Теннесси Уильямс - Лето и дым

Миссис Уайнмиллер.Альма влюбилась, Альма влюби-илась!

Альма (резко) . У меня лопается терпение, мать!

У наружной двери звонит Нелли.

( Впускает ее.) А, это вы, Нелли! Садитесь прямо за пианино и отрабатывайте гаммы, а я пока разыщу чашу для пунша — вечером у нас собеседование. (Проводив Нелли к пианино, выходит во внутреннюю дверь.)

Нелли поет гаммы. Миссис Уайнмиллер начинает передразнивать ее.

( Возвращается с чашей для пунша, идет к стоящему среди комнаты большому, очень широкому креслу.) Ты мешаешь занятиям, мать!

Нелли.Ах, мисс Альма, мне сегодня не до занятий.

Альма.По правде говоря, Нелли, я вообще не понимаю, зачем вам уроки вокала?

Нелли (благодушно) . У меня нет голоса, мисс Альма?

Альма.Голос у вас есть, но он более приспособлен для… обыденной речи.

Нелли.А вы так и не догадываетесь, почему я брала уроки?

Альма.Боюсь, нет.

Нелли.Я была неравнодушна к вам!

Альма.Ко мне?!

Нелли.Вы знаете, что это такое — быть неравнодушной?

Альма.Знаю, конечно, но почему ко мне?

Нелли.Потому что вы были со мной так приветливы, несмотря на мамину репутацию…

Альма.У меня тоже… мама…

Нелли.Да, но ваша не ходит по ночам на станцию встречать коммивояжеров!

АльмаДа!.. Чем-чем, а этим она не занимается!..

Дасти (за сценой) . Джонни!

Нелли.В общем, так или иначе, но я была неравнодушна к вам. Тогда я еще бывала неравнодушна к девушкам. А теперь это позади, и я неравнодушна… к молодым людям…

Альма.Хочется верить, вы соблюдаете с ними должное благоразумие…

Дасти (за сценой) . Джонни!

Альма.Что вы там делаете у окна, Нелли?

Нелли.Смотрю на человека, к которому я ужасно неравнодушна.

Альма.Из соседей кто-нибудь?

Нелли.Вы знаете, о ком я, о докторе Джонни. Подумать только, раньше мне казалось, что все мужчины — как мамины знакомые и что я всегда буду ненавидеть их, питать к ним отвращение, презирать. А теперь — мне кажется, никого нет на свете чудесней его! Как вы считаете?

Альма.По внешности — быть может, но Он… слабохарактерен. Где вы видите его? (Перехватывает взгляд миссис Уайнмиллер.)

Нелли.Это, наверно, его спальня — он не одет.

Альма.Отойдите, пожалуйста, от окна.

Нелли.Причесывается.

Дасти (за сценой) . Джонни! Джонни!

Нелли.Кто-то зовет его.

Альма.Да, приятели у него такого нрава, что им приходится кричать под Окнами, чтобы вызвать его, — в дом старый доктор их не допустит. А когда по ночам они приволакивают его домой и сваливают прямо на ступеньки крыльца иногда уж на рассвете, — отцу приходится звать на подмогу Старуху кухарку, чтобы втащить его наверх и уложить в постель.

Голос девушки (за сценой) . Джонни! Джонни!

Нелли.Опять зовут. Вот он. Надевает рубашку.

Альма.Отойдите от окна, Нелли, а то решат, что мы подглядываем.

Миссис Уайнмиллер (вдруг) . Покажи ей, как ты подглядываешь за ним, Альма. Ах, как ловко она это проделывает! Станет вот здесь у занавески и глазеет в щелку…

Альма (вне себя) . Мать!

Миссис Уайнмиллер.Она подглядывает за ним, подглядывает! Как ни заявится он ночью, она бегом вниз и прямо сюда к окну!

Альма (перебивая) . Замолчи!

Миссис Уайнмиллер (не обращая внимания) . Она ему звонила только что и? так уж выламывалась у телефона! (Насмешливо хихикает.)

Альма выхватывает у неё сигарету и топчет.

Альма.Уходите, Нелли! Уходите, пожалуйста!

Нелли (с испуганным смешком) . Да-да, мисс Альма, ухожу. (Поспешно идет к двери. Обернувшись, с вымученно любезной улыбкой.) Всего доброго, миссис Уайнмиллер! (Выйдя за дверь, идет к ступенькам, ведущим к фонтану, и, поднявшись по ним, удаляется.)

Миссис Уайнмиллер (выйдя за дверь) . Альма влюбилась! Альма влюбилась!;

Альма (втаскивает ее обратно и силой усаживает на скамеечку у камина) . Если я еще раз услышу что-либо подобное, если ты посмеешь повторить это при мне или ври ком другом, — чаща будет переполнена! Ты меня понимаешь? Да, ты понимаешь меня! Ты ведешь себя как ребенок, но внутри у тебя бес. И Бог накажет тебя — да! Я и сама тебя накажу. Я отберу сигареты и не дам больше. И мороженого не получишь. Хватит с меня твоих злобных выходок! — да, хватит, сил больше нет терпеть твою распущенность! Все вокруг удивляются, что меня держит здесь! Жалеют, считают уж старой девой! А я ведь совеем молода! Молода еще! Это ты, ты обокрала мою молодость! Я не стала бы так говорить, попыталась бы даже не думать так, будь, в тебе хоть капля чистосердечия, доброты!. Но пусть бы я хоть всю душу вывернула наизнанку ради тебя, ты растопчешь ее, не сказав мне даже спасибо. Ты и делаешь это изо дня в день — топчешь мне душу! — а ныне посмела так мерзко оболгать меня, да еще, при этой девчонке!

Миссис Уайнмиллер.Как оболгать? Как оболгать, Альма?

Альма (срывая у нее с головы шляпку) . Дай сюда шляпу! Я отправлю ее обратно!

Миссис Уайнмиллер (рванувшись за шляпкой) . Отдай! Отдай!

Обе уцепились за шляпку и рвут ее друг у друга.

Альма.Сейчас же наверх!

Миссис Уайнмиллер (отходит к внутренней двери) . Можно мне мороженого?

Альма.Сейчас же наверх, мать!

Миссис Уайнмиллер выходит.

Шляпа с перьями…

В доме Уайнмиллеров. Собеседование только что началось — его открыла Альма оглашением протоколов. Она стоит перед зеленым плюшевым диваном, на котором расположились остальные члены кружка. В их числе: мистер Доремус, Вернон — вертлявый, причесанный под Байрона юнец с открытым воротом, вдова Бэссит и томная перезрелая девица с длиной шеей и в очках с толстыми стеклами.

Альма (глядя в записи) . На нашем последнем собеседовании, происходившем четырнадцатого июля…

Мисс Бэссит.Взятие Бастилии!

Альма.Простите?

Мисс Бэссит.Собеседование пришлось на день взятия Бастилии! Но это было предпоследнее собеседование, дорогая.

Альма.Вы абсолютно правы. Я открыла не на той странице… (Роняет листки.)

Мисс Бэссит.Раззява!

Альма.Вот! Июль, двадцать пятое. Правильно? Миссис Бэссит. Правильно!

Легкий взрыв смеха среди присутствующих.

Альма (продолжая) …дебатировался вопрос, не следует ли нам на остаток лета приостановить нашу деятельность в связи с тем, это несколько членов кружка — педагоги по профессии — отбыли на каникулы…