vasalen - Операция Снейп

* * *

Вернулся в поместье, попросил у Бенджамена крепкого кофе и взял в руки книгу. Надо отвлечься, во что бы то ни стало отвлечься. То, что сегодня произошло, не укладывается ни в какие разумные рамки. Никогда в жизни я не страдал галлюцинациями, но с другой стороны, я и на детских аттракционах никогда раньше не катался. Что же это такое? Она давным-давно умерла. Каждое лето я приношу цветы на её могилу. Как она могла оказаться сегодня рядом со мной? Я похож, оказывается, на тигра в клетке. Хотел бы я знать, где она видит открытую дверь. Черт, я уже рассуждаю так, словно она действительно со мной разговаривала. Странно, вместо того, чтобы взбодрить, кофе нагоняет на меня сон. Спать хочется мертвецки. Как странно, я хочу спать. Я, для кого вот уже столько лет сон - наказание. Почти каждую ночь с тех пор, как я пришел к Дамблдору, мне снится кошмар. Он привычен, но от этого не менее страшен. Из ночи в ночь мне жутко, потому что приходят получать по счетам мертвецы. И я помню каждое лицо, хотя многих никогда не видел наяву. Как ни странно, та семья не приходит никогда. Я могу вспоминать их наяву. Тот жуткий дом с залитыми кровью белеными стенами. Трупы на полу, кровь на мантии и на руках. Но в мой сон они не приходят никогда. Должно быть, их и вправду убил не я. А другие приходят из ночи в ночь. Стоят молча рядом. В их глазах требование. Они чего-то хотят, но я не понимаю, что им нужно. Когда-то давно, когда я в очередной раз проснулся в холодном поту, я бросился в лабораторию и выпил яд. Я думал, они хотят, чтоб я разделил их участь, чтоб тоже умер. «Глупцы! - шептал я тогда между глотками. - Да я счастлив буду убраться отсюда. Все равно куда, нигде не будет хуже, чем здесь». Но в тот раз все было по-другому. Когда я стал медленно погружаться в небытие они пришли снова. Их лица были полны гнева, и они принялись молча трясти меня и куда-то толкать. Я пришел в себя и выпил противоядие, потому что понял, что они не дадут мне просто умереть. И они по-прежнему каждую ночь молча стоят вокруг, а я силюсь понять, что им нужно. Самый ужас оттого, что я знаю, из-за моего непонимания они не могут обрести покой.

Сейчас мне хочется спать. Я почти волоку себя в спальню. Почему-то мне кажется, что это надо, хотя я очень часто сплю сидя в кресле. И в Хогвартсе, и здесь. Стоит ли ложиться на те два-три часа, которые я провожу в забытьи? Сейчас я тащу себя в отведенную мне парадную спальню чуть ли не за шкирку. Сам не понимаю, зачем мне это нужно. В спальне начинаю раздеваться. Что-то выпало из кармана брюк и деревянно стукнуло об пол. Я вспомнил о полученной от старухи карамельке. Странно, это была обыкновенная круглая карамелька, твердый шарик сантиметра полтора в диаметре. Я прекрасно помню темно-сиреневый фантик с белыми, украшенными снежинками краями. Но теперь на полу лежит маленький алый мешочек на черном шнуре. На мешочке вышит иероглиф. Никогда не интересовался идеографией, понятия не имею, что это такое. Но внутри по-моему та же самая карамелька, во всяком случае вид такой же. Машинально подбираю. Столь же машинально вешаю себе на шею. Зачем? Вопрос не ко мне. Спать, хочу спать.

Я стою во дворе китайского дома. Впереди крыльцо с красными лаковыми колоннами и шелковыми фонарями с золотыми кисточками. Две юных пигалицы, по-моему, третий курс, максимум четвертый, жестами приглашают войти. Не нравятся мне эти красные фонари. Не люблю я такие заведения. Но вообще, странный сон. Так хотеть спать только для того, чтоб приснился средневековый китайский бордель? Вряд ли. Надо посмотреть, что там внутри. Иду. Залы, по которым меня ведут эти девицы, пусты и невыносимо ярки. Наконец, мы заходим в комнату, где кто-то есть. Нет, это не кто-то. Это Бренда. Кроме неё в комнате еще женщина. Китаянка лет тридцати, но это не важно. Я во все глаза гляжу на Бренду. Китаянка смотрит на меня, потом на неё и что-то весело говорит.

