Бурятский эпос - Гэсэр

Абай Гэсэр Удалой
С Урмай-Гоохон, солнцеподобной женой,
Отправились на конях к себе домой,
Ведя все воинство за собой.
По равнине едут
Во всю ширину,
По долине едут
Во всю длину.
А в долине не помещаются,
По горам скакать ухитряются.
Как ни длинна река,
Но до моря все равно добирается,
Как дорога ни далека,
Но цель все равно приближается.
Подъезжают они к долине Моорэн,
Подъезжают к морю Мухнэ-Манзан,
Где живет во дворце среди прочных стен
Предводитель их Абай Гэсэр хан.
Приезжают они к воде,
Которую в детстве пили.
Приезжают они к земле,
Которую с детства любили.
Где глаза впервые открыли,
Где счастливыми были.

Пусть морские волны шумят-шуршат,
Победных криков не заглушат.
Пусть великое море колышется,
А победные крики слышатся.
Пусть свинцовое море о скалы бьется,
А победная песня поется.
Пусть бурлит, гремит море серое,
Не заглушить ему славы Гэсэровой.

Девять ветвей у священного дерева,
На каждой ветви свеча горит.
Девять сказаний древних,
Каждое о доблести говорит.
Бобра,
Что драгоценнее всех зверей,
Почему не добыть, пустив стрелу?
Великому роду богатырей
Почему не воздать хвалу?

Абай Гэсэр силу злую, черную
В жестоком бою победил, сокрушил,
Возвратился на землю свою просторную,
Где маленьким бегал, где с детства жил.
Возвратил
Из неволи он
И красное солнышко
Урмай Гоохон.
В это время
Живущий в долине Сагаанты,
Имеющий солово-белого коня,
Имеющий седовласо-белую голову,
Имеющий светло-белые мысли,
Имеющий ясно-белые желанья,
Имеющий книгу белых законов,
Имеющий бело-облачные дороги,
Всем доволен, удовлетворен,
Дядя Гэсэра Саргал-Ноен,
В золотые барабаны бьет,
Северный народ собирает.
В серебряные барабаны бьет,
Южный народ собирает.
С двумя младшими братьями властными,
С двумя невестками юными, прекрасными,
На концах десяти пальцев золотые свечи воскуривают,
На концах двадцати пальцев серебряные свечи возжигают.
Силу черную победившего,
Жену домой возвратившего,
Удачливо-счастливого Гэсэра встречают.
Со всеми его баторами,
Со всеми военачальниками,
Со всеми оруженосцами
Гэсэра они величают.
От долины Хара-Далая
Вширь и вдаль вся страна родная.
Великое море синеется,
Ходит белыми волнами.
Долина Хатан виднеется,
Цветущими травами полная.
Леса, как шкура бобровая,
Под солнцем переливаются.
Лежит вся земля, как новая,
Реки по ней извиваются.
Лежит земля Булжамурта,
Встречает светлое утро.
Золотые столы накрываются.
Яства редкие расставляются.
Серебряные столы расстилаются,
Напитки крепкие появляются.
Напитки измеряются
Озерами да прудами.
Еда измеряется
Пригорками да холмами.
Мясо-масло горой лежит,
Арза-хорза рекой бежит.

Угощаясь яствами разными,
Друг друга люди целуют,
Восемь дней они празднуют,
Девять дней они пируют.
На десятый день опохмеляются,
По своим домам разъезжаются.

Остается Абай Гэсэр с тремя молодыми женами,
Всем довольными, ублаженными.
У себя во дворце Гэсэр прохлаждается,
Тишиной и счастьем он наслаждается.
Однако
Все мышцы его без дела вялыми стали.
Однако
Руки его без дела как бы устали,
Просит тело действия и движенья.
Охоты, если уж не сраженья.
Приказал Гэсэр к началу нового дня
Приготовить Бэльгэна, гнедого коня,
С костями прочными, с ногами тонкими,
С упругой спиной, с копытами звонкими.
Отложил Гэсэр все дела и заботы.
Решил отправиться на охоту.
Проскакать
По тринадцати алтайским склонам.
Северной стороны держась.
Проскакать
По двадцати трем саянским склонам,
Южной стороны держась.
Промчаться там, где шумит тайга,
Называемая Хуха.

