Сергей Сироткин - Путь. Книга 3

Евсей опустил взгляд, отвернулся, и, опершись на посох, затих. Его воинственный настрой мгновенно растаял, и только что могучая фигура воина вдруг осунулась, являя со спины многовекового старца, уставшего нести на плечах непомерно тяжёлый груз прошлого и постоянно переживать за будущее. Казалось, он заплакал, но слёз, даже если они и были, никто не видел.

В ответ старик ничего не сказал, а лишь медленно удалился в храм то ли признавая тем самым правоту Квита, то ли не желая бессмысленно спорить. Но его медленный, несколько обречённый шаг красноречивей любых слов являл, что старик отступает, не зная, чем опровергнуть слова ночного гостя.

Монах молча смотрел вслед уходящему наставнику, и ему невольно показалось, что не он должен покинуть храм, а именно старик в этот самый миг оставляет отпрыска на произвол судьбы, дав ему всё, что мог, чтобы тот смог начать самостоятельный путь длиною в жизнь. Возможно, жизнь короткую, но независимую, полную ошибок, вероятно, даже роковых, и оттого усеянную разочарованиями, горечью и неминуемой мучительной смертью. Только сейчас Ас почувствовал в душе огромную силу привязанности к старику, ставшему для него действительно любящим отцом, который старался на протяжении всего времени пребывания монаха в храме донести всю свою мудрость путём заботы и, конечно же, необходимой строгости.

Печаль окутала душу послушника, и ему стало невыносимо горько от мысли неизбежной разлуки.

А Квит тем временем не торопился, понимая горечь момента. Он ждал, когда монах справится с чувствами и будет готов принять необходимый для пути дар. Отойдя немного в сторону и подняв взгляд в ночное небо, незваный гость храма принялся внимательно рассматривать звёзды, будто что-то искал среди отблесков далёких светил. Затем повернулся к плавно скользящему спутнику мира, отражающему свет жёлтой звезды, и, закрыв глаза, отстранился от чужих печалей.

Заунывно пропел ветер, скользнувший по крыше храма, и невольным стоном ненадолго отстранил Аса от тяжких дум. Послушник словно очнулся, но продолжал пребывать в нерешительности, не зная, то ли идти за стариком, то ли подойти к ночному гостю. Сейчас он стоял на перепутье, на котором решалась его дальнейшая судьба – или остаться до конца жизни послушником храма, или принять предназначение и покинуть навсегда обитель, успевшую стать домом.

Взгляд Аса застыл на тверди. Но он ничего не видел. Разум отключился от мира, стараясь принять правильное решение, отстранившись от чувств. Но именно сигналы души мешали Асу сделать первый шаг к Квиту, так как отмахнуться от эмоций невероятно сложно, и они, подобно вечным оковам, не хотели отпускать монаха в новую жизнь. Насколько же трудно покидать дом, в котором тебя любят, где ты небезразличен и окружён постоянной заботой! И снова решающей силой в сущности Аса стала непокорность. Именно она помогла послушнику сделать первый шаг. А, совершив его, второй дался намного легче.

Монах подошёл к ночному гостю, остановившись прямо перед ним, и стал ждать, когда на него обратят внимание. Но Квит не торопился, будто проверял томящим послушника ожиданием его уверенность в совершённом выборе. Спустя некоторое время, убедившись, что монах окончательно сделал выбор, гость в имперских доспехах медленно открыл полные Света глаза и посмотрел Асу в душу.

Монаха от взгляда неожиданно сильно затрясло, словно тело испытывало серьёзные перегрузки. Аса повалило на твердь, и ему показалось, что душу пронзило бесчисленное множество тонких игл, стремящихся разорвать человеческую сущность, чтобы развеять её, как прах по ветру. Стало невероятно больно, но одновременно и чрезвычайно спокойно, будто тёплый ветер окутывал воздушными потоками и также неизбежно осыпал принесёнными с собой мелкими камнями, которые неприятно кололи и били.

Постепенно боль отступила, и Ас неожиданно провалился в океан невероятной беззаботности и лености, убаюкивающей разум. Стало сложно мыслить, да и незачем это было делать. В безбрежном океане тепла и полного отсутствия печалей хотелось забыться и стать частью безграничной усыпляющей сущности.

Ас плыл где-то далеко, где-то за пределами мира, в безграничном пространстве Света. Невидимое, но еле ощутимое течение лучей несло сущность человека всё дальше и дальше, не давая сопротивляться, чтобы он смог достичь пристанища, недосягаемого для людей, имеющих в душе хотя бы малую толику Тьмы. Ас почувствовал это, и смиренно доверился несущим его лучам. Через пару мгновений они бережно опустили его среди белоснежных роз, окружающих величественные стены чертогов Света.

– Ступай туда, – услышал Ас в разуме голос Квита.

Ас пристально посмотрел на чертоги и только подумал о них, как немедленно оказался в одной из нескольких башен стана Света. Он огляделся. Просторный зал с несколькими двустворчатыми дверьми выполнен из совершенно прозрачных кристаллов, бесконечность Света в которых создавала иллюзию непроглядной стены. Такой необычайный вид материала, из которого выполнено удивительное строение, заворожило Аса. Он потянулся к одной из стен, но прикоснуться не смог, так как был сейчас вне тела, но почувствовать пронзающий кристаллы Свет сумел, и от его тепла наполнился небывалой для себя радостью.

– Не отвлекайся! Посмотри вверх! – снова услышал Квита послушник.

Монах повиновался, и, подняв взгляд, обнаружил восьмиконечный крест, заключённый в окружность.

– Тебе надо прикоснуться к камню на вершине купола, – произнёс Квит.

Ас послушно устремился вверх, к камню, но неожиданно услышал настолько громовой голос, что от испуга остановился и замер.

– Стоять! – сотряс чертоги громовой голос Световида. Ас посмотрел вниз и увидел грозного светлого бога в окружении ангелов. – Кто пропустил? – более тихим голосом поинтересовался верховный бог Света у Гавриила.

– Никто, – ответил начальник охраны. – Проскользнул неведомым мне образом.

– Кто такой? – спросил Световид монаха.

– Меня зовут Ас, – мысленно произнёс послушник.

– Твой потомок, Световид. Он из сиддхов, – прозвучал голос Квита в чертогах.

– Это я вижу, упырь, – произнёс повелитель Света, подозрительно усмехнувшись. – Не вижу причин, по которым он здесь находится и пытается вдобавок прикоснуться к кристаллу.

– Это воля Творца, – пояснил Квит.

– А ты у Творца на посылках! Так? – уточнил бог.

– Верно! И на посылках тоже!

– Никаких указаний от Творца я не получал, а верить порождению Тьмы не намерен! – грозно молвил Световид, давая понять, что просто так прикоснуться к камню не позволит.

– Искра Света у меня, а значит, я имею право прикоснуться к камню, – не менее грозно бросил Квит.