Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Что ты здесь делаешь? — и добавил: — Я, между прочим, не один — мадам Помфри у себя в кабинете.

— И мы оба прекрасно знаем, как легко ее можно нейтрализовать простым заглушающим заклинанием, — бесстрастно напомнил Снейп — почему-то он говорил сипло, как удавленник, и при этом очень устало. — Вижу, мадам Помфри так тебя и не вылечила.

— И ты небось даже догадываешься, почему, — это прозвучало так обиженно, что Ремусу самому от себя стало противно.

— Она не темная волшебница. Результат налицо.

Ночной гость явно приближался — Ремус услышал шорох шагов и, не успев даже вытащить палочку и сказать что-нибудь угрожающее, ощутил, как чужие пальцы сдвигают с глаз повязку...

— Отдай! — испуганно и сердито выкрикнул он; изо всех зажмурился и слепо зашарил по сторонам, пытаясь нащупать полоску ткани, но Снейп только толкнул его в плечо и, воспользовавшись секундным замешательством, отобрал у него палочку.

— Придурок. Ну давай, заставь меня использовать обездвиживающее заклинание — мне так будет даже удобнее.

— Да чтоб ты сдох! — выдохнул Ремус.

— Что я тут, по-твоему, делаю, — в усталом голосе Снейпа явственно слышалось отвращение. — Покушаюсь на твою добродетель? Если Блэк от нее хоть что-то оставил. Успокойся, Люпин, полудохлые вервольфики не в моем вкусе.

— Тогда отвали от меня! — огрызнулся Ремус, гадая, не будет ли это преступлением против гриффиндорских ценностей — то, что он не решился напасть первый... слепой, без палочки, когда у врага все мыслимые преимущества... или, наоборот, если бы он напал, то совершил бы преступление против здравого смысла? Увы — одно другого не исключало.

— С каких это пор ты научился не только кусаться, но и лаять?

Ремус замер — пальцы Снейпа ощупывали лоб. Оттолкнул его руку в сторону:

— Ты что делаешь?

— Перестань жмуриться. Мне надо осмотреть твои глаза. К тому же это совсем уж нелепо — спорить с человеком, который держит их закрытыми.

— Да я ослепнуть не хочу, ты...

Гондон.

— Тогда дай мне на них взглянуть. Я могу тебя исцелить.

— Что... — Ремус так удивился, что чуть было не распахнул глаза, но в последний момент спохватился и крепко прижал к ним ладони. — Да с чего мне тебе верить, Снейп, — сказал он и мысленно себя обругал за отчаянно задрожавший голос.

Снейп вздохнул — так, словно разговаривал с капризным ребенком.

— Мальсибер — по крайней мере, я полагаю, что это был именно он — попытался наложить на кого-то из нас Гургес Долор. Скорее всего, соблазнился удобной возможностью и метил сразу в обоих, — в его голосе слышалась скрупулезно выверенная доза отвращения. — Когда заклинание разбилось о щит, ты смотрел прямо на вспышку, и поэтому ослеп.

— Как странно — я тоже это заметил.

— Тогда, возможно, мощи твоего интеллекта хватило и на то, чтобы сообразить, что твоя слепота спровоцирована корпускулами темного заклинания — эрго, обычные методы исцеления эффекта не возымеют?.. — отвращение в его голосе стало куда более явным, очевидно, из-за Ремусовой глупости.

Когда их загоняли в угол, гриффиндорцы начинали дерзить.

— С каких это пор ты начал так высокопарно выражаться?

— Еще раз огрызнешься — и я уйду, — негромко пригрозил Снейп.

— Снейп, — все еще закрывая руками глаза, сказал Ремус, — а что бы ты сделал на моем месте? Позволил бы — сам, добровольно — колдовать над собой тому, кто тебя ненавидит? Когда тебя только что ослепил один из его дружков?

— Желай я причинить тебе вред — уже бы это сделал, — холодно сообщил ему собеседник.

В наступившей тишине Ремус отчетливо слышал собственное дыхание.

А затем — какой-то шорох. "Погоди", — хотел сказать Ремус, вдруг испугавшись, что Снейп сейчас уйдет, но тот успел заговорить первым:

— Хорошенько подумай над этим, Люпин. У тебя есть вся ночь — исцелить тебя прямо сейчас я все равно не могу.

— Что — ах ты гондон! — воскликнул Ремус, начисто позабыв о недавней угрозе.

— Как всегда, красноречиво. Я устал, Люпин, и вернусь сюда утром. Тогда ты сможешь извиниться и дашь мне знать — сам, добровольно, — хочешь ли ты, чтобы я тебя исцелил. Или, если пожелаешь, так и останешься слепым. Выбор за тобой.

Сверху упало что-то легкое — на живот, поверх одеяла... Волшебная палочка.

— Снейп! — прошептал он и услышал, как замедлились чужие шаги. — Извини, что обозвал тебя гондоном. — Ноль реакции. — Но это был удар ниже пояса, — поспешно добавил он. — Как ты и сам прекрасно знаешь.

— Спокойной ночи, Люпин, — со снисходительным пренебрежением ответствовал Снейп. Ремус напряг слух, и через несколько секунд двери лазарета мягко щелкнули и затворились.

— Что ж, — пробормотал он в гнетущую тишину больничного крыла, — поживем — увидим... может быть.

* * *

Лили хотела искупаться. И немедленно.

Сначала она продиралась сквозь лес, потом бежала к замку — и дальше, по выстывшим коридорам и бесчисленным лестницам, и где-то по дороге эта мысль завладела ею без остатка: нужно принять ванну, соскрести с себя всю гадость, и тогда она успокоится и соберется с мыслями. Разумеется, это была совершеннейшая глупость: вода могла смыть только ту грязь, что пристала в лесу, и Лили это прекрасно понимала — но вместе с тем почему-то была уверена, что только ванна способна спасти ее от безумия.

Споткнувшись, она затормозила перед портретом, за которым скрывался вход в ванную старост, и чуть не застонала от облегчения — да так и осталась там стоять, беспомощно таращась на изображение, потому что начисто позабыла этот дурацкий пароль. Вот же дьявол...

— Да чтоб тебя черти взяли! — в сердцах выкрикнула она.

Картина сдвинулась в сторону, выпуская смеющуюся парочку; они немедленно остановились, как только увидели Лили.

— О! — удивилась Алиса и снова хихикнула, прижимаясь к Фрэнку; Лили от этого зрелища замутило — внутренности точно завертелись в стиральной машинке. — Извини, Лили, я тебя не заметила.

— Да нет, это я сама забыла пароль, — кое-как выдавила она. — Там есть кто-нибудь?

— Не-а, — лукаво протянула Алиса и снова прыснула, увидев лицо своего кавалера: тот пытался держаться с непринужденным достоинством, но выглядел только довольным и немного сконфуженным.

— Отлично, — Лили попыталась протиснуться в ванную мимо застывшей на пороге парочки, — большое спасибо...

— Значит, тебе уже лучше? — полюбопытствовала собеседница; Лили невольно поморщилась — и понадеялась, что это спишут на закрывающийся портрет, который как раз ударил ее по ноге.

— Станет, как только я залезу в ванну, — честно ответила она.

— Знакомое чувство, — кивнула Алиса и помахала рукой на прощание — Фрэнк как раз потянул ее за собой. — Беги тогда, ныряй, дорогуша!