Элина Гончарова - Рута

С северной стороны поднялся вихрь листьев, травы, пыли и камней, закружился, затем выстроился в сплошную стену с большой зеленой дверью с витражом в виде круга с перекрещивающимися в нем линиями. С южной стороны вмиг выросло огромное бушующее пламя, которое стало плотной стеной с красной дверью с треугольным витражом. Со стороны востока ветер пригнал серый дым и тут же превратился в стену с желтым входом с треугольным окном горизонтально разделенным линией. С западной стороны с неба упали стены воды и так же как все остальные, стали стеной с голубой дверью с цветным окном в виде перевернутого треугольника.

— Люди и нелюди! — крикнула чародейка с карминовыми губами, выходя из красных треугольных дверей. — С вашей помощью мы создадим крышу для нашего храма! Думайте, о том, что в вас есть хорошего, о том что хорошего вы сделали и создали, а мы превратим ваши мысли в материю!

Толпа зашепталась, затем стихла и постепенно, то там то сям из нее стал подниматься белый дымок, поднявшись немного, летел к храму и сливался с другими. Когда последний дымок влился в общее облако, оно было уже огромным.

Чародейка вновь зашла внутрь, остальные завращали руками и словно песню, запели заклинание. Облако закружилось, все больше набирая скорость, пока не превратилось во вращающийся диск, затем середина его начала вытягиваться вверх и превратилась в длинный острый шпиль, на конце которого красовался круг с заключенным в него цветком.

Чародейки сошли с телег, и зашли в храм каждая со своей стороны. Толпа снова зашепталась. Прошло немного времени и все девять Дам вышли на улицу.

— Истинный Храм Истинной веры всегда будет открыт для всех желающих! Через несколько дней Святой Борисий возложит на алтарь нашего Храма Священную Книгу, а пока пусть каждый войдет, через те двери, которые ему больше по душе, и если проникнется он святостью сего места, то примет учение наше, как единственное достойное Веры! Но если помыслы чьи-то не чисты, то лучше даже пытаться войти в него.

Народ потоптавшись немного, потянулся к храму, заходя и выходя в двери на свой выбор. Один человек отпрыгнул от красных дверей с сильно обожженной рукой и тут же скрылся в толпе.

Атер направился к чародейкам, стоящим в стороне с торжественными лицами, а глаза одной из них были полны слезами радости.

— Здравствуйте, уважаемые Дамы! К вашим услугам, Атер Сигни, — он церемонно поклонился, сняв шляпу. — Позвольте передать вам послание от короля Фольтеста и уверения его в дружбе и уважении.

— Фольтест снова король? — усмехнулась Сабрина.

— Он и не переставал им быть! — кое-как сдержав возмущение обиженно ответил он.

— Мы рады вас выслушать, — улыбнулась Филиппа, грозно посмотрев на Сабрину.

Атер откашлялся, зачем-то поправил воротник и начал:

— Король Фольтест, бывший правитель Темерии выражает вам глубочайшее уважение и почтение. Он уверен, что только ваше мудрое участие в управлении миром, позволяет сохранять равновесие в нем и ведет к процветанию.

Король очень обеспокоен судьбой Темерии, стоящей на пороге гражданской войны. Он признает свою ошибку и понимает, что его внук ведет страну к катастрофе. Он страстно желает исправить совершенный им промах, и просит вас содействовать ему в этом. Взамен вы можете рассчитывать как на его личную поддержку во всем, так и на поддержу, с вашей помощью объединенных армии и народа Темерии.

Дамы удивленно переглянулись и зашептались. Первый раз они получали прошение помочь совершить переворот, стоя в поле в окружении толпы людей, да еще произнесенного так просто и без затей, словно речь шла о приглашении на свадьбу. Атер стоял склонив голову, ожидая ответа, он даже не заметил насколько момент был для обращения не подходящий.

— Мы обсудим вашу просьбу немного позже, в более тихой и спокойной обстановке, и как только примем решение сразу же дадим вам знать, — ответила за всех Филиппа, с интересом рассматривая красивого статного мужчину.

— Благодарю, — произнес он с достоинством. — И позвольте выразить вам соболезнования по поводу произошедшей в Пальяте трагедии. Гибель Дамы — это невосполнимая утрата для всего мира.

Чародейки недоуменно и взволнованно переглянулись. Только лицо Сабрины стало словно вытесанным из белого мрамора, и курносая чародейка, как показалось Атеру, несколько наигранно удивилась.

— Что вам об этом известно? — спросила его встревожено Дама минуту назад готовая расплакаться от радости.

— Не так уж много. Только то, что рассказали кметы.

— Какие кметы? — насторожилась Филиппа.

— Жители Пальяты, — теперь уже удивился Атер. — Я проезжал там на следующий день после трагедии.

— Странно…

— Сейчас не время для всего этого, — произнесла чародейка с темными глазами и бледным лицом. — Надо закончить церемонию. На нас все смотрят.

— Закончите ее без меня, — сказала Филиппа, делая знак слуге подвести лошадей. — Мы с господином Сигни во всем разберемся и будем ждать вас в замке.

Она уже собралась сесть на подведенную слугой кобылу, но остановилась, повернулась к чародейкам и внимательно всех оглядев, остановила взгляд на курносой.

— Явиться следует всем без исключения, — добавила она пристально глядя в ее злые серо-зеленые глаза.

В замке было тепло и уютно. Трещали дрова в большом камине, кресло было удобным и мягким. Атер выпил крепкого вина предложенного Филиппой, и пока она отлучилась не надолго, заснул. Ему снилась Пальята, разговор со старостой и его женой, а так же Фольтест диктующий ему обращение со всеми поправками и комментариями, потом лицо его любимой… Он спал так крепко, что не проснулся даже когда в соседнем зале в стенах стали открываться овальные светящиеся порталы и вышедшие из них чародейки заняли свои места за большим столом.

— Тот кто учинил драку в Пальяте, хорошо почистил следы, — начала Филиппа, когда все расселись и замолчали. — Но не учел таких случайностей, как господин Сигни. Ей или им, — она многозначительно перевела взгляд от Сабрины к Сельфине, — показалось достаточным, промыть мозги целой деревни кметов, да так, что они даже под гипнозом не вспомнили истинных событий. Но у правды, как известно, есть одно замечательное свойство: она всегда вылезает наружу, рано или поздно, и как правило в самый не подходящий момент для того кто ее прячет.

Сабрина сидела опустив глаза с лицом белее белого, а Сельфина продолжала изображать недоумение. Подождав немного, Филиппа обратилась к Сабрине.

— Твоих рук дело?

Сабрина выдохнула и подняла на всех виноватый бегающий взгляд.

— Я не знаю, как это произошло, — голос ее дрожал. — Мы с Шеалой хотели подшутить над Трисс, назначившей в Пальяте свидание со своим ведьмаком. Мне и в голову не пришло, что Меригольд сразу же начнет лупить по нам…