Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

— В общем, он говорил многое, — перебила его Брюнгильд.

Алиса молчала, втянув голову в плечи. А ведь она сама недавно думала так же, как Вернер. Это будет весело — вот что она думала. Бегать, стрелять… И ни о чем не думать. И только кишки веером!

Чужие. Всегда чужие кишки веером. Не свои и не кишки друзей. Алиса непроизвольно посмотрела в ту сторону, где лежало то, что еще недавно было профессором Минцем. Его тело было какой-то странной формы и слишком маленьким для того, чтобы принадлежать человеку. «Ноги, — вдруг поняла Алиса. — У него нет ног, и…»

Она запретила себе вглядываться в полумрак дальше.

— Но когда половина из этих горе-ученых поубивала вторую половину, выжившие поняли, что ошиблись, — продолжал Ошуга. — Сыворотки нет и в нашем мире, ни у Вернера, ни у Тубаи. И они принялись ловить нас, тех, кто не заразился.

— Зачем? — тупо спросила Алиса.

Это было слишком много для нее.

— Они переливают себе чистую кровь, — просто ответил Ошуга. — Они думают так спасти себя.

Алиса припомнила все, что знала о вирусе ненависти. Он был неизлечим в первую очередь потому, что необратимо менял клетки организма. Смысл сыворотки, которую придумал Тубаи, как раз и заключался в том, что она должна была блокировать эту способность вируса, и он должен был оставаться только в крови. Лейкоциты должны были рано или поздно убить вирус в крови, оптимистично предположил Тубаи, и человек должен был выздороветь.

— Но им это не поможет, — в тон ее мыслям произнес Йенсен. — Мое последнее дело было аналогичным. Вирус уже повредил клетки их мозга, всего тела… Они просто оттягивают свой неотвратимый и мучительный конец. Но при этом губят еще и нас.

— Понятно, — сказала Алиса.

Она поднялась на ноги.

— Спасибо вам, — сказала она. — Я, пожалуй, пойду.

Девочка направилась к выходу из пещеры. Сзади выжившие негромко обменялись какими-то фразами.

— Алиса, подожди, мы тебя проводим, — окликнула ее Брюнгильд.

— Если это недалеко, — сказал Смит нервно.

— Мы здесь сидели только из-за… в общем, мы теперь можем идти, — добавил Ошуга.

— Да и нам надо сменить место дислокации, пока нас не выследили, — сказал Йенсен.

— Спасибо, — сказала Алиса.

Группка ученых, которым удалось избежать заражения, не любила передвигаться по земной поверхности, по крайней мере днем; пещера, в которой они обосновались, была одним из разветвленных подземных ходов, начинавшихся в крепости. Раньше или позже оставшиеся в лаборатории обезумевшие ученые должны были сообразить, что беглецы скрываются если у них не под самым носом, то прямо под ногами. Насколько поняла Алиса из обрывков разговоров, Йенсен и другие с самого начала собирались пробраться на космодром, сесть в «Чумарозу», забытую в карантине, и улететь с Земли. Однако профессор Минц был тяжело ранен, и друзья скрывались в подземельях, ожидая, пока он поправится… или пока он не поправится.

Систему переходов обнаружил Ошуга, задолго до того, как лиловый шар взорвался. Теперь Джон вел своих товарищей сквозь затхлый мрак залов и нестерпимую вонь полузатопленных коридоров. Ошуга, хоть и работал диспетчером космодрома, с детства увлекался спелеотуризмом и выучил все подземные коридоры как свои пять пальцев еще до того, как в развалинах разместили лабораторию. «А ведь здесь теперь так будут говорить, — подумала Алиса, осторожно ступая среди грязи вслед за психиатром Смитом. — До Взрыва Лилового Шара, три года спустя после Взрыва Лилового Шара… Как раньше археологи говорили — „ третий век до нашей эры “. Да и у нас, наверное, будет так же…» Алиса неожиданно поняла, что ее мысль означает и то, что будет кому отсчитывать время от случившейся катастрофы, и приободрилась.

