Василий Журавский - Большая судьба [Болгарские очерки и рассказы]

Братья помолчали вместе. Потом Ванчо спросил:

— Ты где там работаешь?

— Служил механиком на одной электростанции.

— У капиталиста?

— Да… Но он меня уволил… Летом ездил на Сицилию, подрабатывал у помещиков… Всякое приходилось делать!

— И мусорные ямы чистить, господин механик?

— Они не воняют, — грустно проронил Колю. — Особенно когда нет денег!..

Он с силой нажал на весла, и лодка сначала медленно, а потом быстрей пошла к берегу.

Ночевал Колю у дяди в селе Долни Пасарел, которое лежит ниже плотины язовира. Говорили мало. Материн брат не питал и раньше к трактирщику больших родственных чувств и свою нелюбовь переносил на его сына.

Поднявшись вместе с солнышком, итальянский гражданин вышел во двор, постоял, потом двинулся на улицу… И ноги почему-то сами понесли его в ту сторону, где между почти отвесных скал, спускающихся к руслу Искыра, красовалось белокаменное здание Пасарельской гидроэлектростанции. Подойдя к станции, Колю долго стоял у трансформаторов, колеблясь, не вернуться ли ему в село, но потом махнул рукой и решительно направился к двери. У порога его встретил человек приблизительно одних с ним лет. Колю представился и спросил:

— Разрешается посмотреть?

— Пожалуйста. — И, в свою очередь, отрекомендовался: — Электротехник Христо Петровский.

Машинный зал гидроэлектростанции был полон света и воздуха. Мраморные щиты пультов светились зелеными огоньками. Под бетонным полом глухо гудели турбины.

— А где же твои помощники? — поинтересовался Колю.

Христо радушно улыбнулся.

— Я и без них справляюсь. Как видишь, электростанция полностью автоматизирована. Для наблюдения за работой машин достаточно пары обыкновенных глаз!

— Ты сам-то здешний или откуда?

— На Дунае родился, на Искыре сгодился, — ответил Христо веселой шуткой.

— Образование получил?

Колю слово за слово выпытал всю биографию Петровского. Их жизни были не похожи одна на другую, хотя оба они родились в болгарском селе и, как выяснилось, в один год.

Крестьянский сын, Христо еще с колыбели остался круглым сиротою. Рос в людях. Двенадцати лет он вынужден был бросить учебу, чтобы зарабатывать на пропитание. Когда пришла народная власть, юноша-подпасок вернулся за школьную парту, а затем успешно окончил машинный техникум. Он строил язовир, руководил бригадой монтажников и параллельно приобрел профессию электротехника.

Нет, не похожи были их биографии! Живи Христо в Италии — пасти бы ему чужой скот до гробовой доски. Хорошо понимает это Колю и думает, думает… Новые, необычные мысли приходят ему в голову.

А Христо с воодушевлением рассказывает:

— Оборудование гидроэлектростанции соответствует последнему слову техники. Гидротурбины купили в Чехословакии, а щиты управления, трансформаторы, изоляторы, опоры — отечественного производства… Скоро и турбины будем делать!..

— Благодарю, коллега, за внимание, — прощается Колю.

По дороге он вспоминает любимые отцовские слова «От нищо нещо не става», вспоминает то время, когда мальчишкой приходил сюда поиграть вместе с двоюродным братом и, кроме камня, голого камня, тут ничего не было. А теперь на каменном пустыре красуется гидроэлектростанция. И село стало новое, и все люди довольны жизнью. Нет у них страха лишиться работы, остаться без куска хлеба… Неужели отец прав, а все эти люди заблуждаются?

…Дорога свела меня с Колю Колевым далеко от его родного села, в другом конце Болгарии — на площадке Коларовградского машиностроительного завода. Зачарованными глазами доброжелательного странника он наблюдал, как мощные портальные краны легко поднимали и клали в стены корпусов многотонные панели из железобетона. Колю, узнав во мне русского человека, тотчас подошел и познакомился. Судя по всему, у него была неодолимая потребность поделиться с кем-то своими впечатлениями.

Наша беседа затянулась на несколько часов. В итальянском подданном уже во весь голос говорила болгарская кровь.

— Я увидел страну, какой никогда не думал и в мыслях не предполагал увидеть… Мне кажется, что я заново открыл для себя свою родину!..

Колев за короткое время посетил несколько заводов, строек, и кооперативов. Он пока лишь заглянул в «окошко страны». Но и того света, который блеснул перед его изумленными глазами, хватило с лихвою, чтобы проникнуть ему в самую душу. У него еще было своеобразное, не совсем понятное человеку, выросшему в социалистическом обществе, восприятие социалистической действительности. Он, например, не мог вместить в своем сознании мысль, как это люди могут зарабатывать деньги, не обманывая, не спекулируя, не грабя один другого, как это рабочий, крестьянин и «чиновник» равны перед властью и перед законом, и многое, многое другое… Но в каждом его слове чувствовалось, что все это было ему по сердцу, что все он принимает. Видно было, что солнце новой жизни народа глубоко заглянуло в его душу.

— Слыханное ли дело, — восторгался Колю, — тракторы свои выпускать будем!

«Будем!»…

Со мной говорил на своем родном языке болгарин!

— Значит, решили возвратиться на родину?

— Дума да не става! Что за вопрос?

— А как же отец?

— Думаю и его сагитировать. Хотя, наверное, трудновато придется. Он вряд ли поймет так быстро то, что понял я… Однако попробую!..

Я пожелал Колеву новой, счастливой жизни.

— Спасибо, братушка, — ответил он взволнованно, чисто по-болгарски.

Больше, чем золотой клад, — жизнь обрел человек!.. Чудесную социалистическую родину-мать!

Он был не первым, но и не последним.

1960 г.

Язовир — водохранилище.

Чорбаджия — богач, кулак.

Чокой — помещик.

Гурбетчия — человек, ищущий работы в чужих краях; отходник.

Балкан — гора.

Ятак — человек, сочувствовавший и помогавший партизанам во время войны.

Бригадиры — участники бригадирского движения, строители.

Бригадирское движение — организованные по инициативе профсоюзов культурно-трудовые бригады из городских жителей, участвующие в новостройках страны, в сельскохозяйственных работах.

Бай — дядя, почтительное обращение к старшему.

Другарка — товарищ (в обращении к женщине).