alexz105 - Гарри Поттер и темный блеск

Гарольд кусал губы, разглядывая эксдиректора в упор. Тот безмятежно улыбался. Старый мерзавец прав. Для многих его вина неочевидна, а если попробовать ее доказать, то начнутся разговоры о сроке давности, об искреннем раскаянии, о пощаде для седин, о заслугах перед магическим сообществом, о победе над Гриндевальдом. Кстати, там, Снейп говорил, была очень темная история. И совершенно неоднозначная. Надо попробовать:

— Гриндевальд! — со значением провозгласил Гарольд, впившись взглядом в глаза старика. Тот глотнул, облизал губы. Попадание! Теперь надо дожать:

— Эту историю вам не простят, как бы давно она не произошла!

— Попробуй докажи, Поттер! — все показное добродушие и уверенность мигом слетели с Дамблдора. Лицо его стало злым и угрюмым.

— Докажу. И тогда вам несдобровать, профессор, — почти ласково протянул Гарольд. Большего он не мог, потому что ничего не знал, но был доволен, что добился холодного свечения в этих лживых ласковых глазах.

— Дементора с два вы докажете! Только Геллерт и я знали правду! Но он мертв!

— Вы уверены?

И тут Дамблдор вспомнил о своих сомнениях, которые возникли, когда он просматривал посмертное воспоминание Наземникуса о встрече со Снейпом. Зельевар в них держал в руках пергамент с печатью Гриндевальда. Тогда он решил, что ему показалось. Но теперь? На что намекает Избранный щенок? Неужели Геллерт жив? Этого не может быть! Этого не может быть никогда! Это крах всему, без надежды на прощение от магического мира. Больше ни слова. Как там у маглов? «Каждое ваше слово может быть использовано против вас», о как это верно! Вот и помолчим на эту тему.

— Сколько раз Воландеморт получал от вас Эликсир Жизни? — Гарольд опять скучающе смотрел в стену.

— Два раза по три лечебные дозы. Последняя была лишняя, он выторговал ее за жизнь Уизли, которую мне удалось спасти.

— То–то вы хотели отправить его назад. И Снейпа в придачу. Расплачиваться не хотелось? Молчите? Ладно. Тогда такой вопрос: хватит этого Лорду, чтобы восстановиться?

— Думаю — да.

— Ох и сволочь вы, директор!

Гарольд встал.

— Вы будете содержаться здесь. Обращенные Упиванцы рассказали о вашем побеге из резиденции Лорда. Пытаться повторять не советую. Я не стремлюсь убить вас, но если вы помрете самостоятельно — возражать не буду. Поэтому колдомедиков не будет. И вообще никого не будет. Два раза в день пища и одно магическое проветривание.

— Мне нужен эльф для обслуживания. Это несправедливо, Гарри. Эльфы обслуживали тебя в Хогвартсе все эти годы.

— А десять лет до Хогвартса я обслуживал себя сам. И не только себя. Лучше заткнитесь, директор, пока я не разозлился. Эльфа не будет. Или вам хотелось убедиться, что я знаю о вашем интересе к эльфам ретропатам? Считайте, что убедились. Все!

Гарольд покинул камеру подземелья. Дамблдор сел на каменную ступеньку и задумался. Этот новый холодный и умный Поттер пугал его. Что–то случилось с парнем уже после его бегства от Лорда. Холодный взгляд, жесткая логика, потуги на моральную вивисекцию. Мальчишка его фактически сделал. Заставил проявить слабость. Заставил ответить на вопрос. На важный вопрос. Такой Поттер ему не по зубам. Похоже, растет Том номер два, только без романтической паранойи. Могучий маг и жесткий прагматик. Ведь тогда в большом зале его пожалела Макгонагал, а он — нет. Просто не стал расстраивать соратницу. За считанные мгновения, на бегу сосчитал, что для него выгоднее и отложил казнь. И бешенство его было из–за хоркрукса. Свою часть души он боялся потерять. О ней беспокоился. А девчонка, значит, была носителем. Померла, скорее всего. Если он перенес хоркрукс в новую оболочку — померла, и если оставил в старой — тоже померла. Вот тебе на! Одна надежда на Редлла. Если он сможет убить мальчишку, то можно еще договориться. Ведь два хоркрукса Лорда спрятаны в эльфийском подземелье и они очень нужны красноглазому. И оружия там навалом. Эх, Гринни убили! Плохо, что ретропатия эльфов — теперь не тайна для Поттера. Не дай Мерлин, он сообразит, как туда попасть с помощью Добби. Другого способа ведь нет. А точно нет? Подумать надо.

Гермиона открыла глаза. Белый потолок. Опять больничное крыло. Ох, что–то часто в этом году она приходит в себя именно в таком непопулярном месте. Что случилось? Она помнила только грохот взрыва и страшную режущую боль, охватившую все тело. Потом сознание уплыло, хотя ей показалось, что она слышала чьи–то крики и шум. Что это было? Неизвестно. Но раз она здесь, значит кто–то уцелел. Она повела глазами по сторонам. Даже это легкое усилие отозвалось в теле болью. Рядом с кроватью в кресле сидел Гарольд. Он дремал.

«Живой, значит все хорошо…» — слабость взяла свое, и девушка вновь потеряла сознание.

Вновь очнулась она уже в гораздо лучшем состоянии. Глаза открывались и закрывались без боли. Она снова огляделась и похолодела. В кресле, в котором в прошлый раз сидел Гарольд, на этот раз находился Марсиус Стилрой, который сейчас смотрел на нее остановившимся взглядом. Гермионе стало страшно. Этот живой мертвец, неизвестно как оказавшийся у ее постели, мог напугать кого угодно. Один только факт, что это тело, лишенное души, мог довести до паники. Гермиона стала вспоминать все, что она знает о Поцелуе дементора. Первым делом вспомнилось, что душу высасывают через рот. Девушка мысленно содрогнулась. Потом всплыло почему–то, что инферналы — это живые покойники и они тоже лишены души. Сравнение не радовало. Было страшно даже пошевелиться. А вдруг он откроет рот и что–нибудь скажет? Громко и бессмысленно. А если он упадет на нее? И вообще, как он забрел сюда? Кошмар!

Сквозь полуприкрытые ресницы она внимательно следила за Стилроем, не зная как поступить. Меж тем вспомнилось, что это сын Аластора Хмури, который трагически погиб. И сам молодой аврор, судя по всему, стал жертвой нападения Упивающихся смертью. Вспомнился Седрик Диггори, убитый два года назад. Невольно подумалось:

«Ну почему так несправедливо? Самые лучшие, умные, красивые умирают первыми».

Она уже без отвращения смотрела на Стилроя, выражение лица которого, при ближайшем рассмотрении, напоминало мину глубоко задумавшегося человека. Очень уставшего, очень сильного и умного. Взгляд девушки чисто автоматически пробежался по фигуре молодого аврора. Не зря ей вспомнился Седрик. Наверное, так и выглядел бы чемпион Хогвартса через пяток лет после школы.

Аврор вдруг потянулся всем телом и потер рукой лоб. Гермиона опешила. Было в этом движении столько чисто поттеровского, оно было настолько знакомо, что забыв обо всем, девушка распахнула глаза и уставилась на Стилроя. Тот увидел ее открытые глаза и широко улыбнулся: