Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Вокруг сосны, у просвета поляны тянут к верху корявые ветви какие-то мелкие берёзки, чьими листьями я недавно закусил, чуть ниже по склону холма виднеются рябины перемешанные ивняком. Приподнявшись на локтях и сфокусировав взгляд, я смог разглядеть грязное зеркало воды, отражающее серую пелену туч, затянувших небо. И ещё холмы с невысокими горами, чьи тела поросли низкорослым вереском.

Всё ясно — старая добрая Шотландия. Это я хорошо со страху сиганул. Душевно, воплощая нетленный постулат о раскорячке, подстёгнутой желанием жизни. Реально, жить захочешь и не так раскорячишься. Ведь могло сложиться по-другому. Сховался бы навечно, к примеру, под завалом или плюхнулся в море. Как скоро бы я пошёл на корм крабам? Ничего плохого о Миледи сказать не могу, тем более лично неоднократно подкатывал к богине и заявлял права, но желание покоптить небо никуда не делось. К тому же многие простые и сложные радости земной жизни остались ещё не опробованы, да и яблочко греха не надкусано. Отдать Гермиону в чужие руки выше моих сил.

Загребая руками и ногами по шуршащему ковру, переходящему в плотную жёлтую подстилку из слежавшихся иголок, я подполз к ближайшей сосне и принял сидячее положение. Эх, как приятно пахнет смолой. Морской воздух тоже полезен для здоровья, но только желательно им дышать в июле, и желательно в Крыму. Отмечу, что южный берег Моря Лаптевых не пользуется массовым спросом у туристов даже в бархатный сезон. Праздно шатающиеся белые медведи не в счет. Зато один запах смолы и трещащая среди ветвей белка сразу показывают, что я не на заповедном озере, что есть Гуд с большой буквы. Сейчас передохну и пойду на поиски людей.

Откуда-то издалека донёсся шум проезжающей машины. О, дорога! Где-то рядом цивилизация. Не надо никого искать, считай, меня самого нашли. Собравшись с силами, я принял вертикальное положение и загребая голыми пятками мусор (потрёпанная за отсидку обувка не перенесла аппарации, аннигилировав в полёте), поплёлся к невдимой, зато прекрасно слышимой автостраде. Под ногами хлюпало и чавкало. Скажете зима! Намекнёте на февраль и будете правы. Зима, февраль никуда не делись, как и голые пятки, я лишь позволю напомнить вам о разнице в климате Сибири-Матушки и Шотландии. На Сибирских просторах никого не удивить морозом за сорок градусов цельсия ниже нуля, зато четыре выше, да ещё четырнадцатого февраля сойдут за рекорд, достойный Книги Гиннеса. В Шотландии всё наоборот. Относительно Азкабана бывший узник угодил на курорт. Тепло, светло, белки вон бегают, бумажки под ногами валяются. Люди даже на Луне умудрились нагадить. Американские астронавты перед отлётом скидывали мешки с использованными памперсами и это не шутка юмора. До орбитального унитаза первыми додумались русские, гораздо позже они поделились передовой сантехнической технологией со звёздно-полосатыми конкурентами. Теперь на естественном спутнике нашего голубого шарика не только след от сапога Нила Армстронга, но и грязный мешок с его испражнениями, подарок, так сказать, к памятной табличке от всего человечества.

Казалось, до дороги я топал целую вечность. Из-за складок местности шум автотранспорта разносился аж за линию горизонта, но вожделенная цель ближе не становилась, внезапно вынырнув из-за невысокого холма, омывающего заросшее соснами подножье в продолговатом озере, которое мне пришлось огибать битых три часа. Когда на землю опустились густые сумерки перед взором уставшего путника предстал придорожный кемпинг. Между домиками толпами носились подростки от тринадцати до шестнадцати лет, в самом большом доме играла музыка, призывно перемигивались цветными огоньками гирлянды, деревья и кусты вокруг кемпинга усеивали развешанные бумажные сердечки.

