vasalen - Операция Снейп

- Впрочем, я тебя выпущу, если отгадаешь загадку.

- Какую?

- Я вынесу коробочку. Ты скажешь, что внутри.

- И если угадаю?..

- Вернешься на сушу.

- И все?

- А что ты хочешь?

- То, зачем я пришел.

- Слишком много.

- Я отдам тебе то, что принес собой. Там не одно украшение, больше!

- Земные? Не ракушки?

- Не ракушки.

- Хорошо. Но если угадаешь. Иначе останешься здесь, и тебя съест кальмар.

- Ладно.

Мне только и оставалось, быть покладистым.

- Я немного облегчу тебе жизнь. Я дам три коробки. Ты выбирай одну, говори, что внутри.

- Хорошо.

Честно говоря, я тогда подумал, что мне крышка. Пророчества туманны, в тот момент на уме у меня было только это. Оставалось около семи минут. А у русалки, по словам Миртл, коробочки и раковины с украшениями исчислялись сотнями. Я знаю о содержимом всего одной. Она вынесла голубую деревянную шкатулку, темный стеклянный пузырь и золотую раковину с красным кантом. Я выбрал её молясь, чтоб такая была одна на всю коллекцию. Мне было очень страшно, но выбора все равно не было, поэтому ровным голосом я произнес:

- Там земное кольцо. Золотое, украшено голубым камнем.

- Как ты узнал?! - воскликнула она, но честно распутала меня.

- Сначала дай.

- А ты?

- Я тоже.

Мы немного попрепирались, кто первый должен отдать оговоренное. Наконец передали друг другу вещи одновременно. Я немедленно раскрыл раковину. Да, это было оно. Кольцо профессора Снейпа. Тщательно спрятав его в кармашек на плавках, я вернул русалке коробочку. Она, поглядев на содержимое пакета, заметно подобрела.

- Если хочешь, я потом принесу еще, - предложил я.

- Не жалко?

- Совсем не жалко. Я принес бы больше, но истратил все деньги. Покажешь свою коллекцию?

- Не воровать? Не брать себе?

- Нет. Мне нужно было только это кольцо. Его потерял человек, которого я очень люблю. Без этого кольца ему очень плохо. Только поэтому я приплыл.

- Хорошо. Плыви. Сперва зови.

- Как?

- Вот, - она протянула мне большую раковину на шнурке. - Опусти в воду и дунь. Если слышишь такое же, плыви. Если нет - не плыви.

- Понял. Как тебя зовут?

- Кимберли.

- Я - Дик. Теперь извини, Кимберли, мне пора. Скоро мне будет нечем дышать.

- Уходи.

Я повесил раковину на шею и заработал изо всех сил ногами, чтобы успеть выплыть к поверхности. Успел, только на этом мои успехи кончились. Я оказался в ледяной воде в ста метрах от берега. Первая судорога свела ноги уже через десять метров, справился с ней с помощью старой доброй французской булавки, но при борьбе со второй судорогой уронил булавку в воду. Последнее, что помню, зеленая вода перед глазами.

Потом помню горечь во рту, белый сводчатый потолок больничного крыла и склонившееся надо мной бледное лицо профессора Снейпа. Он странно качается и расплывается, словно это не он, а его отражение в кривом зеркале. Голосом гулким, словно из бочки, он говорит мне: «Мелори, остерегайтесь недавних покойников. Запомните, нельзя доверять недавним покойникам». Я попытался поздравить его с днем рожденья, но не уверен, что у меня получилось. Потом я открыл глаза и понял, что со мной все в порядке. Оглядевшись, я увидел, что все еще в больничном крыле. Надо мной стоял не профессор Снейп, а Гарри Поттер. Надо не забыть, что он мне тоже профессор. Он заговорил первым.

- Дик, зачем ты это сделал?! Ну да, он ублюдок, но зачем?

Я перестал понимать, что происходит. К счастью, Поттер объяснился немедленно.

- Прости, пожалуйста, я проник в тот день в твои мысли, наверное, ты снова пережил весь ужас и унижение, которому тебя подверг этот гад. Я не хотел, честное слово не хотел. Не вспоминай о нем больше. Если я его встречу, я отомщу и за тебя тоже.

