Somber - Горизонты

Я покачала головой.

— Я хочу с ним поговорить. Выпусти его.

Компьютер на секунду замер.

— Прошу прощения. Такого в моём списке казней нет. Могу порекомендовать включить в любую казнь присутствие Флаттершай для повышения уровня стресса.

Да уж, это уже был бы перебор.

— Я хочу, чтобы ты его отпустил. Я не его палач, — решительно произнесла я. Очевидно, у этого компьютера была одна из самых шизанутых программа. Спасибо моей удаче.

Внезапно, четыре турели в комнате за мной развернулись мне в спину, а ещё две выдвинулись из потолка прямо здесь и нацелились мне в лицо.

— Прошу прощения, но здесь, должно быть, какая-то ошибка. Сюда может захотеть прийти лишь тот пони, кто заинтересован в смерти Голденблада. Другой не ввёл бы соответствующих ответов. Нет, я боюсь, на это способен лишь палач. Пожалуйста, сделайте свой выбор, или будет дезинтергрированы.

— Чего? — выпалила я. Серьёзно, с роботами мне не везёт! — Почему?

— Из-за охранных паролей. Ты ведь можешь просто написать ответы на двери. Тогда сюда сможет проникнуть, кто угодно, — ответил компьютер, будто это было вполне разумным, а не полным сумасшествием. — Какую бы смерть для Голденблада ты сочла бы наиболее подходящей? Благодаря ускоренному нейронному восприятию, можно выбрать даже затяжное, медленное умирание. Рак толстой кишки? Вполне возможно. Венерическое заболевание? Проще простого.

Я потёрла лицо копытами.

— Я хочу с ним поговорить. Это возможно?

Компьютер нахмурился.

— Сейчас он проходит очередной цикл моделирования допроса. До завершения ещё сорок восемь часов. В конце каждой симуляции у него есть небольшое окно, во время которого он может с тобой пообщаться.

— Я не могу ждать сорок восемь часов. Мне нужно переговорить с ним немедленно, — настаивала я, угрюмо глядя на компьютер. Мне нужно сделать здесь что-то по-настоящему радикальное… нужно перемудрить эту помеху. Компьютер хочет, чтобы я убила его и пытал Голденблада. — Я хочу поиздеваться над ним, тогда я смогу выбрать идеальный вариант казни.

Монитор компьютера замигал и замерцал.

— Хмммм. Очень хорошо. Здесь есть смотровой шлем для следователя. Когда текущая сессия допроса будет прервана, у тебя будет небольшое окно, во время которого ты можешь задать свои вопросы. — В основании машины отворилась маленькая дверь обнаруживая за собой вторую золотую сеточку. Я осторожно левитировала её и расправила по своей голове.

— Как только ты будешь готов, — сказала я и взглянула на жеребца в капсуле. Машина бибикнула, мигнула пару раз и у меня перед глазами всё закружилось.

Голденблад сидел в клетке. Тело болело. Тошнило. Ощущая во рту мерзкое послевкусие, он повалился на пол перед десятком пегасов, единорогов и ночных пони-стражей. На столе сбоку стояли с полдесятка бутылочек. Подошёл угрюмый и крепко сложённый офицер ночной пони, взглянул на Голденблада сверху вниз и мрачно осведомился:

— Он подготовлен?

Единорог бросил взгляд на испещрённого шрамами жеребца, затем тихо ответил:

— Да, офицер Лайонхарт. Он напичкан до самого кончика рога, сэр. Он ещё пытается бубнить, но проблем с ним быть не должно.

Другие стражники беспокойно ёрзали и переглядывались. Лайонхарт обвёл пони хмурым взглядом.

— В чём дело?

Пегас взъерошил перья, переступил копытами, глянул на остальных стражников и, наконец, набрался храбрости.

— Разрешите говорить свободно, сэр? — Лайонхарт поджал губы, но кивнул. Пегас глубоко вдохнул. — Казнь, сэр? Принцесса не пошутила? Публичная казнь? В этом смысле?

— Принцесса Луна издала указ. Мы будем исполнять её приказы, — просто ответил он, оглядывая собравшихся. — Этот пони предал Её Высочество и всех нас, и должен быть наказан соответственно.

Пегас замер.

— Никто и не сомневается, сэр. Но публичная казнь? Прежде такого никогда не было. Это как-то в духе наших врагов. Если мы воспротивимся…

— Ты свободен, — твёрдо сказал Лайонхарт. Белый пегас дёрнулся, словно от удара, затем отдал честь крылом и строевым шагом покинул помещение. Взгляд жёлтых глаз Лайонахрта прошёлся по остальным стражником. — Теперь слушайте сюда. Это произойдёт. Если кого-нибудь из вас мучают моральные или профессиональные принципы, так тому и быть. Это будет отмечено в вашем личном деле. Но мы не подведём Её Высочество. Мы исполним её решение. Так и будет. Это понятно?

Он огляделся, заглядывая в глаза каждому пони. Некоторые опускали взгляд и, пристыжённо, выходили вон. Иные твёрдо выдерживали взгляд офицера и выходили демонстративно. Через минуту остались лишь трое стражников. Все ночные пони. Лайонхарт вздохнул и понурился.

— Так тому и быть.

Офицер лично наклонился и забросил Голденблада к себе на плечи. Изуродованный шрамами жеребец безвольно повис, продолжая беззвучно шевелить губами, пока его несли по коридору. Звук толпы нарастал, словно грохот водопада. Наконец его вывели на ярко освещённую большую площадь в центре Кантерлота и он, нерешительно заморгал на возвышающиеся над ним ряды пони. Некоторые кричали, но другие смотрели на него с тревогой и жалостью.

Трибуны протянулись вдоль одного края площади. В центре восседала правительница Эквестри, возвышенная и холодная, прекрасная и ужасная. С лева от неё расположились сановники и чиновники, в том числе и Трублад с принцем Блюбладом. По правое копыто стояли шесть кресел с символами министерств. Занято было только одно: неподвижно застывшая Рарити не отрывала взглядя от своих копыт. Кресло принцессы Селестии тоже пустовало.

— Ошибка… — пробормотал Голденблад.

— Да, ты допустил ошибку. Но теперь уже слишком поздно для…

— Нет. Принцесса Луна, — возразил Голденблад. — Пустых мест быть не должно. Это заставляет выглядеть её слабой. — Ночной пони недоверчиво уставился на конвоируемого, и уголок рта израненного единорога изогнулся в ухмылке. — Могли бы хоть представителей послать.

В глазах Лайонхарта мелькнуло сомнение, но он опустил Голденблада в центре площади и порысил в сторону. Голденблад, с трудом удерживаясь в вертикальном положении, повернулся лицом к трибунам. Луна взглянула на него сверху вниз, холодно и беспристрастно, а затем изрекла громовым голосом:

— Народ Эквестрии! Это Наш священный долг, представить вам величайшего предателя в истории нашего государства. В течение многих лет, Голденблад готовил заговор, чтобы подорвать авторитет Министерств, правительства и всего народа. Он поддерживал тайную связь с нашими полосатыми врагами, вымогал деньги у аристократии, незаконно присваивал материалы для собственных целей и потворствовал бесчисленным спекуляциям десятков врагов государства. Множество более тяжких преступлений его куда более ужасны, и недолжно слышать о них добрым пони.