Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Какой жены, касатик? — Яга вздёрнула вверх угольные брови, контрастировавшие с сединой волос.

— Гермиона, солнышко…

Моя умничка на полуслове поняла недосказанную фразу, обернувшись в драконью ипостась, постояла так немного, после чего опять вернула себе человеческий облик.

— Дедушка, уважаемая Яга, ну и ты, ящер трёхголовый, с превеликим удовольствием представляю Гермиону Слизерин, мою законную супругу перед магией и богами. Земной Вам поклон, глубокоуважаемая Яга…

— …Микулишна, — шепнул Кощей.

— Микулишна, — не откладывая дело в долгий ящик, переломил спину я, — за то, что заступились за мою Ясоньку ненаглядную. Мы теперь ваши должники. Благодарствую!

— О как речёт, — смутилась грозная ведьма, краснея щеками, — Как по писаному чешет. А говорят, молодёжь всё вежество растеряла. Стариков не уважает. Ладно, чего уж там. Я гляжу, ты сам вьюнош не промах. Вон как нечестивцу накостылял, любо-дорого посмотреть. От души. Да отпусти ты этого геккона старого, — сменила гнев на милость Яга, пожалев Змея Горыныча.

Убрав удушение, я поймал хитрый взгляд Кощея, перебегавший с Яги на Гермиону и обратно, поняв, что его бегающий взор не остался без внимания, старик кивнул и заговорщицки подмигнул мне. Мол, не теряйся, куй железо пока горячо. Оценив полыхающую мощью ауру старой ведьмы, я мысленно согласился с немым советчиком. Пожалуй, будет трудно найти для Гермионы лучшую наставницу в женских магических премудростях, чем нежданная заступница. Так, с этим чуток погодим, а пока, подбежав к Гермионе, осматриваю её с ног до головы, не забывая ласково поцеловать в щёчку и коснуться ладонью серебристо-синих кудрей.

— Ну-ну, развели тут телячьи нежности, миловаться потом будете, — кашлянув для приличия, нарочито грубо сказал Кощей.

— А ты не вмешивайся, костяшка! — замахнулась помелом Яга.

— Охолонись, старая.

— Старая?! — от Яги полыхнуло яростью.

— Дед, ты пошто на Ягу Микулишну понапраслину возводишь? — спасая Кощея от знакомства со ступодовым ударом метлы, разворачиваюсь к Кощею. — Извинись немедленно! Яга Микулишна, не принимайте близко к сердцу слова Кощея, ему самому тыща лет в обед, того гляди развалится. Де-е-ед, ты извиняться будешь?

Ошарашенный моей беспардонной наглостью, Кощей, под смешки Яги, скомкано принёс извинения.

— Прошу к столу, гости дорогие, — лениво взмахнув в сторону беседки (и когда он успел её восстановить?), сказал Кощей. — Нафаня, на стол мечи, что есть в печи, да не ворчи.

Не успели мы глазом моргнуть, как в центре беседки возник стол, накрытый расписной скатертью, на которую опустился колченогий, начищенный до зеркального блеска самовар, за ним кружащимся хороводом спланировали чайные блюдца, тарелочки и вазочки с вареньями, джемами и выпечкой: пирожки, ватрушки, баранки, шоколадные конфеты и прочая снедь без счёта. Перед охающим Горынычем на землю плюхнулась коровья туша.

— Прошу-прошу, не обижайте Нафаню отказом, мой домовой редко кого саморучной выпечкой потчует, видать, внучок, твоя жёнушка и ты запали ему в душу. И ты, Микулишна, присаживайся. Давай я за тобой поухаживаю.

Кощей галантно убрал со всех невидимый налёт пыли, наколдовал серебряные рукомойники, на которые, словно птицы, преломляясь посередине, опустились расшитые петухами рушники. Как полагается радушному хозяину, старый дамский угодник подставил локоток незаметно прихорошившейся ведьме. Растрёпанные космы Яги сами собой заплелись в тугую косу и спрятались под расшитую жемчугами двурогую кику*. На сарафане возник передник, украшенный теми же петухами, чередующимися с геометрическими узорами и свастикой. Кощей сам прихорошился, обрядившись в прилетевшую из дома нарядную ферязь*, перепоясанную широким кушаком. Зайдя вперёд, он отодвинул стул, приглашая старшую даму занять место. Горыныч, дабы не хрустеть перемалываемыми говяжьими костями, перебрался за ограду. Он было вознамерился улететь, но выставленный мною кулак, спустил трёхголового виновника с небес на землю. О вире мы ещё не договорились, поэтому никто его никуда не отпускал.

— Старый охальник, — шутливо шлёпнув Кощея по руке, добродушно усмехнулась ведьма, как должное принимая ухаживания древнего некроманта.

— Эх, где мои семнадцать лет, — горестно вздохнул Кощей, — быть может тогда у меня был бы шанс, Яга Микулишна?

— Быть может, — сверкнув жемчугом зубов, Яга поощрила ухаживания дальше. — Но чёрного кобеля не отмоешь до бела.

— Ваши слова, несравненная Яга Микулишна, ранят меня в самое сердце, — патетически воздел руки Кощей.

— Молодых бы постеснялся, ловелас.

— Это их, что ли? — будто в первый раз увидел, воззрился на нас моложавый старик. — Они сами кого угодно в краску вгонят. Вот оженились ужо в четырнадцать лет.

— Дед, чай стынет, — вмешался я в полемику.

— Да-да, и то верно, внучек, — осклабился Кощей, погрозив мне пальцем. — Выдеру я тебякак-нибудь оказией…

Для Гермионы, незнакомой с русской народной чайной церемонией пития чая из блюдец, перемежающейся степенной беседой, всё было в новинку. Пришлось мне, под ехидные взгляды парочки стариков, взять обучение суженой в собственные руки, по ходу чаепития поясняя, что почем и зачем. Пока я делал всё, чтобы наша пара не упала в грязь лицом. Хитрая Яга незаметно вытянула с меня и Кощея историю обретения последним незапланированного праправнука с заковыристыми семейными связями, благо последний ловко увёл вопросы души и реинкарнации в сторону, заметил лишь то, что в прошлой жизни я был русским и жил в другом мире. Много раз правнук Ратибор экспериментировал с дальними порталами, вот и доэкпериментировался. Мой случай далеко не единичный, поэтому не стоит удивляться, а что я не помню прошлой жизни, так Морена выпускает в круговорот душ только почищенных от наносной памяти жизни. Ну-ну. Миледи обхохочется. Оставив Кощея в покое, Яга взялась за нас и я сразу почувствовал себя вощью на гребешке. Ведьме бы следователем работать, Велимир по сравнению с нею дитё малое. Чтобы не сболтнуть лишнего, пришлось крутитьтся, как ужу на раскалённой сковородке. И то я и Гермиона выложили Яге чуть ли не всю подноготную.

— Да-а, касатик, дуя на кипяток, — задумчиво вымолвила ведьма, — гляжу я на вас, с одной стороны радуясь, что вы остались верны друг другу, но с другой стороны завидовать тут нечему. Вам на летнее солнцестояние надо бы проверку в круге, да в пламени костра пройти, но я и так вижу, разорванные Родовые нити.

— Разорванные? — чуть ли не в первый раз за всё застолье осмелилась задать вопрос Гермиона.

— Разорванные, — подтвердила Яга, Кощей лишь утверждающе кивнул. — Вы, соколики мои, консуммацию пройдёте в совершеннолетие, закрепив магические клятвы на ложе или на родовом алтаре, — Яга задумалась, — скорее после брачного полёта, ибо Гермионане сможет дать наследника Слизеринам. Так получилось, ясные мои, что вы теперь больше магические существа, чем обычные люди-маги. Ваши дети будут обладать двумя испостасями или личинами, если вам так будет понятней. Драконьей и человеческой. В седую старину, задолго до нас с Кощеем, драконьих перевёртышей называли Древними. За женихами и невестами из Древних велась настоящая охота среди драконов и магических существ. Будьте готовы, что вас начнут осаждать в скором времени с брачными контрактами, а если не хотите огласки, то молчите, как покойники на погосте. Впрочем, я не уверена, что вам долго удастся сохранять инкогнито. А тебе, касатик, придётся искать вторую жену.