Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Ну, всё, всё. Кончилось всё. Хорош разводить сырость, а то мальчики любить перестанут. Красные заплывшие глаза, опухший нос — красота! — говорил я, отстраняясь и утирая зачарованным платком слезы с лица девочки. Белая ткань оставляла за собой чистую, свежую кожу. Глаза и носик вернулись к нормальному состоянию. — Так-то лучше, а то все зеркала напугала бы.

И предваряя вопросы, сказал:

— Не беспокойся, твоих родителей уже освободили, сейчас за ними присматривают «Второй» и Гермиона с Дадли.

— Как ты меня нашёл?

— Да уж, пришлось побегать…

Побегать действительно пришлось. Сигнал «sos» застал нас на тренировке. Мгновенно нагревшийся на груди кулон и высветившееся в воздухе имя попавшей в беду девочки никого не оставило равнодушным. Сборы в Испанию были недолгими. Спасательная экспедиция в составе вашего покорного слуги, Гермионы, Дадли, Вальпурги и Георга Гринграсса аппарировала в Толедо через два часа. Ещё через час, ведомые маячком в аварийном кулончике Бекки, мы добрались до приснопамятной лавки.

Синьор Хуан Антонио Кампос был сама любезность и велеречивость, заливая гостей патокой лести и медом комплиментов. Чай не каждый день к тебе в лавку заявляются настолько родовитые покупатели.

На осторожный окольный вопрос Леди Блек, не встречал ли хозяин заведения недавно британскую семейную чету, торговец состроил честнейшие глаза и заявил, что видеть не видывал, слышать не слыхивал. И, вообще, раз многоуважаемые волшебники ничего не желают покупать, он тонко намекает покинуть заведение. Лавка закрывается.

— Нехорошо обманывать, — ответил я на эскападу торговца и раздробил поганцу телекинезом колено. За сим в труху рассыпалась волшебная палочка, так не вовремя извлечённая подлецом. Старый Хуан заверещал раненым поросёнком. В протянутую руку прилетел призванный манящими чарами кулон на цепочке. — А сейчас, не припоминаете?

— Гарольд! — Леди Блек предприняла попытку призвать меня к порядку, но Георг Гринграсс прикосновением руки остановил крёстную, и изящным жестом наложил обездвиживающее заклинание на прибежавшего на истеричные визги верзилу.

— Леди Блек, не забывайте, Ребекка личный вассал Гарольда, он в своём праве.

— Ух-ты, Леди Блек, взгляните на этого молодого человека, — я наклонился над поверженным верзилой и снял с его запястья швейцарские часы. — Часики-то знакомые, не находите?

Проделав процедуру освобождения мародёра от чужой собственности, я чуть задумался, многозначительно хмыкнул, и на пальцы с заскорузлыми, обгрызенными ногтями, со всего маху опустился подкованный каблук армейских берц. Из припозднившихся покупателей никто не поморщился, лишь Гермиона взглядом намекнула, что вторая рука осталась без высочайшего внимания. Хруст повторился. От осознания размера надвигающейся на него ж…, неприятности, торговец моментально перестал орать белугой и покрылся холодным потом.

— Дон Хуан, — присел на корточки я перед замершим купчиной. — Будем говорить? Молчим, ясно, добром, значит, не хотим. Выбирайте, правый или левый локоть? Или вы предпочитаете и дальше мужественно молчать? Позволю напомнить вам, дон Хуан, что в человеческом скелете около двухсот костей. За каждую минуту молчания я буду ломать вам по одной кости.

Хрусть, мизинец и безымянный пальцы на левой руке похитителя маленьких девочек, сами собой выгнулись в суставах на девяносто градусов. Ледяные руки смерти коснулись сердца перетрусившего колобка.

— Осталось сто девяносто восемь костей, так какой локоть, дон Хуан?

— Нет! Не надо! Я всё скажу, только не убивайте! Не надо!

Торговец запел на зависть всем курским соловьям — не остановишь. Размазывая сопли и слёзы, он выложил всю подноготную, не скрытую непреложными обетами и клятвами на крови.

Поход в лавку завершился вирой. Я обобрал торгаша до нитки, а ведь мог и убить. Чтобы ушлёпки не проболтались, с них взяли несколько хитрых обетов. Эльфы были освобождены из клеток и переданы на поруки и обучение Кричеру. Попозже мы найдем им хороших и порядочных хозяев. Через час после посещения лавки, подвешенный на торговца маячок высветил координаты где-то на Пелопоннесе в Греции. Быстро толстая тварь сделала ноги. Посланный в замок к дону де Мендосе полномочный представитель от Лорда Гринграсса вернулся ни с чем. Испанский гранд класть хотел на англичан. Тогда в действие вступил план «Б». И вот я стою в сердце любого мэнора и магического замка — в главном ритуальном зале, мою грудь орошает слёзами счастья хорошая девочка, а главный плохой злодей повержен принцем на белом единороге и намертво прикован к стене. Ляпота! Дайте две.

— Ты знаешь, кто я? — прохрипело тело на стене.

Очень хотелось ответить в русском народном стиле, предполагающем упоминание мужского детородного органа, но вслух прозвучало другое:

— Без пяти минут труп.

— Мальчишка, не знаю, кто ты, но ты поднял руку на Лорда де Мендоса! Ты хочешь получить в кровники старинный род? — ух какой апломб, уже боюсь.

— Бекки, — в неприкрытом удивлении я воззрился на девочку, — ты не сказала несчастному, что имеешь честь состоять в личном вассалитете у Лорда Слизерина? Упущеньице надо исправлять. Ладно-ладно, позволь мне самому довести до сведения л-о-о-о-рда Мендосы, — ернически протянул я, — этот маленький нюанс и уведомить его официально, что твоим похищением он сам добился вендетты. Бекки, что он хотел с тобой сделать?

Срываясь на плач, Ребекка, без утаек, поведала миру свою грустную историю, и какую участь приготовил для неё смертничек на стене.

— Понятно, — совсем недобро, с гневом в душе, протянул я. Если бы я мог взглянуть на себя со стороны, то удивился жёлто-красным ситхским зрачкам и пылающим холодной яростью глазам. Тут в голове лампочкой дневного света зажглась одна интересная идея, и не сходя с места я приступил к её претворению в жизнь. — Как твой сюзерен, Бекки, я не могу поступить иначе и оставить похитителей без наказания. Род де Мендоса будет вырезан до последнего человека, а замок сравняют с землёй и засыпят солью. Если до вас ещё не дошло, ло-о-орд, замок, как и все ваши родные, в моих руках. Желаете из первых рядов взглянуть на казнь жены и детей, лорд?

— Ты этого не сделаешь! — взорвался криком поверженный хозяин замка. — Нет!

Конечно не сделаю. Я темный, но не мразь и не подонок, как некоторые, но знать ему об этом незачем. Продолжаем играть роль очень плохого и очень злого мальчика, всем естеством жаждущего невинной крови. Заговорщицки подмигнув Бекки и «Первому», возвращаюсь к пленнику.

— А кто мне помешает? — со всего маху влепив ему по скуле, задал вопрос я и тут же начал прессовать его психологически. В прошлой жизни, да и в этой, приходилось мне читать о некоторых способах ломки, проверим теорию на практике. — Вы сами, лорд, объявили меня кровником, а оставлять мстителей за спиной последнее дело. Мелких в том числе, они потом вырастают.