- Профессор, я не понимаю, вы что, решили, что я пытался утопиться?

- А разве нет? Невилл пришел, сказал, что ты пошел в сторону озера серьезный и сосредоточенный как никогда. А я же знаю, что бывает, когда кто-то видит твои воспоминания… Когда мы прибежали к озеру ты уже перестал выныривать.

- Вы меня вытащили?

- Ну да.

- Спасибо, профессор Поттер. Только вы ошибаетесь. У меня и в мыслях не было топиться. Просто я не сумел вовремя закончить разговор с одной русалкой, и вынужден был всплыть далеко от берега. Действие жаброводорослей кончалось.

- Разговор с русалкой? Ты можешь говорить с русалками?!

- Я провел почти все лето за изучением русалочьего, мне хотелось посмотреть научился ли я чему-нибудь на самом деле.

Он заинтересовался.

- Ну да? А зачем тебе?

- Не знаю даже. Просто стало интересно. Всегда интересно поговорить с кем-то, кто не такой как ты. Вы извините меня, пожалуйста. И та неприятность с котлом, и теперь еще это.

При словах «неприятность с котлом» Поттер сильно покраснел.

- Я даже не успел вам ваши вещи отдать. Там деньги выпали, бумажки какие-то…

- Потом.

- И потом, фигурка… В общем, я её у Октавиуса выменял, хочу отдать вам. Это будет справедливо.

- Нет, что ты. Не надо.

- А мне-то она тогда зачем? Я же совсем не интересуюсь квидичем. Я специально для вас выменивал, чтоб как-то загладить свой промах и все такое.

- Ладно, я понял, что ты не успокоишься.

- Вот и хорошо. Уж очень вчера неловко получилось.

- Вчера? Ты хочешь сказать неделю назад?

- Неделю?!

- А то! Мадам Помфри вообще говорила, что ты можешь умереть. Потому, видите ли, что этот паскудный мерзавец больше не снабжает её своими зельями.

Я понял, что он говорит о профессоре Снейпе, и с трудом стерпел такое обращение. Пришлось повторить себе, что для Поттера профессор Снейп убийца Дамблдора, а теперь вдобавок голубой педофил, виновный в изнасиловании студента. Многократном изнасиловании, между нами говоря. Да, он же меня еще и порол. Эта деталь меня особенно развлекает. Я-то точно знаю, что профессор способен на многое, только не на физическую расправу над ребенком. На всякий случай я вызвал в памяти это воспоминание. Одна сильная рука сжимает ремень, другая - крепко держит меня за шею в согнутом состоянии. Загородившись этой гадостью, я вспомнил, как совсем недавно эти руки охватывали меня в почти полное кольцо, когда мы сидели друг за другом в вагончике Русских Горок. Я был прижат спиной к груди декана, а его подбородок упирался мне в макушку. Мне было почти совсем не страшно, потому что он был рядом. Мой отец. Я так решил. Это мой отец. В этом есть какая-то магия. Надо попробовать все время писать в дневнике именно слово «отец» или «папа» в адрес профессора Снейпа. Может, это поможет приблизить встречу. Или он станет со мной менее настороженным. Истерзанная заледеневшая душа, так она сказала. Больно. Мне было больно, когда я слушал её, как будто это моя душа кровоточит. Папа. Мой папа и я его люблю.

* * *

Что он натворил этот недоумок?! Зачем он полез в озеро? Зачем вообще, а тем более тридцатого октября?! У меня сердце оборвалось, когда явился его школьный эльф и сообщил, что его едва выловили нахлебавшегося воды и переохлажденного. А еще через полчаса он появился снова, чтобы рыдая сообщить, что Поппи бессильна. Они что, хотят сказать, что Дик умрет? Вот так глупо умрет, просто потому, что Поппи не хватило зелья на его долю?! Да его и варить-то всего час! Я сделаю это с закрытыми глазами! Только вот через час будет почти поздно. Но почти это еще не совсем.