Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

У нас в Москве открываются «Весы» – журнал библиографический с критическими статьями в области науки, искусства, литературы, музыки [1035]. Поляков и Брюсов просят меня передать Вам, чтобы Вы присылали им статьи о музыке, да и вообще. Дорогой Эмилий Карлович, Вам было бы удобнее писать в московском органе, чем в «Приднепровском Крае». Главное просят о музыке. Журнал обещает быть сериозным и широким. Участвуют: Розанов, Мережков<���ский>, Гиппиус и т. д. В научный отдел войдут вероятно ученые (Умов и т. д.) [1036]. Редакция будет в «Скорпионе». (Театральная площадь. Метрополь. Кв. № 23). Будет выходить с 1-го января ежемесячно.

У нас в Москве война Скорпионов с Грифами. Те и другие за фалды тащат меня к себе [1037]. Просто не знаю, что делать.

Весь Ваш душевнопреданный

P. S. Мой привет Анне Михайловне [1038]. По какому поводу в « Казанском Телеграфе » (Поляков показывал) шуточная мистерия, где участвует Брюсов, Кашперович и я? [1039]Это что-то невероятно дикое для Казани.

Получили ли Вы мое письмо о Ницше? [1040]Отчего не сообщаете, через кого Вы выписали Ницше? Письмо Ваше «деловое» получил. Не мало, должно быть, Вы обо мне распространялись среди своих литературных приятелей, если через Вас обращаются ко мне со столь лестными предложениями, совершенно не зная степени моей литературной и музыкальной грамотности. Позвольте Вас поблагодарить за… за такое доверие к моим слабым силам. Передайте, пожалуйста, гг. Брюсову и Полякову, что я весьма польщен их предложением и что постараюсь исполнить их просьбу о музыкальных статьях. Я должен Вас предупредить, однако, дорогой Борис Николаевич, что и вообще-то писать о музыке, не получая никаких музыкальных впечатлений, крайне трудно, в особенности же мне, лишенному к тому же всякого музыкального образования и умения. Как, напр<���имер>, мне писать о Чайковском, когда я его здесь не могу услышать за отсутствием и оперы и симфонических; разобрать партитуры ни я, ни Анюта [1041] – не в состоянии. – Итак, я наверное обещать ничего не могу, пока я в Нижнем. Что же касается моих немузыкальных статей, то они, по всей вероятности, покажутся редакторам и слишком консервативными, и слишком дилетантскими. Несмотря, однако, на это, я все-таки попробую что-н<���ибудь> написать. Напр<���имер>, по поводу Вашей Теургии , о Ницше и Вагнере (трагедия дружбы (?)), затем о Чайковском (в общих чертах) [1042]. Еще раз большое спасибо! Я бы не прочь испытать свои силы в переводе Ницше. Только Вы пока об этом не говорите Брюсову… [1043]Уж не обиделись ли Вы за него ( папа )? [1044]Передайте мой привет Вашей матушке. Крепко жму Вашу руку. Ваш Э. Метнер.

Анюта кланяется Вам, собирается в Москву в 20-х числах с<���его> м<���есяца>. – Когда Вы к нам? В январе? Жду, жду, ждем…

Дорогой Борис Николаевич! Получили ли Вы мое письмо, в котором я спрашиваю Вас, через кого Вы выписываете Ницше, и, затем, последнее письмо, в котором я отвечаю Вам на переданное Вами мне приглашение Весов ? [1045] – Завтра Анюта [1046]едет в Москву; быть может, Вы увидитесь с нею? – Отвечайте скорее, т<���ак> к<���ак> боюсь, не обиделись ли Вы на меня за Брюсова – декадентского папу! [1047] –

Дорогой Борис Николаевич, собираясь сказать несколько слов о Ваших симфониях в Приднепровском Крае [1048], я прочитал снова и Вашу вторую симфонию. Она снова по-прежнему захватила меня. Сколько в ней для меня милого, милого навсегда, что бы ни произошло, как бы ни разошлись наши пути, что бы Вы ни написали в будущем. У меня нет сил и способностей письменно передать Вам то жгучее и нежное чувство, которое волновало меня при чтении в особенности тех мест, которые являются аналогами, параллелями второй темы Колиной сонаты… [1049]Вторая Ваша симфония заставила меня разыскать среди Ваших писем пять вещиц opuscula [1050], озаглавленных « Старинный друг », которые Вы посвятили мне [1051]. Сопоставляя их со второй симфонией и перечитывая то и другое, я погружался в атмосферу, лишенную всех тех раздражающих элементов, которые приводят меня (и Колю) в неистовство и которые в таком огромном количестве присутствуют в большинстве «новых» произведений. Вы – исключение. Исключение и Блок, но уже в меньшей степени. Когда выйдут Ваши стихотворения? [1052]Выдумайте мне псевдоним. До свиданья! Обнимаю Вас и жду к себе. Привет Вашей матушке. Отчего не отвечает, пишет Петровский? Ваш Э. Метнер.

Пишу Вам с радостным сознанием, что все очень хорошо . Сны мои расцвели цветами Вечности, и их пьяный аромат я слышу даже тогда, когда перестаю спать. Опять близится несказанная радость, весна ясная. Опять хочу осыпать себя белыми душистыми цветами – утонуть в знаменательном отсвете пунцовой, церковной лампадки. Да вот о пунцовом –

Не следует путать пунцовое с красным (с алым). Пунцовое ближе к пурпуру , а пурпур – это огонь не злых земных страстей (« а вдали, догорая, дымилось злое пламя земного огня », Вл. Сол<���овьев>) [1053], а огонь Божий, который сожжет небо и землю и отделит праведников (которым он в восхищение) от грешников (которым он воздаст за алость их деяний).

Вот почему я стою за символ. Символ, указывая соединением многого в одно на относительность относительного, способом от противного устремляет взоры к Вечности. Вот почему по сравнению с феноменализмом поверхностной жизни символ существеннее. Но и он относителен (ибо символ прежде всего – сравнение многого в одном отношении ). Переход от реальности к символизму есть переход от чего-то более относительного к менее относительному: от алости к пунцовости , а уже пунцовость есть этап, ближе лежащий к пурпуру , выпавшему из спектра: пурпур « 8 » – ой цвет. На исторически-воплощенном плане пурпур в Ветхом Завете (см. О юдаизме Розанова, где указано, что Авраам нашел меру(пурпур) среди Содомских князей там, где Гоморра и Содом провалились ( от алости )) [1054], Завете слишком было трудно различать алость от пурпурности , вот и даны были соединяющие цвета в белом и голубом . Пурпур на исторически-воплощенном плане говорит о « 8-ом », тогда как на символическом плане « 8-ое » – внецветно. Внецветное от радости легко спутать с черным ужасом, Отца с Пустотой . В таком же отношении легко спутать пурпурное с алым – Отца – с « Густотой »?! (густота = серое + белое):