Somber - Горизонты

Крампетс ринулась к Псалм.

— Снаряди меня! Быстро! — гаркнула она.

— Стой смирно, — дала указание аликорн, поднимая Крампетс магией, затем облачила её в боевую броню и надела на неё боевое седло с одной единственной, снабженной оптическим прицелом, винтовкой пони стрелка, которое пристегнула ремешками. — Надеюсь, это подойдёт. У меня не было возможности осведомиться о твоих предпочтениях.

— Да всё нормально. Давай поспешим, пока этого идиота не задавили массой! — Выхватив ранец с боеприпасами у одного из земнопони, Крампетс помчалась вслед за Псалм.

Как только началась эвакуация Мегамарта, эта парочка присоединилась к слабеющёй обороне. Любой пони, способный переносить вещи, занимался перетаскиванием раненых и припасов из магазина, а некоторых земнопони было практически не разглядеть под грудами коробок с боеприпасами и оружием. Четыре гуля, составлявших артиллерийский расчёт Пушки, раскидали пинками мешки с песком и опустили ствол, когда Отродья начали появляться на гребнях стен. Орудие взревело, и Отродья исчезли столь же быстро, как и появились, вместе с почти половиной оставшейся стены.

Мчась к пролому, кобылы убивали любую попавшуюся на глаза киберзебру, взобравшуюся на стену, или единорога Отродий, появившегося во вспышке рядом с ними. Двигаясь подобно балерине, Псалм нацеливала винтовку на очередное Отродье, и пули, входя через глазницы, пробивали насквозь их черепа, выходя из затылков. А если одной пули было не достаточно, то вторая довершала начатое, поражая другой глаз.

— Пожалуйста, прости за то, что трусила, — бормотала Псалм после каждого выстрела. — Пожалуйста, прости за то, что опоздала. Прости за кровь на моих копытах. Прости за то, что была собой.

— У тебя есть проблемы. Вы двое действительно созданы друг для друга, — пробормотала Крампетс, которая, ведя непрерывный огонь, двигалась следом за Псалм, защищая аликорну с боков, пока они мчались к огромному сверхмускулистому жеребцу. Его великолепное крепкое тело уже лишилась половины укрывавшей его брони, но, тем не менее, он продолжал упорно сражаться с полчищем Отродий. Топнув копытом, он подбросил высоко в воздух валун и пнул его с мощью гранаты, посылая прямо в скопление кибезебр. Единорог Отродий возник с занесенным бритвенно-острым ножом позади Стронгхуфа, готовый вырезать жеребцу позвоночник, но тот лишь топнул копытом, создавая ударную волну, которая изверглась под единорогом в виде копытообразного каменного шипа, пронзившего Отродье и воздевшего того в воздух. Затем жеребец обхватил шип передней ногой, выдернул его из земли, и метнул в морду другому, целившемуся в него, Отродью. Казалось, что его величественное тело, даже покрытое потом и кровью из десятков царапин, искрится посреди кровавой бойни.

Псалм ринулась к нему. Он заметил аликорну и уставился на неё, выпустив из вида своих противников. Его глаза расширились, а взгляд смягчился, когда на миг битва перестала для него существовать, и он протянул к ней ногу.

Затем его тело дёрнулось, когда в него попала полудюжина пуль. Застыв на месте, Псалм изумлённо наблюдала, как он зашатался и начал отступать под градом пуль, получая всё больше ранений, а затем рухнул. Его величественное тело больше не искрилось, когда он повалился на образовавшийся в бреши холм.

— Гадство! Гадство! От же ж гадство! — кричала Крампетс, мчась вперёд вместе с Псалм. Добежав до Стронгхуфа, они увидели сквозь пролом десятки… сотни… возможно тысячи Отродий, надвигающихся на эвакуирующееся здание.

Стронгхуф, чьи усы были запятнаны кровью, поднял взгляд на двух кобыл.

— Любовь… моя… — пробормотал он на фоне творящегося хаоса и обмяк.

Прошла, казалось вечность, в течение которой Псалм в изумлении смотрела на павшего Стронгхуфа, пока мимо них со свистом проносились пули, задевая её развивающуюся на ветру гриву и выдёргивая из крыльев перья, но чудесным образом не попадая в саму аликорну. А затем, повернувшись к пролому, она испустила вой, эхом пронёсшийся над всем полем боя.

— НЕЕЕЕТ!

Слева от неё зависло Покаяние, а справа скорострельный пулемёт одного из павших защитников. Вытряхнув из оружия цементную пыль и несколько камешков, которые с бряцаньем упали на землю, она нажала на спусковой курок. Мотор зажужжал и блок стволов некоторое время просто вращался, а затем оружие запело. Исторгнув из себя язык пламени, оно обрушило на приближающихся Отродий линию пылающего смертоносного металла, пока Покаяние производило выстрел за выстрелом. Одна единорог попробовала телепортироваться за спину Псалм, но та, схватив кобылу, нож, и всё остальное, выставила её перед собой. Пуля пробила кибер-единорожке череп, расплескав мозги, а в её тело попало несколько пуль, из обрушивающегося на Псалм свинцового ливня. Аликорн не предпринимала ни каких попыток, чтобы создать магический щит, и не обращала внимание на пули, пробивающие труп кибер-зебры. Когда боезапас пулемёта иссяк, она вытащила из своей коллекции ещё две винтовки и продолжила вести огонь. Её точность и сосредоточенность магии ошеломляли противников, в то время как сама она защищала себя изуродованным трупом, пока тот не истрепался настолько, что стал пригоден лишь на то, чтобы брызгать на неё кровью.

А Крампетс, тем временем, выхватывала из ранца бинты и туго бинтовала ими раны Стронгхуфа.

— Сумасшедшие. Причём оба. Гадские, хреновы, безмозглые, сумасшедшие! — прокричала она ему. — Вы идеально подходите друг другу!

Псалм, судя по всему не обратившая внимание на эти слова, схватила для своей защиты тело другого Отродья, и забрала его оружие в свою парящую коллекцию, а затем, когда отдельные усиленные трупы стали в качестве щитов бесполезны, принялась строить стену из останков. Единороги предприняли ещё одну попытку телепортации, на этот раз с четырьмя осколочными гранатами в придачу. Чеки были вытащены, но Псалм схватила Отродье ногами, собрала магией гранаты в один пучок, и бросила единорога вместе с гранатами в стену, за которой он прятался секунду назад. Взрыв осыпал её обрывками внутренностей и кусочками металла, но она лишь приостановилась, вновь принявшись расправляться с каждым, кто приближался к пролому. Аликорн, от кончика рога до венчиков копыт, была покрыта кровью своих врагов.

Закончив перевязывать раны Стронгхуфа, Крампетс влила в него исцеляющее зелье, и на этом медицинские запасы в ранце иссякли.

— Хорошо. Он стаби… — Её прервал копытодробящий грохот взорвавшейся Пушки. Отродья пытались пробиться не только сквозь этот пролом. Пока Псалм и Крампетс были заняты, Отродья проделали взрывами ещё три пролома в стенах Мегамарта, и около них не было аликорна, которая бы их защищала. — Нам нужно отсюда сваливать!