Сергей Ким - Харальд Поттер. Наследники Слизерина

Спустя пару сотен футов, которые они пробежали по коридорам Хогвартса, Гермиона неожиданно замерла как вкопанная. Её лицо отразило широчайшую гамму всех мыслимых и немыслимых эмоций, после чего Грейнджер, не раскрывая рта, завизжала.

Кажется.

Сложно было сказать точнее. Но звук определённо был крайне эмоционален.

— Ты чего? — тут же насторожился Поттер, тоже останавливаясь, доставая палочку и озираясь по сторонам.

— Во что я превратилась, Харальд?! — горестно произнесла девочка, всплёскивая руками.

— А во что ты превратилась? — искренне поинтересовался Поттер. — В кошкодевочку? Ааа!.. Или ты о том, что очень даже неплохо отыгрываешь роль Наследницы Слизерина Великого и Ужасного?

— Я стала монстром, — замогильным тоном ответила Грейнджер. — Я провоцирую, мучаю и издеваюсь. Я лгу, подставляю, бью в спины и решаю проблемы насилием. Иногда, под настроение, даже немножко пытаю и убиваю…

— Правда?

— Я о мышах.

— Ааа…

— Харальд, мне больше не совестно, что я кормлю ими Сакуру!

— Нет, ну если говорить о мучениях, то мне на ум сначала пришли только твои публичные издевательства над профессором Локхартом…

— Я говорила о неприятии подобного в отношении разумных существ, — напомнила Гермиона. — Ай-кью Локхарта ниже ай-кью грядки с фенхелем. Под определение разумного существа он не подпадает.

— По версии тебя?

— По версии меня, — Грейнджер закатила глаза. — О, Господи, что я несу…

— Разумное, доброе, вечное? — предположил Поттер. — И тортик заодно.

— Почему тортик? — на автомате спросила Гермиона.

— А как же без тортика? — пожал плечами Харальд. — Тортик — это ведь кусочек счастья. А человек создан для счастья, как задница МакЛаггена для пинка.

— Мне определённо стоит пересмотреть свои жизненные приоритеты, — с чувством произнесла девочка.

— И избавиться от моего дурного общества?! — тоже всплеснув руками, горестно предположил Харальд.

— Ммм, нет, — после некоторого раздумья, ответила Гермиона.

— Хорошо, что ты не стала отрицать очевидного, — важно произнёс Харальд и посмотрел на часы. — А теперь — бежим дальше, если Твоё Высочество не решилось добавить к списку своих прегрешений ещё и прогулы трансфигурации.

— Ладно, поспешим, — буркнула девочка, внутренне сожалея, что очевидное и правда невозможно отрицать…

Увы, но ей и правда начинала нравиться такая Гермиона Грейнджер. Сила, свобода и… уверенность в собственной правоте. Что может быть гремучее и взрывоопаснее, чем такая смесь?

К тому же, такое бытие чисто логически было просто-напросто эффективнее. Хотя бы в плане выживания.

А ещё Гермиону теперь никто не называл заучкой. Впервые. И это ей нравилось больше всего.

— Луна скрыта от глаз людских и нелюдских, — сказал Луна Лавгуд и поправила повязку на левом глазу. — Но не от Недреманного Ока. Вы понимаете меня?

— Да, госпожа Лавгуд, — словно сомнамбулы произнесли сидящие перед ней Парвати и Лаванда.

— Достаточно ли света, чтобы видеть меня? — жестом обвела гостиную Гриффиндора девочка.

На часах ещё не было и пяти вечера.

— Мы видим тебя, о госпожа Лавгуд, — сказали Лаванда и Парвати.

— Хорошо ли вы слышите меня?

— Мы слышим тебя, о госпожа Лавгуд!

— Тогда говорю — силой Зимы и проклятием Лета, — Луна начала раскачивать перед сидящими подружками массивные карманные часы, — Водой, огнём, землёй и воздухом — заклинаю вас! Заклинаю мыслью и сном. Тем, что было и тем, что лишь будет. Заклинаю вас! Кто вы? Говорите!

— Мы твои верные слуги, госпожа Лавгуд! — преданно произнесли Лаванда и Парвати.

— Мои верные слуги, может ли кто-нибудь из вас без моего приказания пошевелить рукой или ногой? Отвечайте!

— Без твоего приказания мы не можем шевельнуть ни ногой, ни рукой, о госпожа Лавгуд!

— Хорошо, — кивнула Луна. — Тогда сделайте шаг прочь от меня.

Парвати и Лаванда немного отодвинулись назад и уселись на диван.

Луна победоносно вякнула, но тут же поспешно закрыла рот левой рукой, прокашлялась и продолжила:

— Дальше, — сказала она. — Дальше!

Парвати и Лаванда не шелохнулись. На их лица вползли победные улыбки, и подружки аккуратно извлекли из-за дивана по паре платьев.

— Без моего приказания вы не можете шевельнуть ни ногой, ни рукой, — напомнила Луна, нервно ёрзая в кресле.

— А мы и не можем, госпожа Лавгуд, — хором произнесли Патил и Браун, поднимаясь с места и неумолимо надвигаясь на Луну. — Они… движутся сами!

Неожиданно их обеих схватили за плечи и усадили на диван.

— Так, — сказала Грейнджер. — Это уже даже меня начало напрягать.

— Гермиона, лучше не вставай у нас на пу… — веско произнесла Парвати, не сводя взгляда с Луны и пытаясь подняться.

— Да ладно? — хмыкнула Грейнджер, и перед лицом Парвати словно, хм, по мановению волшебной палочки появилась свёрнутая в трубку газета. — А то — что?

— А то она опять сбежит!.. — вместо подруги ответила Лаванда, нервно заламывая руки.

— Кстати, сбегай, — обратилась к Луне Гермиона.

— Кстати, бегу, — кивнула Лавгуд. — Благодарю, Тёмная Леди. Зима не оставит тебя и не навредит.

И оперативно покинула гостиную, направившись к спальням девочек — скорее всего в комнату первокурсниц, где совместно с Джинни было легче держать оборону.

Лаванда и Парвати издали горестный вопль и попытались подняться, но Грейнджер не дала им этого сделать. Затем она обошла диван и уселась в кресло напротив них, задумчиво похлопывая газетой по раскрытой ладони и одним взглядом пресекая попытки подружек броситься в погоню.

— Дайте угадаю, — сказала Гермиона. — Вы решили оспорить у Харальда звание главного психа факультета. Похвально, хотя и почти бессмысленно. Но почему именно… ТАК?

— Ну ведь она же такая…

— «…ХОРОШЕНЬКАЯ», — поморщившись, передразнила Грейнджер. — Да, я уже слышала. Тем не менее ваша охота на Луну с попытками переодеть её во что-то… миленькое, выглядит просто-напросто нездоро… Боже! Да вы ещё и фотоаппаратом вооружились! Девчонки, вы какие-то поехавшие, честное слово…

— Всего несколько снимков, — заверила Лаванда.

— Можно даже всего один, — сказала Парвати, нездорово блеснув глазами. — Это была бы моя главная реликвия при алтаре Луны Лавгуд…

— ЧТО? — Гермиона подумала что ослышалась.

— Что? — невинно спросила Патил.

— Так, что-то я переучилась, видимо… — Грейнджер помотала головой и для верности стукнула себя по лохматой макушке газетой. — Значит, так, мои дорогие модистки-фетишистки. Упырьте мел… То есть умерьте пыл. Я всё понимаю — безумие заразно, но давайте всё же не будем совсем уж впадать в…

— А мы думали ты наша союзница, Гермиона… — обиженно надула губы Лаванда.