- Госпожа Хэ спрашивает, всегда ли ты, придя в гости, игнорируешь хозяйку, - переводит она мне. Становится неловко. Я раздраженно кланяюсь и говорю что-то вроде: «Моё почтение». Женщины тихонько смеются, а я начинаю злиться.

- Не кипятись, Северус, - говорит Бренда. - Мы позвали тебя по делу. Во-первых, прекрати отмахиваться от меня. Я тебе не бред сивой кобылы в лунную ночь. Если раньше к тебе не являлись родственники с того света, так это только потому, что у тебя их не было. Я имею в виду настоящих родственников. Во-вторых, будь добр, обязательно передай своему сыну, чтоб он остерегался недавних покойников. Доверять им не стоит. Дело даже не в том, что он вредить будет. Просто не понимает ни черта в том, о чем соберется давать совет. Лучше сам передай.

Китаянка снова что-то говорит, я не прислушиваюсь. Мне, вообще говоря, не интересно, но Бренда переводит:

- Госпожа Хэ говорит, что тебе так и так придется передавать это лично, говорит, ты не вытерпишь. Это было, как я сказала, во-вторых. И в-третьих. Открой свою ладанку.

Я обнаруживаю, что шелковый алый мешочек по-прежнему висит у меня на груди. Учитывая, что я одет в свой привычный наглухо застегнутый черный костюм, вид более чем идиотский. Я потряс его над ладонью и оттуда выпал кораллово-красный шарик.

- Что это?

- Это, Северус, легендарная киноварная пилюля, дарующая бессмертие. Ну, насчет бессмертия люди всегда склонны преувеличивать. Но эта пилюля даст тому, кто её проглотит, одну нормальную человеческую жизнь. В идеале лет восемьдесят. Жизнь у тебя беспокойная, так что держи всегда при себе, пригодится.

Я сразу вспомнил Дика. Лучше отдать ему. Мало ли что.

- Я могу это кому-нибудь отдать?

- Носи при себе. А как распорядиться поймешь, когда время настанет. И вряд ли тебя надо предупреждать, чтоб ты молчал о её наличии. Ты никогда не был болтуном. Все, давай, тебе пора назад.

- Я еще увижу тебя?

- Я же писала тебе, что когда ты придешь окончательно, тебя будут ждать.

- Я… твое кольцо…

- Не время сейчас об этом говорить. Иди. У нас с госпожой Хэ еще дел невпроворот. Во всяком случае, сегодня ты выспишься. Как выйдешь из дома, иди вправо. За калиткой яблоневый сад. Там под деревом кушетка, ложись и спи. Всё будет в порядке.

Спорить бесполезно. Когда Бренда говорит таким тоном сразу ясно, что победа останется за ней. Поэтому я послушно выхожу из дома. Девиц нигде нет, и меня это радует. Справа действительно обнаруживается калитка, а за ней море цветущих деревьев. И обещанная кушетка стоит под яблоней. На ней красное вызывающе яркое шелковое одеяло, которое мне невозможно коротко. К тому же на нем то ли вытканы то ли вышиты дракон и феникс, а вокруг играет чертова пропасть детей. Впрочем, наплевать. Я опять чувствую, что глаза закрываются, а ноги становятся ватными. Как странно видеть сон, в котором ложишься спать. Еще забавнее то, что я второй раз раздеваюсь. Скоро мое барахло будет валяться где ни попадя. Даже на том свете. Спать. Подо мной что-то твердое, я шарю рукой по кушетке и вынимаю откуда-то из-под себя маленькую золотую сережку. Колесико с цветочком внутри. Странно это. Здесь ничего не бывает просто так, такое мое ощущение. Я засовываю сережку в ладанку, затягиваю потуже красный шнурок и чувствую, как медленно проваливаюсь в сон.