряков.

(Вслед.) Левой, левой, левой, господа офицеры! (Морякам.) Пошли, братва!

Занавес

Ночь. Флагман в море. Гудят машины. Стонет ветер на тросах. С боевой рубки синими шпагами прожекторов мягко фехтует сигнальщик. Светает. Все ярче вырисовываются грозные детали линкоров. Палуба флагмана, боевая башня. Жерла двенадцатидюймовых орудий. Прозрачное морское утро. Пробили склянки. На боевой рубке горнистдал сигнал: «Все наверх». Мчатся из люков моряки, строятся возле бортов на флаг.

Первый матрос. Нет офицеров.

Второй матрос. Офицеры не явились на подъем флага.

Третий матрос. Где же они?

Четвертый матрос. Спят их благородия.

Пятый матрос (Стрыжню). Позвольте разбудить. Я пригоню их сюда без штанов.

Стрыжень. Спокойно, товарищи! Ждать офицеров будем пять минут. Равняйсь! Смирно!

Стоят смирно моряки, смотрят на Гайдая и Стрыжня.

Большая пауза.

Голос. А может, разойтись?

Гайдай. Кто сказал разойтись?

Пауза.

Стрыжень. Моряки, случился неслыханный факт в истории Черноморского флота. Офицеры не вышли на флаг.

Сломался строй, подходят матросы к комитетчикам.

Голоса. Заставить их!

— Бить гадов!

— Бить!

Стрыжень. На места! Запомните все этот факт, а сейчас комитет приказывает держать железную дисциплину.

Дежурный на рубке. Время вышло!

Стрыжень. Горнист!

Горнист дает сигнал.

Смирно! На знамя революции — равняйсь!

Медленно пошел вверх на мачту красный флаг, играет оркестр.

Вольно! Разойдись!

Все расходятся.

Первый матрос (Гайдаю). Кубрик минеров предлагает завтра вместе с флагом подтянуть наверх адмирала, тогда офицеры выйдут.

Гайдай. Еще будет время, браток. Всех развесим сушиться на тросе, как воблу.

Ушли. Остались Стрыжень и юнга.

Стрыжень (тяжело задумавшись). Эх, своих бы нам командиров, браток!

Юнга. Ничего, товарищ Стрыжень, наплюйте на офицеров… Я скоро буду кочегаром, уже топку чистил, вот увидите.

Стрыжень. Кочегаром… (Закуривает и дает папиросу юнге.) Тебе учиться надо, ты сам понимаешь… Эх ты, герой! (Ушел.)

Юнга (курит). Вот чудак! «Учиться надо»… (Пауза.) Над нами вихри враждебные веют, а он — учиться… Какая ерунда!.. Я буду кочегаром, как дядя Артем, который погиб. (Тихо поет.) «Раскинулось море широко…» Эх, товарищи пушки… Я буду кочегаром революции. (Быстро исчезает в люке.)

Выходят на боевую башню три матроса, один из них играет на гармони и поет: