Somber - Горизонты

Не медля ни секунды, я взяла Секси на изготовку и ринулась на него, желая лишь одного: сбить с ритма. Копыто его задней ноги ловко стукнуло по дробовику, отклоняя тот в сторону, и впечаталось мне в висок с такой силой, что я рухнула на вибрирующий пол башни. И вот тогда я по-настоящему поняла, на сколько же взбешенной должно быть чувствовала себя Скотч Тейп, сражаясь с Пифией.

П-21 поднял Аргумент, проделал что-то с заряженной в него гранатой, а затем выстрелил в Легата. Граната врезалась в него как цельнометаллический хуффбольный мяч, отбросив на балку, которую он избивал. Вот только она не взорвалась, а просто отскочила и с грохотом упала на пол рабочей платформы. Он зарядил вторую гранату, прицелился, и выстрелил ещё раз. На этот раз Легат гранату пнул. Его нога согнулась как сломанное дерево, когда он отклонил выстрел, но тут же со щелчком восстановилась. Красно-полосатый зебра посмотрел на П-21 и насмешливо произнёс:

— Бесполезно.

— Светошумовые, — ответил он, и Легат немедленно прикрыл лицо. А я не собиралась упускать этот шанс! Два залпа с отсечкой по три, и он, кувыркнувшись, перелетает через поручни. Пусть он и схватился одной ногой за помост, но третий залп оторвал ему эту конечность в районе плеча. Когда он упал, я окинула взглядом лежащую гранату.

— Учебная? — спросила я, нахмурившись.

— Нет. Я просто понадеялся, что он знает о светошумовых гранатах больше, чем ты, — ответил П-21, осторожно подобрав гранату, и перебросил её через ограждение. А я на секунду задумалась, было ли это оскорблением или нет, вот только у меня действительно не было времени, чтобы как следует обдумать этот вопрос.

— Скотч! А она не развалится? — спросила я, чувствуя, что башня обслуживания всё ещё гудит. — Шшшш! Шшшш! Пожалуйста, не разваливайся! — произнесла я, будто бы пытаясь утихомирить гудящую, раскачивающуюся постройку. Мы по-прежнему слышали хлопки, дзиньканье, а теперь к ним прибавились ещё и стоны. Я ощутила, что вся эта огромная конструкция начала заваливаться набок.

— Блекджек, я в этом совсем не уверена! — прокричала Скотч Тейп, когда ракета начала издавать возмущённые металлические стоны. — Бежим!

— Нет! Нельзя! Эта ракета последняя! — прокричала я, начиная подниматься по лестнице.

П-21 схватил меня и потащил назад.

— И это ничего не будет значить, если мы погибнем, когда эта башня рухнет!

Я несколько секунд пристально смотрела вверх, на притягательный люк, посадочный мостик уже медленно отваливался от ракеты вдоль всего её корпуса. Затем я развернулась и сбежала по лестнице вниз, следом за Бу. Башня наклонялась всё сильнее и сильнее, и, в конечном итоге, последние десять футов нам пришлось преодолеть одним прыжком. « Колени согнуть, после приземления перекатиться. Хорошие уроки». Я, оглянувшись, посмотрела вверх, и увидела как башня обслуживания заваливается набок, в сторону от ракеты… « возможно, она ещё даже в рабочем состоянии »… а затем, она ударила одну из технологических ферм [37] Технологические фермы (башни) обеспечивают жесткое закрепление ракеты в вертикальном положении до момента старта, а в момент старта отсоединяются (отклоняются) от ракеты. , и я заметила, что противоположная ферма уже лежит на пусковом столе, развалившись на части. Технологическая ферма изогнулась под весом башни, и зажимы, что по-прежнему были присоединены к ракете, потянули её в сторону от двух других ферм, и огромный корабль, смявшись посредине, упал, развалившись на части, и разлив по земле целое озеро испаряющейся жидкости.

— Возможно, мы сумеем её починить? — пробормотала я, когда мы попятились.

А затем озеро взорвалось, и магические щиты поднялись точно в срок, чтобы не дать нам поджариться, разрезав при этом ракету надвое. Я смотрела на всё ещё открытый, но уже деформированный люк в верхней половине ракеты, пока мы, на всякий случай, поспешно убирались прочь от бушующего пламени, а вдруг магический щит был повреждён упавшей ракетой. Последняя ракета… последняя возможность остановить Когнитум…

Весь мир стал странно безмолвным. Я побрела прочь, дошла до коробки интеркома, которая была установлена на каком-то механизме, которой я не смогла опознать, и тяжело села на круп. Без какой-либо возможности остановить Когнитум… и без Причуды… не было никакой возможности, чтобы я могла победить. Я прижалась головой к тёплому металлу, пытаясь ослабить пульсацию в голове.

— И что теперь? — спросил П-21.

— Теперь… не знаю, — ответила я, не находя в себе сил посмотреть на него.

Затем из интеркома послышался треск.

— Блекджек, — произнесла Глори, а на заднем фоне были слышны звуки стрельбы. Вне всяких сомнений там всё ещё оставались Отродья, не получившие уведомления о том, что они уже победили.

— Глори, убирайся от туда. Всё кончено. — « Может быть ЛитлПип сумеет расположить центр управления ПОП на пути Тома. А это вообще возможно? »

— Нет. Не кончено. Идите к пусковому столу номер один. — Нахмурившись, я посмотрела на стартовую площадку рядом с лестницей. Там находилась одна из тех ракет, которые, как я полагала, были уничтожены в процессе заправки, а именно та, что была покрыта льдом. Но сейчас… она была покрыта зебрами… — Церинитис и остальные Прополи подготавливают её к старту. Они уже устранили неисправность, из-за которой ракета в прошлый раз не взлетела. И сейчас занимаются тем, что наполняют кислородные баки. А ты всего лишь должна достаточно долго не позволять Легату атаковать их, чтобы они смогли закончить заправку.

Надежда, во мне зашевелилась ужасная и восхитительная надежда.

— Занять на подольше… — произнесла я, поднимаясь на ноги. — Ага. Эт я могу. — Я видела на своём Л.У.М.-е одну-единственную, одинокую красную отметку, находящуюся прямо посредине пусковых столов. Удостоверившись, что магазины Секси полностью заряжены, я надела шлем, и пошла.

Легат стоял посреди круга ракет, в то время как вокруг стартовой площадки в диком танце кружились языки пламени. Казалось, что его кроваво-красные полоски светились ярче, чем весь этот рёв и отблески хаоса, царящие вокруг него. Отродья нападают на Предвестников. Оставшиеся ополчились на Отродий. Потрошители сражаются с Оставшимися. Отродья рвут Потрошителей. И в эпицентре этого безумия, в центре пусковой площадки ЭКС-А1, на закрывающей яму решетке, стоял полосатый жеребец, вокруг которого клубился ненасыщенный тёплый пар.

И он хохотал.

Это был хохот счастья. Раскатистый, надрывистый и ликующий смех наконец-то прорвал плотину сдержанности и, словно грязевой поток безумия, ненависти и услады хлынул из него, когда он начал кружить, широко раскинув свои ноги. Когда он откинул назад голову, его гриву начало трепать сильнейшим ветром, бушующим по всей стартовой площадке. Он ликующе закричал, показательно стоя посреди всей этой резни, и не трогая копытом ни одной зебры или пони. Словно жеребёнок, успешно разрушивший крепкую дружбу из-за своей мелкой озлобы, он праздновал, ведь не испытывал раньше подобного утешения.