vasalen - Операция Снейп

По дороге поболтал со знакомым равенкловцем, Ма Сяо-Женем. Он китаец, и периодически мы разговариваем о китайской литературе. Не так давно я наткнулся на их средневековые повести, такое классное чтение. Вау! Один «Трижды оживший Сунь» чего стоит. В общем, когда я принес Поттеру загодя увеличенную мантию, он был багрового цвета, а уши у него, кажется, слегка дымились. Надо будет попенять Миртл. Ни слова не говоря, Поттер выхватил мантию у меня из рук, накинул на себя и побежал оттуда так, что я и не пытался догнать. Ничего, потом извинюсь. Чем-нибудь заглажу досадное происшествие. Главное, искренне раскаиваться в своей неловкости всякий раз, как он на меня посмотрит. А я это могу. Тем более что я действительно сожалею. Будь у меня альтернатива, я не стал бы ничего такого делать. Но мне действительно нужна информация от Миртл, а она по-другому не поделилась бы.

Когда Поттер убежал, я собрал с пола раскатившиеся монетки, бумажки и какую-то коробочку. С деньгами все ясно, записка оказалась от Ромилды Вейн. Я её благородно возверну, хотя, учитывая взрывной характер Джиневры Уизли, можно было бы Поттера ей шантажировать. Положив все это барахло на стол, я с интересом раскрыл коробочку.

Ну, что тут скажешь, сказать, что я испугался это ничего не сказать. Когда вокруг меня все исчезло, а самого меня неизвестно куда понесло на дикой скорости, я заорал благим матом. С тем же воплем приземлился неизвестно где, неизвестно на что, точнее на кого, потому что подо мной кто-то выругался. В следующий момент обнаружил, что упал на профессора Снейпа. Он был зол, я его, кажется, ушиб. К тому же, он пришел в это место по делу, а из-за меня приходилось бежать. Он схватил меня за руку и выволок из холла дома, где мы находились. А за нами набирали обороты вопли. Орала какая-то тетка с картины. Сперва мы опрометью понеслись неизвестно куда, часто сворачивая в узкие улочки и меняя направление движения. Потом профессор рывком подтащил меня к себе и мы аппарировали, а едва очутившись в другом месте снова куда-то бежали. Декан был жутко зол, даже ругнулся на меня, что медленно бегу. Потом в какой-то подворотне он преобразовал мою школьную робу в куртку, а еще через некоторое время мы аппарировали во второй раз. Я не знаю, где мы оказались, это был какой-то приморский город. И там я был по-настоящему счастлив. Потому что профессор перестал сердиться. К счастью, он не слишком серьезно спрашивал меня, как я там оказался. Поэтому я не соврал, но и всей правды профессору тоже не сказал. Пока я не найду кольцо, лучше ему вообще не знать о поисках. Да и потом тоже. А вообще я сказал правду. Что подобрал какую-то коробочку на полу в классе рядом со своей лабораторией. И все. А что вру? Так и было. Я просто не стал говорить о сопутствующих обстоятельствах. Зато потом… Я думаю, теперь у меня должен получиться нормальный патронус. При таком-то счастливом воспоминании. И в кафе ходили, и на аттракционах вместе катались. И меня два раза называли его сыном, а он этого не оспорил. Все-таки, я его очень-очень люблю. Так же как Мелани. Вот еще маму найду, и у нас будет прекрасная семья.

Вытащил из кармана фантик от карамельки, которой меня угостила старушка в парке. Это единственное материальное доказательство того, что это со мной случилось наяву, а не во сне. Конфета не наша. Не по-английски написано. Я даже прочитать не могу. На фантике забавные слоники. Золотой, голубой и половинка розового. И по краям с одной стороны голубая, а с другой стороны розовая волнистые каёмочки с золотыми крапинками. Милый фантик. Я спрятал его в мешочек к уменьшенной книге по зельям. У меня еще оставалось вполне приличное количество времени до отбоя, так что я решил идти к Миртл.

Информация оказалась весьма существенная. Собственно, она оказалась бесценной. Ради этого вполне можно было оставить голого Поттера на часок с приставучим привидением. Потому что Миртл видела это кольцо. Она видела его в пещере у одной русалки, помешанной на украшениях. По словам Миртл, вся её пещера заставлена ракушками, шкатулочками и коробочками, в каждой из которых спрятано то или иное украшение. Золотое кольцо с бирюзой - гордость её коллекции, поэтому русалка держит его в самой красивой позолоченной раковине с алым кантом. Вход в пещеру, по словам Миртл, ничем не заперт, так как у русалидов считается жутким бесчестьем брать чужое. Место расположения пещеры Миртл мне тоже назвала. Сейчас уже поздно, но завтра после уроков я туда поплыву. Жаброводоросли у меня есть.

* * *

Надо записать, пока чего-нибудь не забыл. Случилось нечто очень странное. Вечером вытащил книжку из мешочка, вместе с ней выпал кусок ткани. Я его развернул и обнаружил, что это белый шелк. Тряпочка была размером с носовой платок и на ней были иероглифы. На то, чтоб понять, что это иероглифы моей образованности хватило, но написаны они были очень странно, не так как в словаре. Я мог бы голову дать на отсечение, что ничего подобного в мешочке раньше не было. Порывшись в нем на всякий случай, я обнаружил, что исчез тот фантик со слониками. Чертовщина какая-то. На всякий же случай я немедленно достал тетрадку и переписал иероглифы. Мало ли, вдруг завтра там снова будет фантик. А так я могу спросить Сяо-Женя, что там написано. Срисовал все точнейшим образом, обнаружил, что читать уже поздно, спрятал книгу и шелковый лоскут обратно в ладанку и заснул.

Мне приснилось, что я оказался в старом китайском доме. Мы на летних каникулах ходили с Мелани в гости к её подружке Саре. У неё много таких фильмов, поэтому я сразу понял, что это старинный богатый китайский дом. Я стоял не в самом доме, а во дворе. Дом был прямо передо мной, с красными лаковыми колоннами и фонариками с золотыми кисточками. На крыльцо вышли две девочки-китаянки в красных кофтах и зеленых юбках. Им было лет по четырнадцать, но из-за довольно сложных причесок украшенных золотыми шпильками, они казались немного старше. Девочки что-то сказали, точнее, прощебетали, потому что с одной стороны я ничегошеньки не понял, так что для меня их речь оказалась не более вразумительной, чем чириканье воробьёв, с другой стороны, голоса у них были очень певучие, а китайский язык оказывается похож на птичьи трели. Увидев, что я их не понимаю, девочки поклонились и пригласили меня в дом жестами. Я естественно вошел. Чего во сне не войти-то? И вообще интересно. Я прошел вслед за девочками через несколько красивых разноцветных залов и в конце концов оказался в просторной светлой комнате, где сидели две женщины с пяльцами в руках. Одна из них была очень красивая китаянка лет тридцати. Она была одета в красную шелковую кофту с вышитыми на ней лотосами и длинную темно-синюю юбку, подол которой также был вышит. Я поразился качеству работы, цветы были совсем как живые. Высокая прическа китаянки тоже была украшена живыми цветами, которые очень приятно пахли. За поясом женщины была, как мне сперва показалось, волшебная палочка. Однако, приглядевшись, я понял, что это тонкая флейта из светлой древесины. С конца флейты свисала яшмовая подвеска. Я прочитал достаточно китайских повестей, чтоб, никогда не видя вживую этого камня догадаться, что подвеска была именно яшмовая. Не знаю почему, но я сразу понял, что это была хозяйка дома, поэтому и смотрел в первую очередь на неё. Даже попробовал изобразить что-то вроде вежливого поклона. Потом я посмотрел на вторую женщину и очень удивился, потому что это была Бренда. Бабушка профессора Снейпа. Если я ничего не говорил хозяйке, то только потому, что по-китайски не знаю ни слова, а тут я язык проглотил от удивления. Между тем пожилая дама, одетая в длинное шелковое вполне, впрочем, европейское платье, внимательно меня осматривала. У меня появилось странное чувство, словно я на экзамене. Даже не так, словно меня пробуют на роль в кино. В общем, от меня ничего толком не зависит. Подхожу я или нет, решит кто-то другой. Когда она одобрительно кивнула головой, у меня вырвался вздох облегчения. Бренда улыбнулась и кивнула китаянке. Та тоже внимательно осмотрела меня, потом заговорила. Голос у неё был певучий, но я, разумеется, ни слова не понимал. Правда, на мой непросвещенный взгляд это были стихи. Сяо-Жень иногда читал мне старые китайские стихи, а потом переводил, в прозе естественно. Когда женщина закончила, заговорила Бренда.