Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Или же думал, что поверил. Думал, что они и впрямь понимают... А потом Сириус рассказал Снейпу, как пробраться к волку, и из-за этого двое людей рисковали жизнями, а Ремус едва не стал... едва не стал чудовищем... Предательство — вот что это было такое; такой же нож в спину, как тот укус, что превратил его в монстра. Поскольку из-за Сириуса он едва не стал монстром не только телом, но и душой.

Но сейчас Ремус осознал: это он, он сам делал из себя чудовище — всякий раз, как выбирался побегать с друзьями вокруг школы, наплевав на все меры предосторожности, которые должны были защищать их всех — как других студентов, так и его самого. Да, если бы он кого-то укусил или покалечил, то и сам не захотел бы после этого жить — но сделанного это бы не воротило.

Как и не изменило бы того, кем он стал.

А может, это он сам во всем и виноват — в том, что Джеймс и Сириус не понимали, и даже в том, что Сириус покушался на жизнь Снейпа... Если оборотень так беспечно относится к своему внутреннему зверю — проявляет легкомыслие не на словах, а на деле — то чего можно ждать от его ближайших друзей?

Какая ирония: он ведь только сейчас осознал эту непомерную, душераздирающую правду; стал незрячим — и наконец-то прозрел. Помнится, у какой-то героини, когда ее настигло такое же откровение, вырвалось что-то вроде: "Вот когда мне довелось в себе разобраться".* Как же Ремус теперь ее понимал...

Он повернул голову — как ему казалось, в сторону Снейпа. Просто поразительно... сейчас, когда Ремус не видел стоявшего перед ним человека, он никак не мог избавиться от ощущения, что разговаривает с совершеннейшим незнакомцем — хоть и знал на каком-то глубинном уровне, что это все-таки Снейп. Кто еще мог так много о них разузнать? Кому еще есть до них дело — пусть и из ненависти, а не симпатии?

— Так что я должен пообещать, Снейп?

Непонятно почему, тот заговорил только после паузы.

— Скажи Дамблдору, — произнес он негромко, — что текущие меры предосторожности тебя не устраивают. Если хочешь, сошлись на меня; скажи, что мы пришли к такому соглашению — я поддержу эту версию.

— Хорошо, — от всей души согласился Ремус. — Ужесточить меры безопасности — будет сделано. Что-нибудь еще?

Судя по голосу, Снейп приподнял брови:

— Предлагаешь продолжить список?

— Укуси я тебя тогда — я бы умер, — тихо сказал Ремус. — И не только тебя — вообще кого угодно. Не в смысле, что меня бы тогда казнили... если бы я кого-то укусил, то потерял бы себя. Это был бы уже не я... или буду. Если что-то такое все же случится. Я... — он помедлил — не потому, что не хотел говорить; просто не знал, как выразить свои чувства словами, — я поступил ужасно глупо. Мне очень жаль. Да, знаю, это ничего не меняет, но я все равно сожалею.

К вящему его удивлению, Снейп снова ответил не сразу.

— Твоя глупость еще никого не убила, Люпин. Не все могут сказать о себе то же самое.

У Ремуса заколотилось сердце. В этих словах прозвучала такая горечь — следовало ли понимать, что...

Но нет. Он не станет спрашивать. Иногда меньше знаешь — крепче спишь.

— Я и не хочу убивать, — он моргнул, незряче уставившись в ту сторону, где стоял Снейп. — Спасибо... спасибо тебе.

И снова — тишина.

— Спасибо — мне?..

Ремус неловко пожал плечами, отчего-то остро ощущая свой возраст. Сейчас, когда он только слышал голос, но не видел своего собеседника, интуиция упорно подсказывала, что он говорит отнюдь не с ровесником, а с кем-то намного старше. Вроде Макгонагалл, но с характером, как наждачка.

— Дополнительные меры предосторожности, — повторил Снейп, когда молчание совсем затянулось. — Если понадобится, обратись к Макгонагалл. На директора в молодости сильно повлиял один инцидент, в результате которого он перестал верить в эффективность жесткого контроля. Макгонагалл же отнесется к ситуации со всей серьезностью, особенно если ты ей скажешь, что то место, где ты проводишь полнолуния, кажется тебе не слишком надежным, поскольку какой-нибудь... ретивый сокурсник... может тебя оттуда выпустить — возможно, в надежде, что ты покусаешь кого-нибудь из магглорожденных студентов.

У Ремуса даже челюсть отвисла.

— Что — но... Постой, но ведь никто не знает, что я оборотень! Только ты. Иначе меня бы уже давно вышвырнули из школы, и это в лучшем случае. Если я скажу такое Макгонагалл, разве она не решит, что речь идет о тебе?

— Она не знает, что я знаю. Не считая вас четверых, Дамблдор единственный, кто оказался в курсе той... веселенькой затеи Блэка.

На Ремуса накатил стыд.

— Он пытался меня защитить... Дамблдор, я имею в виду.

А вот чего пытался добиться Сириус — он так до сих пор и не понял. Тот никак не объяснил свой поступок, только повторял: "Лунатик, я просто не подумал. Вот честное слово, просто не подумал..."

"И это должно меня утешить?" — спросил тогда Ремус...

— Вне всяких сомнений, — совершенно ледяным тоном согласился Снейп.

— Я... должен признаться, что не очень-то умею лгать, — поколебавшись, сказал Ремус. — И совершенно теряюсь, как только мне начинают задавать вопросы.

— Кто бы мог подумать, — сухо откликнулся Снейп. — Однако если это не очередной приступ самоуничижения, советую разбавлять свои слова правдой.

— Значит, я скажу Дамблдору, что мы все обсудили? И... про нашу договоренность, да?..

— Как хочешь. Кроме того, я бы мог... — ему невольно представилось, как собеседник лениво рассматривает собственные ногти, — ...готовить для тебя Аконитовое зелье. То самое, о котором я упоминал. Да, общества друзей ты лишишься, и потеря тяжело скажется на твоем звере, но он по-прежнему будет меньше буйствовать.

— Я... — голова отчаянно кружилась; он не слишком-то хотел пить то, что сварит для него Снейп, особенно если тот потребует подписать информированное согласие на прием экспериментального зелья, которое способно...

— Стоп, — он резко выпрямился, — а с чего ты вдруг решил, что друзья как-то влияют на мое состояние? Тебе же неоткуда было об этом узнать!

— Всего лишь логичное предположение, Люпин, — так гладко и без запинки ответил тот, что чутье невольно зашептало: он умен и прекрасный лжец — не он ли только что тебя учил, как лучше скрывать правду?.. — Раз вы бродите по окрестностям школы вчетвером, и никто еще не умер, напрашивается вывод, что до сих пор им удавалось хотя бы отчасти тебя контролировать.

— Ну да, так оно и есть — но ты явно о чем-то умалчиваешь...

— Как это по-гриффиндорски, — вздохнул Снейп. — Разумеется, да; с чего ты вообще взял, что я все тебе выложу?

Ремусу до боли захотелось хоть как-то укоротить хвост этой самодовольной скотине. Но если ты хочешь от кого-то одолжения — изволь смиренно склонить голову и задрать лапки кверху. В итоге он закатил глаза (по-прежнему незрячие) и сказал: