Карен Витаминов - Светлый паромщик Такамии (фик по omamori himari)

Может ли быть рассудок у нежити? Если у демонов может - то чем хуже моя невеста?

На удивление, переступив порог моей комнаты, Куэс расправила плечи. Было видно, что ей стало чуть лучше от осознания, что цель ее пути достигнута.

- Странно получилось. Я так хотела оказаться в твоей спальне, пока была жива. Но впервые я здесь уже после смерти, - в ее голосе наконец-то проскользнули хоть какие-то эмоции.

Потом Куэс заметила свой кулон с моей фотографией, который я так и держал на прикроватной тумбочке. Рядом лежала рукоять Ясуцуны, меча кошки. Может быть и зря я держал так близко напоминания о своих потерях, но сейчас бледное лицо ведьмы просто засветилось от радости.

- Можно?

Я протянул ей кулон, и она чуть дрожащими пальцами надела его себе на шею.

- Он был со мной все семь лет, что мы не виделись, напоминал о тебе. И эти несколько месяцев мне его не хватало едва ли не сильнее, чем моей жизни.

Что-то для себя решив, Куэс откинула волосы со лба и сняла очки. Я замер, пытаясь подобрать слова, а ведьма, горько улыбнувшись, сказала:

- Вот ты спросил меня: 'кто ты таков'. А надо было - 'что ты такое'. Я теперь не знаю, что я такое.

Глаз у Куэс не было - вместо них в глазницах клубилась тьма, подсвеченная недобрым зеленым огнем. А всю правую половину лица пересекал двойной шрам, явно оставшийся от удара когтей Химари.

- Наверно, в Европе бы сказали, что я лич. Маг-некромант, поднявший сам себя. А что скажешь ты?

- Мне здесь проще, - я уже знал нужный ответ. - Для меня ты демон танатогенного происхождения. Разумное существо магической природы, сохранившее в себе человечность. К какому-то виду аякаси ты не относишься - но было бы странно, если бы неправильно убитый архимаг возродился бы в чем-то стандартном. А еще - добавил я - ты моя невеста. Другой у меня нет.

- Труп невесты, - к моему удивлению, Куэс хихикнула.

Я вспомнил замечательный Бёртоновский мультфильм, и секунду спустя мы смеялись с ней вместе.

Почувствовав изменившийся эмоциональный фон, в комнату просочилась Сидзуку с чайником и двумя чашками.

- Вам сейчас явно надо поговорить наедине, но потом вы мне все расскажете, - почти приказным тоном сказала она. - Мне же тоже интересно, знаешь ли.

- И ведь ни капли ревности не испытывает, только сочувствие, - восхитился я про себя, а вслух поблагодарил змейку за заботу.

Когда Сидзуку вышла, я поставил на комнату полог тишины, и мы с ведьмой сели на подушки у чайного столика.

- Я страшно боялась, что ты не примешь меня такую. Взмахнешь этой своей страшной катаной - и все. Или, что еще хуже, просто не впустишь меня в дом. Не знаю, может ли мертвое сердце разорваться, но, кажется, оно было к этому близко, - прошептала Куэс, и я обнял ее за плечи.

- Но я помнила, что ты зовешь аякаси своими друзьями, живешь с ними в одном доме, и, кажется, не видишь в этом ничего ненормального. Твоя доброта - вот что помогло мне дойти.

- Приму тебя любую, - твердо сказал я, и попытался разгладить ее спутанные волосы.

Ведьма словно стекла мне на руки и всхлипнула.

- Я даже заплакать теперь не могу. Нечем. - Немного отдышавшись, она продолжила. - Ритуал, под который я два года назад сдуру попала, после мой смерти как мог восстановил мое тело. Кроме тех повреждений, что были нанесены демоническим источником сил кошки - для него это оказалось слишком сложно. Вообще-то он долен был дать мне полноценную возможность воскреснуть - но проклятый клинок, проткнувший мне сердце, разрушил связь души и тела. Ты ведь знаешь, что это была не Ясуцуна?

Я кивнул, и Куэс продолжила свою исповедь:

- И теперь технически я мертвое тело, одержимое не ушедшей на перерождение душой. Или заблудившаяся душа, захватившая мертвое тело. Душа и тело помнят друг друга, поэтому все получилось почти без проблем. Вот только вместо крови в моих жилах течет то ли мана, то ли ёки, демонический ее аналог, - я пока так и не разобралась. Это в чем-то хорошо - я, например, могу есть и наслаждаться вкусом, могу дышать и чувствовать запахи, но при необходимости способна без всего этого обойтись. Вот только магически я теперь заметно слабее - слишком много сил моего источника уходит на поддержание моей не-жизни.

- Впрочем, - и тут она снова улыбнулась, - моим врагам и этого хватит.

Она шевельнула кистью, создавая маленький огненный шар, и тут же его погасила.

- Волосы вот только жалко - похоже, они были наполнены жизненной силой, и она из них ушла. И глаза - но я уже почти привыкла.

- А наложить личину? - поинтересовался я.

- Так я никогда не умела, этому на других факультетах учили, - вздохнула Куэс. - Юто, ты представляешь, я забыла, какого цвета твои глаза.

Заметив мое недоумение, она пояснила:

- Это магическое зрение. Мне приходится держать его постоянно активным, пока я не сплю. Оно черно-белое.

Куэс снова съежилась, а я опять ободряюще ее обнял.

- Мне стыдно смотреть на тебя так. Лучше уж не видеть, - зеленый огонек погас, и осталась только клубящаяся в ее глазницах тьма. Завораживающее зрелище, но слишком уж страшное.

Ее ладонь коснулась моего подбородка, а потом она нежно провела по моему лицу кончиками пальцев.

- Не надо таких жертв. Лучше, чтобы ты меня видела, - все-таки выговорил я. - Невесту-аякаси я буду любить, а невесту-инвалида смогу только жалеть.

И вдруг понял, что произнес это от всей души. Так уж получилось, что я успел привязаться к нескольким людям и демонам, и для Куэс совершенно точно было место в моем сердце. Вот только в чем беда, не для нее одной.

Ведьма что-то почувствовала, вновь зажгла свой зеленый огонь в глазницах и улыбнулась:

- Мне поздно ревновать. Поэтому просто будь рядом. А я постараюсь, чтобы те, кто поддерживал тебя все это время, стали так же близки и для меня. Если они рискнут, конечно.

Я хихикнул и чмокнул ее в нос.

- Ну, началось, - послышался мне шепот Сидзуки, хотя я не понимал, как она могла преодолеть мой полог тишины.

Куэс тем временем, прислушавшись к своим ощущениям, нашла мои губы своими.

Через пять минут, когда мы смогли друг от друга оторваться, одежды на нас уже почти не было.

- Рискнешь провести с трупом невесты ночь, Юто Амакава? - уже задорно спросила меня Куэс.

Я промолчал. Как будто в таких случаях вообще надо что-то отвечать.

Она была чуть прохладной снаружи, но влажной и горячей внутри. Ее тяжелое дыхание сменилось сначала негромкими стонами, а потом и криками. Бледное лицо раскраснелось, волосы развевались - она была действительно прекрасной. И оставалась такой даже после всего, что произошло.

Уже потом, когда спустя то ли час, то ли вечность, мы просто лежали на кровати в обнимку, Куэс вдруг захихикала.

- Что такое? - поинтересовался я, накручивая на палец ее локон.