Якутский олонхо - Нюргун Боотур Стремительный

Вот он засвистел, загудел,
С бешеной вихревой быстротой
Вращаясь, ринулся вниз,
Неуследимо взлетел в высоту;
И тут же —
От южного неба тьмы,
От проклятых ущелий его,
С бесноватой кручи его,
Со зловещим визгом
Стрелы боевой,
Перенесся Халбас-Хара
Под ущербный гибельный склон
Северных колдовских небес,
Подхватил потерявшего цепкость свою,
Вовсе лишенного сил
Ворона о трех головах,
У которого уж давно
Солнце почернело в глазах;
И туго напрягшись вдруг,
Над бушующей пастью вод
Моря Энгсэли-Кулахай
Ворона рассек пополам,
Посередине его перешиб,
Словно корневище быты,
И сбросил его с высоты
В кипение, в толкотню
Беспредельной зыби морской.
Только брызнула красная кровь,
Только пух полетел, кружась…

Как сорвавшийся с крутизны
Падает обломок скалы,
Так несчастный ворон
Камнем упал, —
Стремглав, словно тень мелькнув, —
Канул в кипящий водоворот,
В распахнутую глубину.

Рожденная вихревой высотой,
Взращенная в древние времена
Владычица-дух
Бездонных глубин
Грозно бушующего всегда
Моря Энгсэли-Кулахай,
Среди чародеек-абаасы
Отменная Иэрэгэй Удаган,
Прославленная обжорством своим,
Пасть раскрыв,
Запрокинув лицо,
Высунув семисаженный язык,
Ворона падающего —
На лету
Подхватила — и проглотила вмиг;
Только хряпнули зубы ее,
Только гукнула глотка ее.

Племени верхних абаасы
Старшая колдунья-сестра
Уот Кутаалай Удаган, —
Та, которую звал с мольбой,
Предчувствуя гибель свою,
Отчаявшийся Уот Усуму,
Величайший воитель южных небес,
Чей отец — горделивый Улуу Тойон,
В гневе просыпающийся ото сна, —
Та, которую звал Уот Усуму,
Перед тем как взлететь и сесть
На черный Халбас-Хара,
Оказалась первой из всех
Ударяющих в бубен тугой,
Власть имеющих заклинать,
Звенящих в кружении колдовском
Железом подвесок своих,
Могущих силою чар
Гибнущего из бездны спасти.

Когда отголоски последней мольбы
Обреченного Уот Усуму —
Жгучая боль изреченных слов,
Слезы высказанных речей,
Превратись в пронзительный звон
Медного колокольца?
В дребезг бубенчиков и шаргунцов,
В неведомую даль понеслись —
И до логова долетев
Уот Кутаалай Удаган,
Опустились, тревожно звеня,
Прямо над ее головой,
Над хрустальной макушкой ее, —
Страшная колдунья абаасы
Тут же, стремительно подхватив
Девяносто девять обманов своих,
Восемьдесят восемь
Чар колдовских,
Отправилась в дальний путь,
Полетела, свистя и гремя…

И когда богатырь Уот Усуму,
Чья удача рухнула навсегда,
Из цепких лап упустив
Наотмашь бьющий аркан
Вихревого Халбас-Хара,
Сорвался и вниз головой полетел
В свирепо ревущую пасть
Моря Энгсэли-Кулахай, —
Уот Кутаалай Удаган,
Облако, словно коня, оседлав,
Пролетала мимо него;
Гибнущего не успев подхватить,
Вдохнула она в себя,
Втянула она, как вихрь,
В темную горловину свою
Предприимчивую душу его,
Дух превращений его;
И умчалась на дальний край
Черного поля Хонгкурутта,
Где слышна невидимок одних
Гагарья крикливая болтовня
Да бродячая песня их…

