Сергей Малышонок - Князь

– Тревога! Нападение! – забегали нервно тюремщики, а приободрившиеся пленники «подбадривали» их радостными возгласами и обещаниями отплатить за гостеприимство, когда Князь поменяет их местами.

Стена льда у единственного входа пошла трещинами и осыпалась тысячами искр. Взглядам обитателей темницы открылся мрачный зев прохода, в котором… Стоял Тёмный Князь!

И, будто с глаз сорвали шоры, на всех обитателей тюрьмы резко обрушилось ощущение непередаваемой мощи, излучаемой высокой, облачённой в мантию фигурой. Воздух дрожал от магии, каждый шаг Повелителя отдавался эхом в костях, а камни пола, казалось, едва выдерживают поступь мятежного принца.

– Ватек… – пронёсся по помещению властный голос, словно сплетённый из звуков грома и молний, когда вошедший заметил изготовившегося к бою синекожего гуманоида, – смотрю, любимая работа никак не отпускает. Забавно, не правда ли? Отказаться от удовольствия ежедневно созерцать муки несчастных пленников не можешь ты, а тиран здесь всё равно я. Двойные стандарты такие двойные.

– К бою! – вместо ответа возвестил начальник тюрьмы и первым кинулся вперёд.

Небрежный жест снисходительно вздёрнувшего бровь Князя – и вся охрана, окутавшись бледным сиянием, неподвижно замирает на половине шага.

– Я пришёл за своими подданными, а не тешить твои комплексы героя-великомученика, – тёмный маг безразлично обогнул застывшего верзилу и вышел в центр круглой площадки между камерами.

Сотни полных надежды, ликования и трепета взглядов жадно пожирали его высокую фигуру, впитывая каждое движение, жест и черту мимики. Грудь десятков уже распирало от рвущегося наружу нестерпимого томления, от которого сами собой напрягались мышцы и сводило судорогой кулаки. Им нужен был только знак – только спусковой крючок…

И чёрный посох в руках Фобоса взметнулся в воздух. Белый камень навершия сверкнул, на миг ослепляя столпившихся у решёток пленников – и барьеры, отделявшие их от свободы, пропали.

Торжествующий и полный ликования рёв сотен лужёных глоток огласил старые стены древней тюрьмы, эхом прокатившись по ближайшим залам Бесконечного Города.

Дикие, привыкшие к жизни в горах лурдены не стали терять зря время и дружно повалили из камер, спускаясь вниз прямо по неровной кладке, но первыми до своего повелителя всё равно добрались не они.

Огласив тюрьму залихватским кличем, северный варвар и лучший командир тяжёлой кавалерии королевства спрыгнул прямо с края своего узилища и, перемахнув трёхметровый ров, с грохотом приземлился на ноги перед Князем. С секундным отрывом от него из своей камеры вышел меридианский великан – с размерами Гарголя ему и прыгать не пришлось, хватило сделать шаг. И третьим на сцене появился последний Рыцарь Мщения – преодолев ров прыжком с перекатом, на одном колене перед мятежным принцем замер Охотник.

Освобождённые пленники, оскалившись и подбадривая себя издевательскими криками, начали надвигаться на побледневшую охрану, уже готовящуюся продать свои жизни подороже, но…

– Стоять, – лязгнул по ушам спокойный голос Тёмного Князя. – У нас договор, и мы не будем на них нападать… первыми.

– Но он же напал, повелитель! – резкий голос Фроста так и сочился детской обидой на то, что ему не дают переломать кости всем этим уродам, а ведь он уже настроился. – Этот предатель сам бросился на вас!

– Ты не им-меешь права! – нашёл в себе силы выкрикнуть парализованный Ватек.

– Имею, – жестом остановил кавалериста Фобос, поворачиваясь к говорившему, – согласно договору, заключённому в этих же стенах. И, Элион, может, ты наконец вспомнишь, что являешься правительницей половиныэтого мира, и отдашь приказ своим людям, пока их действия не развязали мне руки? – едко осведомился принц у прохода наружу.

Сотни недоумённых взглядов метнулись в ту сторону, чтобы спустя секунду увидеть, как из тени выходит светловолосая девочка в богатом платье.

И не одна! Рядом с королевой Элион стояли Стражницы, а за ними… Возвышались хорошо узнаваемые фигуры Рейтара, Седрика и Песочника.

– Ваше Величество? – не поверил своим глазам глава тюремщиков.

– Да, – печально выдохнула она, – Фобос сейчас в своём праве. Не чините препятствий его слугам и ни в коем случае не нападайте. Передайте этот приказ всем.

– Будет исполнено, Ваше Величество! – ударил себя в грудь воин, только сейчас заметив, что его уже ничего не удерживает.

Усмехнувшись этой картине, Фобос вновь развернулся к бывшим пленникам.

– Мои подданные, – произнёс он тихим голосом, однако во всей тюрьме не нашлось бы никого, кто его не расслышал, – как я и обещал, вы свободны. В силу заключённых договоров, у нас перемирие с Элион, потому никаких конфликтов, однако…

Утихшее было давление магической мощи принца взяло новую высоту, буквально приковывая к месту всех присутствующих, и следующие слова отозвались громовыми раскатами в душах каждого из слушателей:

– С этого дня я объявляю о воссоздании Меридианской Империи. Более я не принц и не князь, не король и даже не вождь, я – ваш Император! Я не принесу ни присяги, ни клятвы! Свою власть я взял сам, и моя воля – закон, ибо Ятак хочу! Я был рождён, чтобы править, и пришло моё время! Вы – те, кто шёл за мной с самого начала, те, кто не предал в час нужды, те, кто терпел и ждал, не теряя надежды, вы – мои подданные, моя Империя! А Империя да пребудет! – с последним звуком своей речи Фобос вскинул вверх руку с чёрным скипетром, и в потолок ударил чудовищный по мощи столб энергии, скрыв за несколькими метрами ревущего и рвущегося в высь света фигуру мага.

Широкая, туго закрученная колонна белого пламени, заставившая отшатнуться даже Рыцарей Мщения, не разрушила – испарилапотолок и монолит многометровой кладки до самой поверхности земли, чтобы миг спустя ударить в тёмные небеса Меридиана. Тихая ночь Столицы в одну секунду стряхнула ленивую сонливость, и многие тысячи существ в тревожном непонимании воззрились на небывалое зрелище. Но это был не конец. Достигнув верхней точки напряжения, высвобожденная магия дрогнула и звонкой волной начала распространяться по всему миру, донося до сознания каждого разумного образы только что случившегося действа и слова самозваного Императора. Слова, что у очень и очень многих рождали лишь ужас и трепет, но… В горах, тесных лощинах и дремучих чащобах, северных хуторах и на дальних заставах эти слова порождали радость и ликование. Те, кто не предавал, тоже имели свои чувства…

Столб света схлынул, открывая собравшимся в тюрьме вид на звёздное небо и Фобоса, спокойно опускающего посох. Несколько секунд в зале царило немое изумление, однако…