Сергей Шуба - Грезы Хорб-ин-Тнес

Вот какой удивительный рассказ я услышал на ортхонском базаре, дорогой Дервин, и рассказчик клялся, что это истинная правда, и некоторые сведущие люди, с которыми я поделился этой историей, тоже подтверждали его слова. Я склонен верить им, потому что, пребывая во дворце ортхонского правителя, я был удостоен чести посетить его богатую библиотеку, наполненную различными древними свитками, рукописями и пергаментами.

Там я нашёл книгу Хирулли – удивительнейшую из книг, в которой собраны сведения о делах минувших с самого основания Ортхона и до года 1380. Надо ли говорить, какую она представляет ценность для меня! В ней есть все имена и фамилии, и даже прозвища купцов и воинов Запада, приходивших в эти края три сотни лет назад, до дней сегодняшних (к книге прилагается дополнительный список с 1380 по 1654) а значит, могут быть сведения и о моем отце! (книгу мне дал библиотекарь, но тот список он почему-то изъял – я видел это, но я до него всё равно доберусь) так вот, в этой книге я нашёл и эту сказку, датированную апрелем 1324 года, когда её записал сам Хирулли, и к ней же дано любопытное приложение. Это выдержки, переписанные Хирулли из «Истории торговых троп» Гексумена. В этих выдержках помечено, что в 1167 году некий беловолосый варвар с Севера, въехавший в город вместе с дулабами (было такое племя), встречался с гейцмундским купцом, а потом подбил дулабов на погром домов его (купца) конкурентов. Что интересно – это ясно из показаний самих дулабов, показаний же варвара нет вообще и вот почему: после того, как их схватила стража, Альтестан (так его называли дулабы, видишь, как его имя обкатали века – стал Алсейном!) бежал из-под стражи по дороге в тюрьму, и вместе с шабуром Курбатом (ещё один кочевник, заметь, его друг по сказке) лишил жизни молодого Тегира – будущего шамхала камаев, вместе с его небольшой свитой. Потом они бесследно исчезли из города, убив у подножия вала семнадцать стражников. Потом, полгода спустя, шабура видели у ашкутов и саркифов, и он утверждал, что вместе с Альтестейном (думается мне, таково настоящее имя «варвара» – шабур за месяцы странствий мог научиться произносить его правильно) наведался во дворец Джерглана и в доказательство предъявлял девять прекрасных алмазов самой чистой воды, а капбарские караванщики рассказывали, что к ним в Чач приходил высокий юноша с прямым мечом и русыми волосами, хвастающийся, что он вместе с Курбатом убил Джерглана. Всем недоверчивым он описывал дворец и дорогу к нему, а также показывал девять крупных огранённых алмазов. Нашлись охотники сходить, и они подтвердили правду слов «варвара» насчёт дворца.

Так что, дорогой Дервин, ещё за пятьсот лет до нас находились смельчаки, не побоявшиеся проникнуть на Восток и сорвать с него покров тайны.

Знаешь, этот Альтестейн кажется мне удивительно похожим на того, который подавил мятеж в Гадранте в 1177, был пиратом в Южных морях и помогал писать книгу о Востоке монаху Онесифору. О нём ещё ходят слухи, что он доставил корону князю Аннераха, и тем как бы обратил язычников в нашу веру. Но гадать можно до бесконечности…

С сожалением заканчиваю это письмо, ибо многое ещё я хотел сказать, но время не терпит – завтра я отправляюсь в Айхал-тепе (разумеется, вместе с книгой Хирулли и тем списком, который мне обещали принести на рассвете) и мне надо подготовиться к дальнему пути.

Не унывай, Дервин, я вернусь, можешь мне поверить, только вот не знаю, когда.

Проснувшийся на рассвете Альтестейн долго лежал без движения, несмотря на то, что озяб. «Я же не умею читать. Я и писать не умею». Он ощупал у себя на груди вещи, данные Мефестуфисом, и вздохнул. Там, за пологом палатки, всхрапывали лошади и верблюды, серое небо бледнело, окрашиваясь розоватой дымкой, и отрывисто закричал часовой, отгоняя подобравшегося к угасающему костру шакала.

– Как мы поступим, когда минуем гряду? – спросил Кее’зал, сплёвывая сухую травинку, которой ковырял в зубах.

Поутру в отряде одного из вьючных верблюдов ужалил скорпион, и тот подох, изрыгая пену пополам с желчью. Саллийцы срезали с него клочья шерсти и жгли от дурного глаза. Альтестейн привстал на стременах, осматривая движение сотни, и ответил:

– Мы разделимся. Так как наши доблестные союзники никогда не испытывали желания штурмовать горные вершины, являясь прирождёнными конниками, как и керкеты, то они, забрав наших лошадей, поедут в обход с Юга. Мы же, презрев опасности, углубимся в скалы и выйдем к оазису козьими тропами.

– С Юга? – переспросил Газан. – Но если мы минуем гряду, то окажемся в месте, откуда ближе северный проход.

Он ехал первым на своём наре, и ему пришлось повернуться, чтобы посмотреть на гирдманов сверху вниз. Это немного успокаивало проводника.

«Варвар» смотрел и смотрел на хулагида, пока тот не отвёл глаз.

– Приходит весна, а потом снова приходит. Оглянешься, а она уже у порога. Так, кажется, поётся. Скоро ли мы будем у колодца? Под этим солнцем наши запасы истощаются, как будто бурдюки сами пьют воду.

– Завтра после полудня, если будут милостивы к нам боги.

– Почему он всё время говорит «если»? – спросил у Кее’зала его посыльный Тевелук, обритый наголо, плотный, низкорослый. – Он что, призывает несчастье?

– Он хулагид, – невозмутимо ответил туэркинтинец. – Такое у них в крови.

Газан скрипнул зубами и смолчал.

Утром второго дня движения по гряде Альтестейн послал вестового забрать у Львов беременную верблюдицу и пригнать её во главу отряда. Ночью хохотали гиены, и ветер стонал в тонких трещинах, кое-где прикрытых сверху коркой соли и суглинка. Казалось, что плачет сама земля. Воины с опаской ложились спать, кое-кто вовсе не сомкнул глаз, ожидая прибытия духов с росой.

Когда тронулись в путь, стали замечать лужицы песка, к которым проводник запретил приближаться. Иногда под копытами шелестела сухая прошлогодняя трава, тоненьким ручейком осыпался куда-то внутрь гряды мелкий гравий. И небо приблизилось, и облака повисли низко. Львы всё время как бы подпирали сзади, и наёмники стали раздражаться на это.

Некоторые недовольно заворчали: жара выводила людей из себя.

– Подохнем мы здесь все! – неожиданно закричал один из воинов, черноусый и черноволосый, с красным обгоревшим лицом, края шлема оставили на нём белые полосы. – Как псы подохнем! Куда ведёшь нас, Кее’зал, без Львов?!

– Оглянись, глупец, где твои глаза? – зычно и угрожающе ответил сотник. – Вон их скользкие рожи, прямо за нами, рукой можно достать.

Кто-то залился смехом на грани злобы и безумия. Мускулистые руки привычно и нервно ласкали, сжимали рукоятки тяжёлых мечей. Многие дико смотрели на командира.