Это я хорошо заглянул на огонёк. Оценив диспозицию, маг без палочки в моём лице, осторожно прошвырнулся по обжитой окраине. Сила и майнд-трик на неокрепших разумах мне в помощь. Нехорошо присваивать чужое, пойманный полицейским за руку экспроприатор мог сменить апартаменты, чего, слава Мерлину, не произошло. Один из парней лишился стареньких кроссовок, из крайнего домика исчезли сохнущие на стуле джинсы — длинноваты, конечно, но в не в моих условиях привередничать, проще подогнуть. Там же таинственным образом уползла в неизвестность пара носков. Из дома хозяина кемпинга канула в неизвестность серая толстовка и клетчатая рубаха, одна из девочек постарше, постоянно думавшая о белобрысом длинноволосом Бобби из параллельного потока, «потеряла» две резинки для волос и посеяла походный маникюрный набор. Между делом в неизвестном направлении растворилось несколько гамбургеров, бутылка с колой, кусок мяса и сто сорок фунтов стерлингов из кошелька богатой парочки туристов, занимавших крайний к лесу домик у озера. Судя по одежде, украшениям и наполненности «лопатников» кредитными карточками, туристы не бедствовали. В довесок сперев мыло и фонарик, я отошёл подальше и устроил себе капитальную помывку под звёздами. К ночи небо очистилось от туч и немого похолодало. Затем, стуча зубами, переоделся в чистое, привел в порядок ногти и стянул резинками порядком отросшие волосы. Чувствуя себя человеком, перекусил тем, что стянули шаловливые ручки. А жизнь-то налаживается!

Используя силу и беспалочковый отвод глаз, я просочился со школьниками на приехавший за ними автобус и затихарился в самом конце салона. Один беспокойный сон спустя лайнер на колёсах подъехал к окрестностям Эдинбурга, а вскоре автобус мягко тормознул у железнодорожного вокзала Эдинбург-Уэверли. Злачное место, скажу я вам. Не буду описывать всех перепетий и чего мне стоило остаться незамеченным полицией и нарядами аврората, патрулирующими столицу Шотландии, но мой бюджет пополнился пятью сотнями «прилипших» к рукам фунтов, сотню из которых я истратил на завтрак и закупку продовольствия в дорогу. Ещё несколько десятков ушли на частичную смену гардероба и косметику. Вечно держать отвод глаз и лупить по мозгам окружающих всё-таки тяжеловато для неокрепшего организма. Что ни говори, последствия истощения одним днём свободы не исправишь, поэтому я замаскировался под гота или эмо, вот уж не разбираюсь в данных направлениях молодёжных течений, главное, с моей бледной физиономией — самый классный вариант. Выпустил чёлку, подвёл глаза, подмазал тут, подмазал там и теперь меня тётя родная не узнает.

Эмоватых фриков даже полиция и авроры обходят стороной, а мне сей факт, как вы понимаете, только на руку. Пока суть да дело, проехался по мозгам взрослой парочки из явных неформалов (гитара, патлы, развязное поведение, сладковатый запах недавно выкуренного косячка) и закосил за их родственника. Джон и Ханна были немного навеселе после травки, подкрашенная розовым восходом соображалка у них плыла в радужных пузырях в совершенно невообразимом направлении, поэтому они абсолютно не возражали против новой компании до Лондона. Купив билеты на себя и на дополнительную персону, они затарились пивом, колбасками и ввалились в купе. Хорошие люди, шумные только и слишком уж темпераментные. По характеру Джон больше походил на итальянца или балаболку-француза, чем на чопорного англичанина, рот у него не закрывался ни на минуту, руки работали на манер вентилятора, сопровождая каждое слово характерным жестом. Ханна ни в чём не уступала кавалеру, кроме фигуры и выдающихся прелестей, да и говорила она как-бы не в два раза больше хахаля. Как я с ними не повесился, не знаю. Главное, майнд-трик засбоил капитально и отказывался компостировать попутчикам мозги. Беспалочковый невербальный конфудус слетал с них через пять минут, от чего эти оптимисты принимали магию за запоздалые последствия прихода и начинали обсуждать поставщика дури, и что следует закупиться у него ещё раз. Уж больно забористая у ВанХейма травка и, вообще, голландцы знают толк в «гербариях». Я сто раз пожалел, что упал к ним на хвоста. Они мне за дорогу весь мозг чайными ложечками выели. Ступив на перрон лондонского «Ватерлоо», рванул от осточертевшей парочки на третьей космической скорости. Мерлин всеблагой — это не люди, это сущее наказание, кара за все мои прегрешения и попытки манипулировать разумом простых смертных. Сила силой, но думать иногда тоже надо.