Somber - Горизонты

— Кончено? — Он, казалось, всесторонне обдумывает это слово. — Просто взять и отступиться, оставшись ни с чем? — Он слегка улыбнулся и покачал головой. — Нет. Я стремился к этому в течение тысячелетий. Я никогда не сдамся.

— Отступись, Амади. Ей ведомо твоё имя. Глупо продолжать это, — решительно произнесла Секаши. — Тысячелетия поступков безрассудных — тяжкий груз, но с единственного выбора начнётся искупление.

Он облизал губы, в его красных глазах отразилось отчаяние, когда он взглянул сначала на меня, а затем, на зебр и Предвестников вокруг него. Легат несколько секунд пристально смотрел на меня, и я пыталась внушить ему, что он должен отступиться. Поступать лучше. Найти хорошую стезю.

— Это ведь будет замечательно, не так ли? Больше не нужно будет плести интриги. Не нужно будет отчаиваться. Не нужно будет бояться. Лишь покой.

Я подошла к нему.

— Это всё ещё возможно.

Он, казалось, расслабился и слегка кивнул мне, и я тут же улыбнулась ему в ответ и протянула копыто. Затем он протянул ко мне свои передние ноги, обхватил ими моё копыто, и его глаза встретились с моими. На секунду, мне подумалось, что, возможно, ещё есть шанс, какая-то частица добра в нём к которой я смогу воззвать… и тут же поняла, что в своем стремлении прощать я наконец-то зашла слишком далеко. Тысячелетия ненависти, войны и множества других ужасов сверкали в его глазах бесконечной бурей. Он почти открутил мне конечность, боль расцвела огненным цветком, когда я услышала, как хрустят кости и щелкают суставы.

— Дура [36] Дурак (ист.) — придворный или домашний шут в 18 веке. ,— плюнул он на меня пока я падала.

Лансер выстрелили в отца, правда скорость Легата почти уберегла его от пули, но даже касание снесло ему половину головы и отбросило от меня. Разлетающиеся брызги кровь и осколки костей замедлились и начали возвращаться к нему, в то время как П-21 со Скотч Тейп тащили меня прочь от безумного зебры.

Как только его глаза регенирировали а голова восстановилась, он провозгласил:

— У меня всё ещё есть Отродья и они — могучая армия. Сильнее чем вы все вместе взятые. Пока мы говорим, та дура летит к луне. Она несет в себе душу истинной Девы а без неё ты не сможешь победить Пожирателя Душ. С этим миром покончено!

П-21 оттащил меня к Секаши с Маджиной. Моя нога была вывернута, а боль была столь острой и настоящей, что я почти желала вновь очутиться в своем старом теле. Всё больше и больше зебр и пони пытались застрелить Легата, но их пули не могли причинить ему серьезные неприятности, он просто собирал себя вновь и вновь.

— Ой. Ой. Ой. Ой, — повторяла я снова и снова. Секаши не стала тратить время зря. Она схватила мое копыто, и крутанула его в другую сторону. Нога вновь издала серию щелчков, скрипов и похрустываний, едва не вырубив меня напрочь. Затем она сунула мне зубы ярко-фиолетовое зелье, и я тут же его выдула. Маджина передала Скотч Тейп контейнер прелестных маленьких миленьких фиолетовых бутылочек. У меня была нездоровая уверенность в том, что они мне ещё понадобятся.

— Отродья! Уничтожьте их всех! Убейте всё! Убейте всех! — выкрикивал он. — И уничтожьте эти ракеты!

От тел лежащих на земле донесся скрежет когда они начали восстанавливаться. Огромные ворота расположенные в стенах приоткрылись и выпустили волну киберзебр и летающих Отродий. Защитники в бреши внезапно развернулись внутрь Комплекса и бросились вперед. На платформах осталось только три ракеты. Если они уничтожат все три…

— От дерьмо, — проворчала я, поднимаясь на копыта. — Он реально не любит Деву, не так ли? — сказала я Секаши, пытаясь бежать к ближайшей стартовой платформе.

— Ты не Дева, — сказала она. — Ты — Дура.

— Вот спасибо, — сказала я, закатывая глаза, слезы сбегали по моим щекам, от того, что ногу всё ещё простреливало болью. Я выпила ещё одно лечебное зелье.

— Это не оскорбление. Дураки ужасают потому, что даже они сами не знают, что могут натворить! Они играют при таких шансах на победу, с которыми любой другой не отважится действовать. Они танцуют на краю пропасти просто потому, что могут. Они превозмогают там, где любой другой падет. Тираны всегда боялись Дураков, так как они несут крушение для их планов. Они герои, каких прежде не бывало, и монстры не имеющие себе равных, потому что они делают то, что хотят, и несут проклятье планам других.

Мы начали двигаться к ближайшей ракете.

— Однако, та Старкаттери назвала меня Картежницей, — сказала я, слегка недоумевая.

Она улыбнулась.

— Они и то и другое. Дураки играют с шансами на победу при которых ни одна более умная личность не посмеет. Они любимцы шанса, агенты хаоса, и инструменты дисгармонии.

— Тогда что такое Дева? — спросила я, убедившись, что она видит мои губы.

— Надежда для одних и отчаяние для других, — отвечала Секаши. — Она разбивает узы и разрушает судьбы. Она бросает вызовы и превозмогает, и сокрушает своих врагов. Она, как и сами звезды — катализатор. Удерживать её в покое, когда она должна действовать, означает счастье для одних и ужас для других, и никто не сможет сказать, что для кого, — сказала она мрачно. — Я знаю множество историй об обоих, но боюсь, что для них сейчас нет времени. Блекджек, — она вздохнула и огляделась. — Это плохой день, когда нет времени для того, чтобы рассказывать истории.

— Ага, я знаю это чувство, — ответила я. За что я получила ещё один её взгляд. — У Легата есть ракета с жарбомбовой боеголовкой, нацеленная сюда. Тебе нужно вывести отсюда оставшихся. Так далеко как только сможешь.

— Сначала мы увидим, как ты отправишься, — сказала она, а затем повернулась к остальным зебрам и начала говорить со скоростью пулеметной очереди.

Я остановилась и посмотрела на ближайшую ракету.

— Картежница и Дура, да? Описывает меня просто отлично. Пришло время поднять ставку.

Между мной и моей ракетой стояли Отродья, но у меня был отряд зебр-коммандос за спиной. Вместе, мы пошли в наступление. Киберзебры пытались примотать изолентой взрывчатку к разгонным двигателям, но точные выстрелы снайперов понаделали им дыр в головах до того, как у них это получилось. Я добралась до основания пусковой платформы, когда в ракету попала пуля и, с громким свистом, из дыры вырвалось белое облачко газа. Заревела сирена, когда стало появляться все больше дыр от попаданий, из которых вырывался газ, и капала жидкость. Десятки. Сотни. В конце концов, появлялись куски слишком большие или неровные, чтобы потом залатать их. Отродья наступали, зажав гранаты во рту, и продолжая стрелять. Я схватила П-21 со Скотч Тейп, и мы помчались прочь. Магические щиты поднялись как раз перед тем, как один из разгонных двигателей превратился в огненный шторм шрапнели, уничтожающий любое Отродье, вставшее у него на пути, и зовущий трех своих оставшихся друзей присоединиться. Магическое поле защитило нас от уничтожения, когда огненный цветок расцвел в ночи, но скрытые дымом перекрученные обломки уже никогда больше не смогут взлететь.