Дэвид Берри - Августовские киты

САРА. Я тебе отбивную зажарю. До его прихода осталось меньше часа.

ЛИББИ. Да он до скончания века торчать у нас будет, одно твое слово.

САРА (уходит на кухню) . Ах, Либби…

ЛИББИ. Так на мне лиловое платье, в конце концов?

САРА (за сценой) . Что?

ЛИББИ. Лиловое на мне платье или нет?

САРА (за сценой) . Да, да.

ЛИББИ. Как раз для ужина.

САРА (входит с салфетками в руках) . Времени совсем в обрез.

ЛИББИ. «А вечером вчера на лестнице своей…

САРА. Да некогда мне.

ЛИББИ. „Увидела я коротышку, и тут же он исчез.“

САРА. Да некогда мне.

ЛИББИ. „А вот сегодня он не появился“…

САРА. Либби…

ЛИББИ. И слава Богу, не видели б мои глаза его уж больше никогда»…

САРА. А, может, зеленое наденешь?

ЛИББИ. И не подумаю.

САРА (идет на кухню) . Ну что ж, раз ты за столом с нами не будешь…

ЛИББИ. А что за повод?

САРА (входит со стаканами для воды) . Либби, умоляю тебя, мне нужно закончить с сервировкой, одеться, присмотреть за булочками.

ЛИББИ. Вся в делах, в делах… всю жизнь в делах.

САРА. И фартуки вот не закончила…

ЛИББИ. Пора делать выбор, Сара.

САРА. Что?

ЛИББИ. Бери пример с Тиши. Она свой выбор сделала — взяла да потеряла права.

САРА. Что ты такое говоришь?

ЛИББИ. Не хочет она больше водить машину. Сначала одно, потом другое.

САРА. Чепуха.

ЛИББИ. Как тебе будет угодно. Все чепуха в известном смысле. (Пауза) . Даже катаракта.

САРА. О, Боже!

ЛИББИ. Да подумаешь, я все в жизни уже видела.

САРА. Ну, завелась.

ЛИББИ. А теперь вот с ушами проблема.

САРА. Не хочу об этом слышать.

ЛИББИ. У тебя тоже с ушами не очень?

САРА. Ну, довольно.

ЛИББИ. Что-что?

САРА. Да ничего. Давай, одевайся.

ЛИББИ. Переодеваться ради него, ни за что.

САРА. Но почему?

ЛИББИ. Он нам чужой человек.

САРА. Он же гость.

ЛИББИ. Я чужих людей не приглашаю.

САРА. При необходимости приходится.

ЛИББИ. Ты что задумала?

САРА. Да ничего.

ЛИББИ. Что-то у тебя на уме!

САРА. Просто пригласила Маранова и все.

ЛИББИ. Лишний он у нас.

САРА. Он часть общества, к которому я еще принадлежу.

ЛИББИ. Мы и есть общество, и нам больше никто не нужен!

САРА. Некогда мне спорить.

ЛИББИ. Тебе всегда некогда. Так найди время!

САРА. Не получается.

ЛИББИ. Когда мама умерла, я нашла время ухаживать за тобой.

САРА. Ты выполняла свой долг.

ЛИББИ. Да, именно. (Пауза) . Ты у меня в долгу. (Пауза) . Да выполняла. Целых пятнадцать лет!

САРА. Вот мы и квиты! Пятнадцать на пятнадцать! (Уходит на кухню) .

ЛИББИ. Ну-ка, вернись! Ну-ка, вернись! Не убегай далеко, дитя мое!

САРА (за сценой) . О, черт! Булочки сгорели! Все из-за тебя!

ЛИББИ (встает и наощупь направляется к кухне) . Ладно… не будем ссориться. Не будем и все. Да Бог с ними с этими булочками.

САРА (входит в комнату и сталкивается с ЛИББИ лицом к лицу) . Ты мне вечер не испортишь. Одевайся и не мешай мне все закончить.

ЛИББИ. Все уже кончено. Неужели не понимаешь? (Пауза) . Помнишь как каждое лето мы убегали в лес и привязывали лоскутки к ветвям деревьев вдоль тропинки, чтоб не потеряться. Тропинки зарастали, а лоскутки все висели, и помогали нам не заблудиться. (Короткая пауза) . Брось свои дела. Помоги мне отвязать и собрать эти лоскутки. Вот чем нам надо заняться.

САРА. Это не жизнь.

ЛИББИ. А больше ничего не остается. (Пауза) . Я молю о смерти. А ей только того и надо.

САРА. Какие же мы разные с тобой.

ЛИББИ. Но мы родные сестры. И должны смотреть правде в глаза.

Быстрое затемнение

Время перед закатом солнца. Тихо, безветренно, все как бы замерло. Лучи уже заходящего солнца струятся через окно и освещают левую часть сцены позади стоящей на возвышении кресла-качалки ЛИББИ. Слышен шум разбивающихся о камни волн, время от времени звенит колокольчик на буе, изредка вскрикивают чайки. По ходу сцены сумерки сгущаются и опускается ночь. На веранду начинает пробиваться свет луны.

Стол освящается настольной лампой с абажуром из тонкого шелка. За столом сидят МАРАНОВ и ЛИББИ. САРА убирает со стола. На МАРАНОВЕ старый, местами выцветший голубой в белую полоску костюм из легкой ткани, белая рубашка и темный галстук. САРА нарядно одета. ЛИББИ одета в зеленое платье, но сидит оно на ней как и лиловое.

МАРАНОВ (продолжая монолог) . А в зимнее время, когда мы возвращались в Санкт-Петербург, Великий князь устраивал шикарнейшие приемы. Вы только представьте себе — триста пар кружатся и кружатся под звуки венского вальса… да, а дамы в своих розовых платьях прямо таки парят над полом… (Пауза) . Госпожа Стронг, было бы крайне неучтиво с моей стороны не сделать комплимент по поводу вашего платья. Оно вам очень к лицу.

ЛИББИ. Благодарю вас.

МАРАНОВ. Не стоит благодарности, мадам. (Пауза. МАРАНОВ прислушивается к ночным звукам) . Музыки у нас нет, зато какие звуки издает океан. Просто чудо какое-то.

САРА (усаживаясь за стол) . М-м-м… Как музыка, и каждый раз другая, правда?

МАРАНОВ. Именно, госпожа Уэббер. Красота творится практически непрерывно.

САРА. А рыбу вы разделываете виртуозно, господин маранов. Ни одной косточки не попалось.

МАРАНОВ. Благодарю вас. Жаль только, что госпожа Стронг не разделила прелести великолепного блюда.

ЛИББИ. Моя отбивная была ничуть не хуже.

САРА. А что если кофе мы выпьем на веранде?

МАРАНОВ. С преогромным удовольствием.

САРА (встает и идет на кухню) . Почему бы вам не подышать пока свежим воздухом? Пока я с кофе буду возиться? А перед Днем Труда мы, я надеюсь, еще раз соберемся… (Уходит на кухню) .

МАРАНОВ (поднимаясь) . Я тоже, госпожа Уэббер. (Пытается помочь ЛИББИ встать, но та от его помощи отказывается) . «День Труда» праздник грустный. После него приходится разъезжаться по зимним берлогам.

ЛИББИ. И где же вы, господин Маранов, намереваетесь перезимовать?