Somber - Горизонты

— Да наплевать! — крикнула в ответ Чарити, которая, судя по голосу, была почти счастлива. — Развлекайтесь!

Фыркнув, Вельвет Ремеди шагнула в толпу. Я, с восхищением, наблюдала за тем, как она уходит. Иногда, ты немного поздновато встречаешь своего заклято-врагового сверстника.

Оставшись в одиночестве, я шла сквозь толпу. Большинство прохожих не узнавали меня в чёрной броне оперативника. Просто ещё один обитатель Пустоши, пришедший сюда, чтобы сражаться за моё выживание. Взгляд некоторых из них цеплялся за написанное на моей броне слово «Охранница». Они, по большей части, пристально смотрели на меня, пока я проходила мимо. Некоторые бросали сердитые взгляды. А другие — улыбались. Полагаю, это зависело от того, сколько боли я им причинила или от какого количества избавила. Я предпочитала думать, что видела больше хмурых взглядов, чем сердитых, но не могла быть уверена наверняка.

Ни в чём больше не было определённости. Всё было напряженным и возбуждённым. Часть меня хотела спрятаться, стать безликой под шлемом брони оперативника, но я знала, что безликий враг, является тем зрелищем, в котором пони нуждаются в последнюю очередь. В меня вглядывалось так много глаз. От меня зависело так много жизней. Я сглатывала раз за разом, страх сковал моё горло.

— Ходишь среди солдат, да, Блекджек? — произнёс знакомый голос, и, крутанувшись, я увидела Стального Рейнджера Крампетс. Темно-оранжевая кобыла с веснушками на морде непринуждённо носила свою силовую броню. — Очень царственно с твоей стороны. Тебе нужно бы дать ещё и плащ, для должного задумчивого вида и, как мне кажется, мы сможем написать сценарий для пьесы.

— Не хочу участвовать в спектакле. Я просто хочу, чтобы все пережили завтрашний день, — произнесла я, вздохнув.

— Я так и полагала, девонька. Но я тоже здесь, а значит есть надежда. Это чертовски досадно, мы вычистили Стойло Девять Девять лишь для того, чтобы вскоре весь мир сделал бигбадабум, — произнесла она с грустной улыбкой. — Стронгхувф рассказал мне о Горизонтах абсолютно всё. И этот педрила, построивший эту чёртову хрень, теперь отдаёт приказы? Ахренеть как гениально.

— Это было единственным способом держать всех вместе. Или ты думаешь, что лучше было бы получать приказы от Большого Папочки? — спросила я. Она пожала плечами, признавая мою правоту.

— У Голденблада всё получится, — произнёс знакомый кобылий голос, когда окружающая нас толпа расступилась, давая нам пройти. Фиолетовый аликорн посмотрела сначала на меня, потом в сторону, неуклюже потирая ногами. — Неудача убьёт его.

Немногочисленные сварливые голоса умолкли, когда я шагнула вперёд и обняла её за шею, от чего та непроизвольно напряглась.

— Псалм, — прошептала я напрягшейся кобыле. — Я рада, что с тобой всё в порядке.

— В порядке… понятие относительное. И ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо другой, — произнесла она нерешительно, постоянно оглядываясь по сторонам. — Как на тебе сидит броня?

— Как будто меня окунули в чан с бесбашенностью и прикрутили к неоновой вывеске, гласящей: «а вот эту убить в первую очередь», — ответила я, пристально смотря в её печальные фиолетовые глаза. Искра Единства между нами уже давным-давно погасла, но я чувствовала себя так, будто мы обе пытались неуклюже прощупать разумы друг друга и поэтому знали, чего говорить не следует.

— Нет, — пробормотала Псалм, чей голос был едва слышен на фоне гомона толпы.

— Прости, что? — моргнула я.

— Нет. Во мне нет ничего от Лакуны. — Она опустила взгляд. — У меня есть её воспоминания, но это не одно и то же. Я никогда не смогу быть такой сильной. Такой сострадательной. Мне жаль.

Я, слегка сгорбившись, вздохнула.

— Да всё в порядке, — произнесла я, копаясь в своих перемётных сумках.

— Нет. Я не хочу её обратно, — произнесла она секунду спустя и, замерев, я отдёрнула передние ноги. — Покаяние… нет. Не достойна.

— Я не снайпер, — сказала я ей. — Я никогда не смогу обращаться с ней так же, как ты. А у Каламити уже есть супервинтовка.

Но Псалм вновь покачала головой.

— Я не хочу вновь быть убийцей, — прошептала она. Крампетс, закатив глаза, вздохнула, выглядя несомненно раздраженной. Псалм это заметила и, казалось, стала меньше. — Знаю… я была солдатом… но мне не следовало им становиться. Это было ошибкой… убивать ради Луны.

Я ей улыбнулась. Насколько мне было известно, она могла бы сыграть важную роль в предстоящей битве, но я не могла заставить её вновь вернуться к той жизни, которая принесла ей столько горя.

— Уверена, ты найдёшь какой-нибудь способ помочь нам. — Я потянулась и убрала её гриву с глаз. — У тебя появился второй шанс.

— Спасибо тебе, и ЛитлПип, — прошептала она, когда потерлась об меня носом.

Я, шмыгая носом, тёрла копытом глаза.

— Неужели я совершила ошибку, выбрав Голденблада?

Псалм медленно покачала головой.

— Голденблад стремится к успеху, и он управляет другими так же, как художник управляется с красками на холсте. Он добьётся того, чего ты хочешь, но тебе может не понравиться то, как он это сделает. Возможно, ты убедила его попробовать использовать более приличные методы… надеюсь, что это так. Но он тебя не предаст, если только не почувствует, что ты предала себя и всех остальных.

— Нам нужно идти, — прервала наш разговор Крампетс. — Какой-то чудила из Предвестников продолжает настаивать, что мы должны отдать ему Девяносто Девятое, поскольку у государства есть право на принудительное отчуждение собственности и мы должны удостовериться в наличии у нас необходимых боеприпасов. Для этого мы продаём химию и лечебные зелья. — Она ехидно усмехнулась, увидев на моём лице шокированное и недоумённое выражение. — Что такое, неужели ты полагала, будто ваше Стойло только и может, что перерабатывать биологические отходы в еду? Оно способно переработать почти что угодно, помещённое в него.

— Я буду неподалёку, — пробормотала Псалм. — Я не могу… быть… Лакуной… но если тебе понадобится помощь, то я хотела бы находиться поблизости.

Я потянулась и ещё раз её обняла.

— Я благодарна тебе за это. Спасибо. — Я наблюдала за тем, как они порысили в сторону здания почты.

Прозвучавшая позади музыкальная нота поразила меня, как выстрел. Голос, подобно прорывающемуся восходу солнца, воспарял над гомоном толпы, погружая лагерь в тишину. Пони отошли назад, давая Вельвет Ремеди простор. Никакой сцены. Никакого освещения. Даже музыки, и той нет, но, тем не менее, она одним лишь своим голосом высвободила мелодию, которая, словно волна, прокатилась сквозь это столпотворение. Песня была похожа на что-то из репертуара Свити Бель, но у меня не получалось её опознать. Не прошло и минуты, а к ней уже храбро присоединилась, аккомпанируя, лишившаяся задней ноги пожилая красная земнопони. Я читала, что Вельвет способна делать это самостоятельно, при помощи собственной магии, но само её пение, судя по всему, затягивало толпу. Фиолетовая кобылка-единорог, Соната, взгромоздилась рядом с Вельвет. Зазвучало её вибрирующее сопрано и пусть она, судя по всему, не знала даже слов, но трёхногая кобыла и прекрасная единорог приспособились к её неопытности.