Уот Кутаалай Удаган
Влетела в свое жилье,
Где, воя, метался огонь;
Как ветер, влетела она
В содрогающийся железный дом,
Вертящийся, не держась ни на чем,
Построенный девять веков назад
На зыбком темени вод,
На толстой броне ледяной,
На щите из несокрушимого льда,
Над стонущим прибоем морским…

Уот Кутаалай Удаган
Выдохнула из себя
Душу Уот Усуму,
Бережно уложила ее
В железную колыбель,
Чьи бока — из кровавых убийств,
Чьи ободья — из черных злодейств;
Повесила колыбель на конец
Средней матицы головной,
Чтоб оживить Уот Усуму,
Чтоб непрерывной силой его
Неумирающей одарить;
Чтобы вырастить из него
Адьарая-богатыря,
Пожирающего людей,
Истребляющего без следа
Всякого, в ком горячая кровь,
Кто дыханием наделен.

Страшная колдунья-абаасы,
Чудовищная
Уот Кутаалай
С грохотом принялась
Железную колыбель качать,
Бормотать пошла, заклинать.

Исилликпин-тасыллыкпын!
Иэдээникпин-куудааныкпын!
Душу малютки
Уот Усуму
Духом своим
Похитила я!
Буду холить ее,
Баюкать ее…

Люлька железная,
Лязгай, дрожи,
Радость, удачу
Наворожи!
Темя волосом
Густым прикрывай…
Телом дюжее
Дитя, вырастай…
Бай-баабай!
Медная люлька,
Лязгай, греми!
Сильную душу
К жизни верни!

Иэгэлим-куогалым!
Исилим-тасылым!
Перед рассветом,
Душа, оживи,
Выдь на медведя,
Сломи, разорви!
К вечеру стань
Илбиса лютей,
Кровью людей
Землю залей!
Силою за ночь,
Как был, укрепись,
На смерть с Нюргун Боотуром
Схватись…

Гни ему спину,
Ломай, изнуряй,
Землю костями его
Устилай!
Руки омой
В его черной крови,
Жилу в утробе его
Разорви!

Вырастай на гибель врагам,
Недругам на беду!
Преследующих тебя
Бесследно уничтожай!
Тягающихся с тобой
Глубоко в землю зарой,
Беспечного обмани,
Встречного убивай! —

Выросший сиротой
Юноша Ого Тулайах,
Богатырь одинокий
Эр Соготох,
Прекрасный Эриэдэл Бэргэн,
Странствуя в Среднем мире, обрел
Поздно-рожденного своего
Обещанного коня;
Нашел отца своего
Юрюнг Уолана-богатыря
В глубокой печали, в тоске —
Сидящего перед священным огнем
Вместе с младшей его сестрой,
Заботливой Айталыын Куо
В изобильном теплом дому.
Юноша Ого Тулайах
Восемь дней отдыхал,
Набирался сил
В отрадном отчем гнезде.

У отца благословение испросив,
Дорожным запасом суму набив,
Взял он в руки заветный меч
Из окованного медью ребра,
Взял он лук тугой
И полный колчан,
Сел на молодого коня
И двинулся в путь
Из плена спасать
Несчастную мать свою —
Прекрасную Туйаарыму Куо.
Вихрем он полетел,
Восемь перевалов перевалил,
Девятиизвилистый путь миновал.

Привольные аласы, луга
Оставил он за спиной.
По кустарникам поскакал,
По сумрачной тундре глухой.
Светлые просторы айыы,
Владенья добросердечных людей,
Синее небо,
Солнечный мир,
Голубея, синея,
За краем земли,
Остались вдали, позади.
Девять чубарых гор
Всадник преодолел.
Рысью гоня
По распадкам крутым,
Восемь ветвистых гор
Юноша миновал.
Задыхаясь, поднялся он
На перевал Кээхтийэ-Хаан,
Где обвалы повисли
На кручах скал,
Где кукованьем вечным своим
Кукушка медная в высоте
Оглашает немой простор.