Дэвид Берри - Августовские киты

САРА. Господин Маранов, о чем это вы?

МАРАНОВ (долгая пауза) . Госпожа Уэббер… через три дня я останусь без крыши над головой. И я в очередной раз «лягу в дрейф».

САРА. Теперь мне ясно. (Пауза) . Я-то думала, что у вас друзей не счесть.

МАРАНОВ. Я привык быть сам по себе, а что до друзей… никого из них уже не осталось.

САРА. Да… (Короткая пауза) . Простите, господин Маранов.

МАРАНОВ. Да незачем извиняться, дорогая вы моя. Ложиться в дрейф для меня дело привычное. И я всегда оставался на плаву.

САРА (пауза) . Нужно иметь немало мужества. чтобы шагать по жизни… одному.

МАРАНОВ. Никакого, уверяю вас. Ничего героического в этом нет. Просто… надо закалить волю.

САРА. Если б мне пришлось остаться… одной, мне бы никакая воля не помогла.

МАРАНОВ. Она вот здесь, внутри, в укромном местечке. Нужно только поискать его как следует.

САРА. И как же вы его отыскали, господин Маранов?

МАРАНОВ (пауза) . Это произошло в Париже после смерти вдовы Великого князя. Мы все глубоко скорбели, а моя матушка целую неделю вообще ни с кем словом не обмолвилась. И вот, как-то утром, она позвала меня в гостиную и сказала: «Николай, Мария Федоровна навсегда покинула нас. Помощи нам ждать больше неоткуда. Ты свободен. Весь мир перед тобой. Поезжай куда хочешь.» А потом она подарила мне носовой платок, а в нем были завернуты почти все ее драгоценности. И она заставила меня принять этот дар. (Пауза) . Да, потом матушка поцеловала меня и сказала: «Расходуй драгоценности по своему усмотрению, но на пороге смерти, сын мой, ты будешь должен сказать себе: Я потратил их с толком.» (Достает из кармана носовой платок и разворачивает его. В нем массивное кольцо с крупным изумрудом и бриллиантами. Подает кольцо САРЕ) . Последнее.

САРА. Какое красивое…

МАРАНОВ. Мне его хватит, чтобы пережить трудные времена. (Пауза. Заворачивает кольцо и кладет платок в карман) .

САРА. Ваша мать была просто замечательной женщиной.

МАРАНОВ. да, именно.

САРА. Это же истинный дар.

МАРАНОВ. Да, это так.

САРА. Я имею в виду не драгоценности.

МАРАНОВ. Я знаю.

САРА. Она подарила вам жизнь.

МАРАНОВ. Второй раз, смею заметить. С прошлой жизнью было покончено. И она прекрасно сознавала это.

САРА. Да, дала вам шанс начать новую жизнь.

МАРАНОВ. И она продолжается вплоть до сего момента.

САРА. Я завидую вам. Вы, господин Маранов, всю жизнь были свободным человеком.

МАРАНОВ. Госпожа Уэббер, вот я вас и раскусил! Вы же настоящий романтик.

САРА. Вот уж не думала…

МАРАНОВ. Да, дорогая моя, именно. Только вы забываете, что я в который уже раз ложусь в дрейф и отдаюсь свободному течению. Чему тут завидовать.

САРА (долгая пауза) …Как вы думаете, можно зажиться на этом свете?

МАРАНОВ. Госпожа Уэббер, жизнь никогда не бывает слишком длинной.

САРА. Даже если… ты пережил свое время?

МАРАНОВ. Нет, дорогая вы моя. Пережить себя невозможно, даже если ты на пороге смерти.

САРА (долгая пауза. Подходит к перилам и смотрит в океан) . Господин Маранов, смотрите… луна.

МАРАНОВ (тоже подходит к перилам) . Какая благодать, вы сдержали свое обещание. (Пауза) . Видите как луна разбросала «серебряные монеты» по всему берегу? Это дар и он ваш на веки вечные.

САРА. Ах! (Пауза) . В день свадьбы мой муж сказал мне: «Любовь моя, ты можешь представить себя старой? Что будем делать, когда пройдет любовь?»

МАРАНОВ. И что вы ответили?

САРА. Я сказала: «Прикупим еще.»

МАРАНОВ. Хорошо сказано. Честное слово, госпожа Уэббер, честное слово! Ваш муж был счастливым человеком.

САРА (пауза) . Господин Маранов, а как насчет любви? Вы ведь любили. Я в этом не сомневаюсь.