Небольшая группка, состоявшая из Йенсена, Смита, Ошуги, Алисы и Брюнгильд Тарт, долго шла по коридорам. Они изгибались и вливались друг в друга — черные коридоры, узкие желобы, по которым приходилось скатываться, как с детской горки, лестницы, приводившие в комнаты и залы, по углам которых валялись ржавые остатки еще французских доспехов.

— Так где эти колонизаторы собирались жить — в крепости или под ней? — отдуваясь, спросила Алиса.

— Тогда так строили, — ответил Йенсен.

Узкая лестница привела их на поверхность. Снаружи выход из подземелья скрывали буйно разросшиеся кусты. Осторожно раздвинув ветки перед лицом, Йенсен внимательно осмотрел поляну.

— Вроде чисто, — сказал капитан. — Выходим.

И первым вышел в сияющий, душный тропический полдень. Остальные последовали за ним. Вскоре небольшая группка оказалась на дороге к космодрому. Алиса огляделась и поняла, что до точки перехода минут пять пути. Путешественники двинулись через джунгли. Шли молча, чтобы не привлекать излишнего внимания, и только бесшумные вспышки бластеров, которыми люди снимали кровожадных колибри и сжигали хищные деревья, отмечали их путь. Вскоре Алиса заметила две серебристые метки на деревьях, которые сама же и нанесла. Она тихонько стукнула капитана Йенсена по плечу, привлекая внимание, указала на метки и помахала рукой в том смысле, что я, мол, пойду. Капитан кивнул, Брюнгильд обняла Алису на прощание.

— Удачи тебе, — сказала она. — Может, вашему миру повезет больше нашего.

Алиса сошла с дороги и направилась к отмеченным деревьям. Она уже видела серебристые головки ограничителей, выглядывающие из травы, как глаза какого-нибудь чудовищного паука, когда земля у нее под ногами зашевелилась. Алиса закричала, стремительно поехала куда-то вниз на спине. Во все стороны взметнулись зеленые обрывки лиан.

Это были не ограничители. Это и были глаза огромного паука, закопавшегося в стороне от дороги и терпеливо ожидавшего добычу. Паук поднялся из своего тайника, могучий и грозный, как ночной кошмар первых — и, судя по всему, и последних — людей. Его острые зазубренные жвалы источали мутный яд. Засверкали вспышки бластеров, Йенсен отрывисто выкрикивал какие-то команды. Паук загорелся. Удушливый вонючий дым пополз на Алису, она закашлялась.

К уже знакомым голосам Йенсена, Ошуги и Тарт тем временем присоединились какие-то чужие. Грубые и торжествующие.

— Алиса, уходи оттуда! — в ужасе закричал Смит.

Алиса пыталась выкарабкаться из ямы-ловушки, которую паук успел вырыть за время ее краткого отсутствия и даже замаскировать сверху ветвями и листьями. Но влажная, рыхлая почва осыпалась у нее под руками, и Алису неумолимо тащило все ниже, к пауку — он уже не горел, но все еще дымился. Девочка вцепилась в торчащий из земли корень, попробовала вскарабкаться вверх, но он изогнулся под тяжестью ее тела.

В этот момент раздался пронзительный свист. За краткий миг он перешел в вой, а затем на Алису обрушился грохот, горящие ветки, комья земли и ошметки паука. Девочку подбросило в воздух, а затем, что удивительно, уронило обратно на землю. Алиса ударилась так сильно, что на мгновение задохнулась от боли. У нее потемнело в глазах. Когда она проморгалась, то увидела, что лежит рядом с поваленным деревом, а с другой стороны ствола на нее лезет огромная, уродливая тварь — восемь щупальцев, слоновьи лапы, оранжево-черная пятнистая шкура, три бластера и один меч. С обнаженных акульих зубов твари хлопьями падала слюна. Алиса поняла, что погибла. Но без сопротивления, без боя она не сдастся. Она вскинула бластер и выстрелила. Раздался короткий рев, и огромная туша тяжело повалилась прямо на девочку со ствола. Алиса едва успела откатиться в сторону.