В это время
Скинутого Ханом Хурмасом с высоких небес
Вниз, на землю, в таежный лес
Атая-Улана три крепких сына,
Захватившие на востоке желтую долину,
На берегу восточного желтого моря
Жили себе без нужды и без горя.
Находился в их владении обширнейший край.
А звалось троеханство — Шарадай.

Первым из трех Шарадаев
Был хан Сагаал-Гэрэл,
Многочисленных подданных он имел.
Надо было табун белогривый взять,
Волосы тщательно пересчитать
В косматых гривах у лошадей,
Вот сколько было у хана людей.

Вторым из трех Шарадаев
Был хан Шара-Гэрэл,
Бесчисленных подданных он имел.
Надо было табун соловый взять.
Волосы тщательно пересчитать
В хвостах и в гривах у всех лошадей,
Вот сколько было у хана людей.

Третьим из трех Шарадаев
Был хан Хара-Гэрэл,
Бесчисленнейших подданных он имел.
Надо было — вороной и серый — два табуна взять.
Волосы тщательно пересчитать
В хвостах и в гривах у всех лошадей,
Вот сколько было у хана людей.

В это время
Старший хан Сагаал-Гэрэл,
Который вместе с братьями желтой долиной владел,
Который многочисленных подданных имел.
Надумал своего старшего сына женить.
Чтобы не оборвалась родословная нить.
Призывает он к себе сороку чернохвостую.
Призывает он к себе сороку пеструю.
Сороку ловкую, сороку хитрую,
Все умеющую повсюду высмотреть.
Посылает он ее в чужедальние страны,
Чтобы летала она беспрестанно.
Чтобы выискала она невесту самую лучшую.
Царевну самую выдающуюся,
Со щеками румяными,
Со щеками алыми,
С глазами, как звезды.
С губами-кораллами.
Чтобы можно было ее сравнить с луной,
Чтобы можно было ее сравнить и с солнцем…
Сорока пестрая над землей,
Вниз поглядывая, несется.
Молодую свежую землю
Трижды она облетает,
Юную нежную землю
Четырежды она облетает.
Но не видит она невесты
Со щеками алыми,
Не видит она невесты
С губами-кораллами,
С глазами,
Как звезды горящими,
С зубами,
Как снег слепящими.
Чтобы можно было ее сравнить с луной.
Чтобы можно было ее сравнить и с солнцем.
Сорока пестрая над землей
Дальше несется.

Подлетает сорока к долине Моорэн,
Подлетает она к долине Хатан.
Где живет во дворце, среди крепких стен,
Абай Гэсэр богатырь и хан.
Летает она над белоснежным дворцом.
Летает она над серебристым крыльцом.
Летает она то ниже, то выше.
Вдруг видит — словно солнышко вышло.
Словно месяц выплыл на небосклон.
То появилась царица Урмай-Гоохон.
Ступила она на серебряное крыльцо,
Показала миру свое лицо.
Прекрасна Урмай-Гоохон, без изъяна,
Щеки у нее, как заря румяны.
Губы у нее свежи и алы,
Не сравнятся с ними никакие кораллы.
Правой щекой своей она солнце затмила,
Левой щекой своей она месяц затмила.
Глаза, как звезды сверкают ясно,
Свет разливается от белого тела,
Рассветная заря на востоке погасла,
Закатная заря на западе потускнела.
Сиянье месяца струит направо,
Налево струится сиянье солнца,
Радуются утру цветы и травы,
Радуются утру люди и овцы.
Прячется в норы ночная тень,
И в степь и в горы приходит день.
Сорока-сплетница чернохвостая,
Сорока-разведчица, полосато-пестрая,
Сорока ловкая, сорока хитрая.
Сорока, посланная невесту высмотреть.
Увидев Урмай-Гоохон, даже дышать перестала,
Так Урмай-Гоохон красотой блистала.