Сергей Шуба - Грезы Хорб-ин-Тнес

«Варвар», сдерживая порывистого жеребца рыжей масти, покивал головой, полностью удовлетворённый случившимся.

– Мне нужен сахеби! – хрипло крикнул он.

Огромный воин в широких обвисающих одеждах махнул рукою назад:

– Проезжайте! Он давно ждёт вас.

Кее’зал негромко сказал Альтестейну в спину:

– Мы не двинемся с места, пока ты сам не придёшь к нам с их главным.

– Друг мой, они никуда вас отсюда и не выпустят, – повернувшись к нему вполоборота, ответил «варвар». – В случае чего, вас тут очень удобно расстреливать из луков.

Туэркинтинец только скрипнул зубами: он прекрасно это понимал.

Сахеби, поджав ноги, играл в нарды на расстеленной на песке кошме. Восемь воинов сидели по краю и смотрели на доску. Рядом с ними на треножнике грелся кувшин с водой, изящные пиалы по числу сотников стояли на бронзовом подносе вместе с заварочным чайником.

По-видимому, гирдманов ждали не первый час.

Альтестейн за пять шагов до кошмы слез с коня и, взявши за повод, неторопливо приблизился к играющим. Он молча остановился и стал ждать, когда на него обратят внимание. Слышен был только дробный стук и бурление закипающей воды. Желтоватые кости отполированными краями блестели на солнце.

Сахеби проиграл. Сдержанно совершив обеими руками знак одобрения искусству соперника, он принял из рук оруженосца пиалу с зелёным чаем и взглянул на «варвара».

– Мы взяли припасы и верблюдов для твоих… – военачальник сделал выразительную паузу. – Но будет лучше, если впредь вы будете сами заботиться о себе.

– Мы так и поступим, – заверил Альтестейн. – Сколько у вас воинов?

– Я собрал пять сотен, как и было приказано. Или ты сомневаешься, что я умею считать?

– Нет, никак нет. Пять сотен вполне достаточно для такого маленького дела. Проводник здесь?

Человек, закутанный до самых глаз во всё блекло-жёлтое, с соломенными волосами до плеч, неторопливо поднялся на ноги:

– Я проводник сахеби Лехема.

– Что ж, – сказал «варвар», испытующе осматривая, – ты хорошо знаешь окружающие нас земли? Насколько я понял, мы в приграничье?

Львы сдержанно засмеялись.

– О, куда идёшь ты, житель равнин, в пески, в пески… – нараспев сказал проводник, по-птичьи склоняя голову то к левому плечу, то к правому. – Мы два дня уже как в чужих землях. Всё, что южнее Асция на пять дней конного перехода, является и границей, и ничьей землёй. Мы же вплотную подступили к пескам. К вечеру, даже если будем двигаться не торопясь, можем заночевать в барханах Синего эрга. До оазиса отсюда полных девять дней пути.

Альтестейн помолчал, оглаживая шею своего жеребца. Шкура его лоснилась на солнце. Запах пота – самый острый в пустыне, но все живущие в песках давно привыкли к нему.

– Как тебя зовут? – спросил «варвар» проводника.

– Газан.

– Ты говоришь о караванной тропе, Газан, о караванной тропе и двух колодцах на ней. Но есть и другая дорога.

Он увидел, как в немом изумлении на него вскинул глаза молодой воспитанник Лехема. Проводник же лишь на миг стиснул зубы:

– Ты говоришь о запретном.

– Я говорю о том, что поможет сократить путь.

Сахеби, а с ним и остальные Львы, поднялись на ноги. Из-под кошмы проворно побежал скорпион. Кто-то заметил его и с проклятиями раздавил сапогом. Воспитанник собирал треногу и чайный набор, с испуганным любопытством поглядывая на «варвара».

– Вести разносятся быстро, – весомо проговорил Лехем, складывая руки на эфесе сабли. – Знамения не заставляют себя ждать. Ты пришёл, чтобы повести нас на смерть?

Альтестейн неторопливо втянул ноздрями воздух:

– Кто говорит о смерти? Тот, кто послал меня, хочет, чтобы мы вернулись живыми.

– Верить ли нам словам гиены… – с усмешкой проговорил один из Львов, подпоясанный алым кушаком. – Мы, хулагиды, знаем, насколько вероломны могут быть маравенхаррцы. Тем более что ты, гирдман, явился сюда облечённый их властью и словом.

– Узнаю прямодушие воинов Юга, – презрительно сказал «варвар». – Давших клятву верности и служащих в своих землях не за страх, а на совесть. Не хотел ли ты сказать мне на самом деле, что я явился сюда, чтобы запятнать ваши имена бесчестьем, потому что ни один маравенхаррец, сколь ни был бы он гнусен и презренен, не стал бы повиноваться Мефестуфису, считая себя воином и государственным мужем?

– Ты забываешься, гирдман! – громко сказал Лехем, под звук сабли, вырываемой из ножен. Взмахом руки он остановил своего сотника, готового ринуться на Альтестейна.

– Я вижу, с вами нельзя говорить, а можно только приказывать, – ответил на это «варвар», высоко поднимая руку с кольцом колдуна. – И я, именем того, кто творит чудеса в высокой башне, а значит и именем шахиншаха, приказываю вам следовать за моей сотней столько, сколько потребуется для выполнения долга. Иначе хулагиды познают тяжесть гнева владыки Востока, а семьи ваши будут прокляты Мефестуфисом до седьмого колена.

– Вы можете убить меня прямо сейчас и уйти, – продолжил он, глядя на кольцо клинков вокруг себя. Конь всхрапнул у него за спиной. – Поднять мятеж или грабить на караванных тропах, подобно керкетам. Но знайте, что сипахсалар ваш предупреждён мной, а им предупреждён кахшани, что ныне сидит в Асции, и весь край будет нести ответственность за ваши действия. Все ваши сородичи.

Гнетущее молчание прервал слитный клёкот птиц, что Львы взяли с собой для связи с пограничьем.

– Газана я забираю с собой.

Проводник, словно не веря, оглянулся на кошму, посмотрел под ноги и со склонённой головой двинулся к своему верблюду.

Альтестейн убрал кольцо в потайной карман и легко запрыгнул в седло. Рыжий нервно загарцевал под ним.

– Гирдман, – уже в спину «варвару» сказал сотник с алым кушаком. – Ты говоришь о долге, повиновении и воинской чести. Сахеби сказал нам, а ему сказал тот, кто над ним, что это обыкновенный поход. Я не верю твоим словам. Слышишь меня?

– В твоём роду были гадалки? Скажи мне тогда, чем это кончится. Или ты первый раз идёшь в пески?

С этими словами «варвар» тронул коня и неспешно перевалил невысокий гребень.

За тонким пологом походного шатра Кее’зала колебалось пламя костра. Они сидели друг напротив друга в тесноте – туэркинтинец не любил пышные шатры маравенхаррской знати, считал их излишеством и всячески поддерживал простой быт у себя в отряде. Маленький светильник коптил между ними, незримой границей разделяя пиурринов с «варваром» и десятников Кее’зала. Десятников было шестеро: саллиец с широким ртом, будто ему специально подрезали уголки губ в детстве, чтобы продать в цирк уродцев, франн в индэльгеймском воронёном панцире, ниппилар в простой бригандине, икаонец, прятавший кольчугу под хламидой, мохаристанец с широкими ладонями лучника, и курчавый негр из Эшебы, который надел разноцветный халат на голое тело. Альтестейн задумчиво тёр лоб.