Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Неназываемый? Вам что-то известно, Гарольд? — внимая каждому слову, доверительно склонился вперёд лорд Гринграсс.

— Что-то известно, — усмехнулся я, даже не думая разбивать робких надежд родовитого аристократа припасть к источнику информации. Про Волди он и без нас знал достаточно, а с помощью Вальпурги привычные границы познаний раздвинулись ещё больше. Сейчас же они грозили перейти на новый рубеж. — Старик долго и упорно взращивал свою марионетку, старательно пестуя у приютского парнишки страх смерти. Вынужденный на лето возвращаться под немецкие бомбёжки, Том больше всего боялся умереть, а наш дражайший победитель Гриндевальда, старательно взращивал эту фобию в мальчике. Можно сказать, возводил её в абсолют. Так вот из перспективного мага, подающего большие надежды, незамысловато, день за днём выросло настоящее чудовище, любовно вскормленное другим чудовищем. Том стал для директора прекрасной лабораторной свинкой, на которой тайный злодей отрабатывал опыты по созданию якорей души. Директор боится и боялся признаться самому себе, что больше всего его страшит тот же самый страх, что и запуганного до печёночных колик ученика, вот ему и потребовалось отработать методику обретения бессмертия на ублюдке Гонтов. Он же не особо напрягаясь превратил амбициозного юнца во всеобщее пугало. Слух там, слово здесь, статья в бульварной газетёнке, шепотки в министерстве и обыватель уже повергнут в тихий ужас. А Том… Том никогда не был силён в многоходовых интригах. Слизеринец хр… Прошу прощения, в тюрьме некогда следить за лексиконом, там надо подбирать слова попроще, чтобы понятна была мысль. Вернёмся к Волди. Ему бы на коня, да с шашкой наголо крушить вражьи головы, а вот так вот, по стариковски пересидеть наскоки орденцев терпения уже не хватило, тем более старик постоянно дёргал ручную страшилку за ниточки. Дутое пророчество тоже Дамболдор подсунул, тонко разыграв мальчишку Снейпа, и как по нотам одурив неназываемого. Кто же мог подумать, что Лили Поттер окажется потомком Основателя, а младенец последним в Роду? За попытку создать крестраж из последнего Слизерина, отступника развоплотило к дементоровой бабушке.

Георг нахмурился. Стреляный воробей нутром чувствовал недоговариваемое, с другой стороны, ему доверяли слишком многое, а в магическом мире это что-то, да значит. Гринграссы вошли в ближний круг Блеков и Эвансов вкупе с одним Слизерином. Дочки Лорда Гринграсса пристроены за самыми сливками высшего общества, но это при условии, что сформированный альянс не сольётся позорно перед двумя мастодонтами британской политики. Глядя на хмурого мужчину, я ещё немного приподнял завесу, попутно напуская туману:

— Лорд Гринграсс, не стоит строить мертворождённых гипотез об источнике моей осведомлённости. Их два. Один уж недоступен, а другой далече, — в глазах собеседника вспыхнула искра понимания. — Удивительным образом мне попались осведомлённые м-м-м сокамерники, да упокоятся их души. А второй источник не вмешивается в дела смертных, как и мне сейчас не рекомендуется припадать к нему. Чревато необратимыми последствиями, знаете ли. Здесь и риск остаться навечно за гранью, и высокая вероятность взвалить на свои плечи ещё один Род. Я бы не хотел ни первого, ни второго, как вы можете догадаться.

— Догадываюсь, Гарольд, — одними уголками губ обозначил улыбку Георг. — Вашей участи не позавидуешь. Но я не затем трачу своё и ваше время.

— Понимаю. У нас есть определённого рода проблема, которая никак не соглашается тонуть.

— Такое дерьмо не тонет, — позволил себе грубость Георг. — Не сочтите это за комплимент, но я давно заметил у вас необычную взрослость суждений. Ваш взгляд на вещи зачастую отличается от привычных нам. Но, как вы только что правильно выразились, нам требуется утопить, как минимум, один из источников беспокойства. Старик останется на плаву, пока кто-нибудь не приберёт к рукам и не упокоит его курицу. Феникса не так просто убить.

— «Водяная тюрьма» или «ледяная клеть», знаю. Но давайте немного отойдём от террористических методов. Старик воюет слухами, грязью и сплетнями, забывая об одном, что в эту игру могут играть двое. Или мы начинаем играть в свою игру, чтобы не плутать по полю Дамболдора. Сейчас для этого как никогда благоприятная обстановка.

— Фламель, — Георг с полунамёка уловил, куда я клоню. — Дамболдор остался без могущественной тени за спиной и впервые за сто лет выбрался в самостоятельное плаванье. Да-а, это стоит использовать для нашей пользы. Гибель патрона и учителя заставляет его осторожничать, а всколыхнувшийся страх смерти привёл к темной магии. Старик перестал миндальничать в выборе средств. Предлагаете сыграть на этой его слабости? — я лишь пожал плечами, оставляя за соратником право выбора. Всё равно, каким бы умным я не был в глазах собеседника и как бы не пускал пыль в глаза, взрослый волшебник, не один десяток лет варящийся в котле интриг, переиграет меня за счёт опыта, поэтому помалкиваем и даём другим развить мысль. — На это уйдёт от двух до трёх лет.

— Нам спешить некуда.

— Тоже верно. Старика можно держать в тонусе мелкими неприятностями и повторяющимися покушениями. Пуля, яд, проклятия, сглазы и магия вуду. Он станет дерганым…

— Магловские психологи и PRщики, не забывайте о них. У обычных людей есть чему поучиться на ниве создания отрицательного пиара.

— Окна Овертона, подмена понятий, знакомые словечки, — паскудно ухмыльнулся Гринграсс. — Имидж старого мужеложца, грязное бельё, а лучше повторяющиеся слухи о грязном бельишке. Да, этот комплекс мер может сработать, особенно если его сдать на творческую переработку бывшим Пожирателям. В своё время старик ободрал их как липку, в благодарность они мокрого места не оставят от его репутации. И нас никто не свяжет с информационной атакой. Вынужденный постоянно оправдываться и отмываться, директор скоро потеряет инициативу и поддержку широких масс. Через пару лет Дамболдор превратится в конченного неврастеника с букетом психических расстройств.

Под тихий звон колокольчика приотворилась дверь и в переговорную комнату заглянул бородатый гном-распорядитель. Мы с Георгом синхронно махнули руками, жестом указывая коротышке на продление аренды. Кивнув, бородач испарился, тихонько притворив дверь за собой.

— Гарольд, если со стариком так или иначе вопросы решаемы, то у нас на повестке всё равно остаётся Неназываемый.

Разглядывая носки туфель, я решал, открыться или нет? Георг терпеливо ждал. Раскочегарив на всю катушку эмпатическое восприятие, я проверил собеседника. Больно, тяжело, противно, но надо. Тюрьма отучила меня доверять людям, тем приятнее было узнать и понять, что человек напротив давно определился со стороной и не предаст. Гринграссы сделали ставку на мою лошадку.