Элина Гончарова - Рута

— Я не знаю, что здесь произошло, — ответила она не дожидаясь вопроса. — Йеннифэр исчезла. Мы спрашивали Великую Мать жива чародейка или нет, но Она не сочла нужным ответить.

— Когда это случилось? — хрипло спросил ведьмак.

— Три дня назад.

Он опустился на валун и закрыл глаза ладонью. К горлу подкатил ком досады и боли. Не часто он жалел, что лишен слез. Сейчас жалел.

— Могу ли я чем-то помочь? — участливо спросила жрица.

— Нет.

— Тогда, пожалуй, пойду. Пришло время молитвы. Я буду просить за нее…и за вас. Прощайте.

«Как я мог?…как мог оставить ее? Осёл! Какой же я осёл! — хотелось разорвать грудь, что бы вытащить из нее не дающий дышать ком. — Что мы наделали с тобою, Йен?»

Ведьмак развернул свиток, пахнущий сиренью и крыжовником:

«Геральт!

Прости! Я хотела, подарить нам с тобой счастье, а вышло только горе и боль. Но я не о чем не жалею.

И ты не жалей. У нас есть сын! Понимаешь? Ребенок! Маленький и беззащитный, он нуждается в тебе, ведь только тебя я считаю его настоящем отцом. Пусть я ошиблась в выборе биологического отца, но в тебе уверенна полностью. Воспитай его, вложи в него силу духа, научи жить с тем, что он не такой как другие. Кто сможет сделать это лучше тебя?

Он аниот, чудовище. Ну, и что же? Только от тебя зависит, вырастет он зверем или человеком, только ты сможешь ему передать частичку моей души и открыть в нем мою половину.

Защити его, увези как можно дальше, спрячь и не покидай до тех пор, пока он не сможет самостоятельно дать достойный отпор своим врагам. Передай ему свое мастерство, научи его сражаться и правильно использовать эти знания. Я надеюсь на тебя, Геральт! Мне не на кого больше рассчитывать.

Не вини себя в том, что произошло и не мсти. Не трать на это свое драгоценное время и не рискуй собой. За то время, что я провела в храме, многое изменилось во мне, став матерью — ощутила истинную цену жизни. Теперь я поняла, почему многие из тех немногих чародеек, которым удалось испытать материнство, впоследствии становились целительницами. И как бы неправдоподобно это звучало — я прониклась верой в покровительство Модрон Фрейи.

О многом я бы хотела поговорить с тобой, многое рассказать, но в письме не выразить всего. Я люблю тебя, Геральт! И знаю, что и твоя любовь ко мне не угасла, потому что мы больше чем муж и жена, гораздо больше чем брат и сестра — мы одно целое. Я всегда останусь твоей частью и всегда буду с тобой, независимо от того, займет ли кто-то твое сердце или нет.

Поспеши, к нашему сыну. Я назвала его Инсон, на языке зерров значит: человек. Чародейки не смогут найти его с помощью магии, об этом я позаботилась, но зверь сможет. Его надо остановить. Тебе сложно будет распознать в нем аниота, даже мне не удалось это сделать. Он похож на эльфа, высокий, красивый брюнет, зовут Басто. Удачи.

В глазах Геральта потемнело. Басто! Он сам отдал ему младенца!

Ведьмак вскочил так быстро и неожиданно, что сидящая на скале черная чайка с белыми перьями в хвосте с криком сорвалась с места и взмыла над морем, но он не заметил ее. Он бежал к ожидающему его баркасу.

Прежние интерьеры королевского замка в Вызиме, за время правления Трояна, претерпели серьезные изменения. К уже существующим там картинам и украшениям, добавились еще и те, что так радовали глаз принца в его поместье. Королева тоже внесла свою лепту и по ее заказу лучшие ювелиры изготовили огромное количество бриллиантово золотых бабочек, стрекоз и кузнечиков, которые поблескивали везде со стен и потолков.

Среди всех этой мишуры, важно расхаживали разодетые и расфуфыренные вельможи, оставляющие за собой шлейф амбре духов и немытого тела. Свысока поглядывая друг на друга, они ждали важного сообщения. Что сегодня вечером задумала королева: бал, маскарад или казнь?

В тайне надеясь на то, что Тина пресытившись казнями следующими одна за другой уже несколько дней, наконец-то назначит что-нибудь более веселое и менее тошнотворное, придворные мысленно примеряли роскошные туалеты. Что и говорить, несмотря на то, что двор стал больше походить на сборище отъявленных негодяев, но даже они утомились от каждодневных кровавых зрелищ. Королева же не могла остановиться.

Двенадцать дней минуло с того, как король отбыл в Анхор проследить за строительством нового храма и подготовкой собранной там армии под командованием графа Дилона. Стоило только Трояну покинуть Вызиму, как королева тут же нарушила указ короля, запрещающий больше одной публичной казни в пять дней и начала свои кошмарные развлечения. Нельзя сказать, что король стал более мягким или менее подозрительным, просто последнее время на него навалилось очень много важных забот и проблем. Он даже забросил изобретение пыточных устройств, незаконченные чертежи, которых грудами валялись в его кабинете. К тому же, у него появилась навязчивая идея изменить о себе мнение народа, и помимо выискивания крамолы, занялся постройкой храмов, устройством больниц и учредил три помилования в день. Королевские указы о помиловании стали настолько часто мешать королеве избавляться от неугодных людей, а графу Гинваэлу изводить измену, что оба метались в бессильной злобе, изливая, ее по большей части, друг на друга.

Почему эти двое с первого взгляда возненавидели друг друга? Ответить сложно. Возможно, в силу схожести натур, ревнивых, подозрительных и властных. Каждый пакостил друг другу изощренно и жестоко. Двор разделился на два лагеря. В этом противостоянии сторонники графа гибли публично на эшафоте, а сторонники королевы в тайных застенках сыскной конторы, которой управлял Нобижон.

Единственное в чем они имели согласие, так это в ненависти к графу Дилону. Но тот будучи главнокомандующим темерской армией, постоянно находился в разъездах и имел непоколебимое расположение и веру короля. Об это доверие разбивались почти все интриги и козни, творимые вместе и по-отдельности королевой Инептиной и графом Гинваэл. Поэтому Хлой никогда не принимал участия в этой мышиной возне, а только высмеивал бесполезные нападки. А если вдруг случалось, что интересы трех самых близких людей короля пересекались, то Дилон всегда выходил победителем. Всегда! И если Нобижон тихо пыхтел, то королева билась в ярости, которая выливалась в такую жестокость и кровожадность, что даже Троян содрогался и чувствовал неловкость за свою жену.

Так было когда во время казни одного заговорщика, Тина с диким хохотом выскочила на эшафот, и вырвав из рук палача пику, выколола глаза несчастному, к стати, не в чем не повинному парню.

Молва тут же разнесла о бешеном нраве королевы, и как это часто бывает, пожалела короля, списав все творимые безобразия и жестокости на его беспощадную супругу и графа Гинваэла, пыточное подземелье, которого наводило страх на всю страну. Троян всячески старался поддерживать это заблуждение, изображая из себя доброго и славного короля при коварной королеве и безжалостном сподручнике. Поэтому перед дворцом всегда толпились простые люди с прошениями к монарху, о заступничестве и помиловании. Естественно они до королевских глаз не доходили, а оседали в сыскной конторе, поставляя графу новых подозреваемых. Единственное, что король получал в избытке это доносы об изменах своей супруги и о заговорах графа. Получал и отправлял в печь, не читая.