Алексей Добряков - Уличные песни

Снова музыка играет,
Барабаны трам-там-там:
Летний вечер собирает
На веселый танец дам.
Все, как бабочки на лампу,
Or стареющих мамаш
Втихомолку дали драпу,
Чтоб исполнить танец наш.

Дам-дам-дам
Я совет вам дельный дам.
Дам-дам-дам
Вам свой опыт передам.
Дам-дам-дам
Приглашайте к танцу дам.
Это танец, старый танец,
Это вечный танец дам.

Громче музыка играет,
Все танцуют здесь и там.
Те, кто время не теряет,
Прижимают крепче дам.
Ножка к ножке, щечка к щечке,
Сердце в сердце бам-бам-бам.
И почти дошли до точки
Под такой мадаполам.

Барабан зашелся в стуке,
Все победней трам-там-там.
В этом стуке, как в поруке,
Обещанье дам-дам-дам.
Дамы в раж. Не по наукам
Мелкой дробью по полам,
Сообщая каждым звуком,
Что готовы сдаться вам.

Так когда-то над саванной
Горячо гремел там-там,
Созывал в манере странной
На дам-дам веселых дам.
Пусть же музыка играет,
Пусть танцуют здесь и там,
Пусть там-тамы собирают
На дам-дам веселых дам.

Его история до чертиков знакома.
Порядка не было, как ни в одной из стран.
Пришли к варягам: правьте, мол, как дома.
Вот так родился шведский вариант.

Еще мы помним, как с Петром окно рубили,
Чтоб устранить в стене одной большой изъян.
Они нас круто шомполом учили.
Так подтвердился шведский вариант.

Опять бардак в стране, и все вразнос, как прежде.
У шведа рядом все путем и все в карман.
Так не послать ли нам послов в надежде,
Что повторится шведский вариант?

Куда нас гонит вариант родной советский?
На стыке трех дорог страна стоит сейчас.
И что за грех, что снова будет шведский
И не в последний, как не в первый раз?!

Говорят, на просторы России
Налетел саранчой бюрократ
И дела вытворяет такие,
Что сам черт бюрократу не брат.

Надо ж действовать, делать хоть что-то,
Исполкомов привлечь аппарат.
А друзья мне: не будь идиотом (вот так) —
В исполкомах сплошной бюрократ.

Говорят, нынче мафия всюду
Перекрыла в стране кислород,
Весь народ превратила в Иуду
И заткнула апостолам рот.

Надо ж действовать, делать хоть что-то,
Ставить в органах круто вопрос!
А друзья мне: не будь идиотом (вот так) —
Там начальник до пят мафиоз.

Говорят, что коррупция всюду:
Продается Карл Маркс с бородой,
А простому советскому люду
Сунут в рот его член обрезной.

Надо ж действовать, делать хоть что-то,
Есть в обкоме большой коммунист!
А друзья мне: не будь идиотом (вот так) —
Он и есть основной коррумпист.

Как же, братцы, случилось такое,
Видно, что-то в системе не то.
Не уйти мне теперь от запоя,
Вроде лето, а тянет в пальто.

Что же с нами, несчастными, будет?
Кто нам даст за всё это ответ?
Как же так, что партийные люди (вот так) —
Обосрали партийный билет?

Давай ты трепись — я поддакну
И сам два-три слова скажу.
Потом, куда следует, капну,
Точней говоря, доложу.

Сработаю четко и гладко,
Не хватит — еще доложу.
Когда ж тебе станет несладко,
Я честно в глаза погляжу.

А есть мне нужда — моментально
Кладу я на всякий закон.
Ведь я, так сказать, социально
И с разных сторон защищен.

И пусть не в обкоме мой папа,
По гроб я обязан судьбе
За то, что мохнатая лапа
Давно у меня в КГБ.

Я им — они мне помогают.
Такой у нас, в общем, калач.
Так что же меня называют
Совсем не по делу — стукач?

В неполные свои пятнадцать лет
Я полюбил — и не хочу иного —
Ту деву, что прекрасней в мире нет,
По имени Дуняша Кулакова.

Ни клятв, ни ласк не требовала ты
Ни денег, ни одежд, ни даже крова.
О женщина из розовой мечты —
Прекрасная Дуняша Кулакова!

Как я любил ее, мои друзья,
Страсть настигла снова, снова, снова!..
О первая любовь и женщина моя —
Бесценная Дуняша Кулакова!

Порой потом пресыщенным бывал
От тела ненасытного другого,
Но никогда тебя не оставлял,
Моя любовь Дуняша Кулакова.

С ней мне не страшен сифилис и СПИД,
И не поймаешь триппера какого.
С подругой верной это не грозит.
Всегда верна Дуняша Кулакова.

Я всем открыт, все время на виду.
Пусть будет всякого: хорошего, плохого,
Я никого прекрасней не найду,
Чем первая любовь — Дуняша Кулакова.

Раз проездом из Калуги
Повстречались три подруги,
Повстречались три подруги,
Чтобы сбацать фуги-муги,
Только па они не знали
И поэтому страдали.

Вдруг суровый и надменный
В дом вошел Егор Поленов,
В дом вошел Егор Поленов
С балалайкой по колено.
Значит, будут непременно
Фуги-муги. Дело верно!

Как вскочили враз подруги,
Все к Егору тянут руки,
Все к Егору тянут руки
После длительной разлуки:
«Гоша — муки, Гоша — туги,
Гоша, спляшем фуги-муги!»

Подхватил Егор маруху,
Толстозадую старуху,
Толстозадую старуху
И задал ей сходу духу,
Вслед за ней схватил подругу,
А потом пошел по кругу.

Фуги-муги — то, что надо!
Танцевать всю ночь мы рады,
Танцевать всю ночь мы рады,
Это радость и отрада,
Это счастье и услада.
Пляшут наши до упада.

«Милый Гоша, что с тобою,
Что поник ты головою,
Что поник ты головою
И одною и другою?» —
«Фуги-муги — нет отбою,
Скоро я танцкласс прикрою».

Станцевали три подруги,
Три барухи из Калуги,
Три барухи из Калуги,
Новый танец фуги-муги,
Фуги-муги, фуги-муги,
Три барухи из Калуги…

Однажды весной (это было давно)
С любовью одной шел я чинно в кино.
Лежало давно на тропинке говно,
Но шли мы в кино — было очень темно.

Лежало давно на тропинке говно,
Но шли мы, и было темно.

И как мы забыли, иль так суждено?
Но оба вступили мы в это говно.
Не правда ли странно? — пришли мы в кино,
Но прямо с экрана воняет говно.

Не правда ли странно? — пришли мы в кино,
Воняет с экрана говно.

К примеру, герой открывает вино,
Довольный собой он пьет явно говно.
Вот гости во фраках садятся за стол —
Немыслимый запах по залу пошел.