МАРАНОВ (после короткой паузы) . Нежные профили под светом уличных фонарей… да, было такое. Прощальные поцелуи в полумраке комнат на обоих континентах… да и это было. Но любви? Нет, любви не было.

САРА (пауза) . Простите за любопытство, но мне очень хочется это узнать. (Короткая пауза) . Все эти годы между Санкт-Петербургом и штатом Мэн, как вы их прожили? Чем вы занимались?

МАРАНОВ (пауза) . Я прожил жизнь… навещая своих друзей. (Долгая пауза) . Ну, мне пора.

САРА. А утром мы встречаемся, как договорились?

МАРАНОВ. Лучше б не договаривались.

САРА. Понимаю.

МАРАНОВ. Спасибо, дорогая вы моя. (Кланяется) . Госпожа Уэббер… Этот вечер я запомню на всю жизнь.

САРА. Вы всегда мой желанный гость, господин Маранов.

МАРАНОВ (отворачивается и направляется к выходу) . Пусть вам приснится хороший сон. Пора отдаться стихии сновидений.

Некоторое время смотрит на луну, потом уходит через веранду. САРА составляет посуду на поднос, берет его в руки и какое-то время тоже смотрит на луну.

САРА. Итак… Я тоже… «ложусь в дрейф». (Поворачивается, входит в комнату и проходит в кухню)

Свет постепенно гаснет.

После небольшой паузы, пока САРА переодевается, на сцене зажигается свет. Из-под двери спальни Сары тоже пробивается свет. Луна освещает веранду и правую часть гостиной. Слышен легки шум волн и звон колокольчика.

САРА открывает дверь спальни, на какой-то момент задерживается в проеме двери в контровом свете. На ней длинное, до полу серо-голубое платье тридцатых годов, вышитое синим бисером, который искрится в лунном свете. Закрывает за собой дверь и подходит к буфету, открывает ящик и достает белую льняную скатерть. Подходит к столику около камина, выдвигает его на центр сцены и застилает скатертью. Луна ярко освещает столик. Затем снова подходит к буфету, достает из него граненый графин с красным вином и граненый бокал. Снимает с камина высокий подсвечник и фотографию Филиппа. Аккуратно ставит все на столик. Возвращается к камину за спичками, зажигает свечу. Уходит на кухню и возвращается оттуда с изящной граненой вазой. В ней две розы — красная и белая. Ставит вазу на столик, проверяет все ли в порядке, что-то поправляет. Довольная, пододвигает к столику стул и с легким благоговением наливает себе вина. Наконец, усаживается лицом к залу. Разглядывает фотографию.

САРА. Филипп, сорок вторая. (Пауза) . Сорок вторая красная роза, сорок вторая белая. (Поднимает бокал, чокается с фотографией и пьет) . Белая символизирует искренность, красная — страстную любовь. Ты всегда так говорил. Страстная любовь и искренность, Сара… это про нас с тобой. (Пауза) . Все не так, Филипп. Страсть сгорела и новую уже не купишь. (Долгая пауза) . Говорят, вода стала грязной. Не видно черепах… Не слышно криков тюленей. (Долгая пауза) . И… и… и… киты больше не появляются. (После долгой паузы встает с бокалом в руке. Поворачиваясь, приветствует бокалом окружающие ее предметы со смирением, как бы прощаясь с ними. Выходит на веранду, подходит к перилам и вглядывается в океан. Медленно поднимает бокал и пьет. Замечает луну) . О, Господи… (Луна что-то неуловимо меняет в ее состоянии) . На моем корсете было столько застежек и тесемок… (Пауза) . Ты сказал: «Сколько тут всего, любовь моя. Луна взойдет, пока я со всем этим справлюсь.» (Короткий смешок) . А я тебе: «До конца, никогда, любовь моя! Что тогда останется во мне таинственного.» (Возвращается в гостиную, вальсируя добирается до столика, снова садится и поглаживает фотографию) . Мой Янки Дудль Денди… (Затем кладет фотографию на колени и начинает ласкать себя) . С четвертым июля тебя, с Рождеством тебя, любовь моя. И с днем рождения, мой милый. На Валентинов день придешь? (Пауза) . Ах, Филипп… (Отдавшись страстному порыву, продолжает ласкать грудь и лицо) . А, да… Духи из Парижа! Ах, Филипп… да… душа моя… да… ах… (Голова ее падает на плечо, она тяжело дышит. Приходит в себя, встает, с мягкой улыбкой смотрит на фотографию и ставит ее на камин) .