Тувинские сказки

Три дня, три ночи все веселились и праздновали свадьбу Оскюс-оола с Премудрой царевной.

После пира отозвал Дилгижек Курбусту-хана в сторону.

— Помогите нам, хан. Около аала под валуном слышится какой-то гул. Должно быть, черти завелись, скот пугается.

— Хорошо, — ответил Курбусту-хан. — Только завтра не гоняйте скот мимо валуна.

На другой день черная туча обволокла валун и разбила его молнией в прах. Не осталось от хана и его свиты даже мокрого пятна, чтобы суслику лизнуть.

Долго и счастливо жил Оскюс-оол со своей Премудрой царевной. Дилгижек всегда был их самым желанным гостем и первым советчиком.

Было это давным-давно, когда еще рога козлов в небо упирались, а хвосты верблюдов по земле волочились. В устье реки Кара-Хем жил бедный старик Сумелдей. Была у него единственная дочь Чечен-кыс, она во всем отцу помогала.

Однажды Сумелдей отправился к богатому Ай-хану попросить молока. Долго ли, коротко ли шел Сумелдей, наконец увидел он ханский аал. Зашел в юрту и видит — хан сердит, свита молчит, чай в чайнике давно остыл. Поклонился старик Ай-хану и попросил молока.

Усмехнулся Ай-хан и говорит:

— Отгадай сперва, Сумелдей, мою загадку: «Посреди озера Когелдей стоит большое дерево — на одной стороне пятнадцать веток зеленых, а на другой стороне пятнадцать веток сухих». Не отгадаешь — отрублю твои руки вместе с рукавами, сниму твою голову вместе с шапкой. Иди, а завтра придешь с ответом.

Печальный идет домой Сумелдей. Вышла навстречу ему Чечен-кыс и спрашивает:

— Отчего, отец, ты такой печальный?

Рассказал старик о загадке хана.

— Не печалься, отец, — говорит Чечен-кыс. — Пойди к хану и скажи, что озеро — это небо, дерево — это луна. Пятнадцать зеленых веток — дни полнолуния, пятнадцать сухих веток — дни неполной луны.

Повеселел старик. Наутро поспешил к хану.

Услышал Ай-хан ответ старика — сердитым стал:

— Верно, Сумелдей. Узнай мне теперь — сколько лет исполнилось черному медведю с белой головой. Не угадаешь — с жизнью прощайся.

Печальный побрел домой Сумелдей. Вышла навстречу ему Чечен-кыс и спрашивает:

— Отчего, отец, ты опять такой печальный?

Рассказал старик о новой загадке хана и заплакал:

— Не гаснувший огонь моего очага теперь погаснет. Не умер я раньше — теперь умру, дочка.

— Не печалься, отец. Найди мне лучше в тайге шесть черепов, — попросила его Чечен-кыс.

Разыскал Сумелдей в тайге шесть черепов, принес в юрту.

Привязала Чечен-кыс три черепа справа и три слева к одежде старика и говорит:

— Иди, отец, на перевал Арзайты-горы и жди там.

Взобрался старик на перевал и ждет. Вдруг видит — из густой тайги вылез черный медведь с белой головой. Подошел к старику поближе, стал разглядывать:

— Шестьдесят лет прожил я на северном склоне, пятьдесят лет прожил на южном склоне, сто десять лет мне, но когда еще не видел семиголового человека, — удивленно сказал медведь и быстро заковылял прочь.

Обрадовался старик, пошел к хану с ответом.

Услышал хан ответ Сумелдея и послал свое войско разузнать — сколько лет медведю. Устроили воины облаву на медведя, схватили его и стали бить прутьями. Взвыл медведь:

— Шестьдесят лет прожил я на северном склоне, пятьдесят лет прожил я на южном склоне, сто десять лет мне, но никогда еще меня не били так сильно.

Поскакали тогда воины к хану и говорят:

— Хан, старик правду сказал. Черному медведю с белой толовой сто десять лет.

Рассердился хан и решил снова испытать Сумелдея:

— Ну, старик, если ты и впрямь такой мудрый, сделай мне завтра из золы веревку. Я сам приеду посмотреть.

Печальнее прежнего вернулся домой старик и заплакал:

— Беда пришла, дочка. Приказал хан из золы веревку сделать. А как я ее сделаю?

— Не печалься, отец. Принеси мне две барбы [17] барба — кожаный мешок для вьюка. осоки, — попросила его Чечен-кыс.

Нарвал старик осоки и принес дочери. Чечен-кыс свила из нее веревку, а потом подожгла.

Утром, как только заиграла заря и камни стали золотисто-пестрыми от солнца, приехал хан. Смотрит и удивляется: перед юртой веревка из золы лежит. Разозлился хан и умчался обратно. Снова вызвал Сумелдея к себе в юрту, а сам думает: «Простой человек умнее хана оказался».

— Вот что, старик, даю тебе шесть быков, а ты к утру приготовь простоквашу из их молока. Не сумеешь сделать — худо тебе будет.

Печальный пригнал домой Сумелдей быков и рассказал Чечен-кыс о ханской задаче.

— Не печалься, отец. Отведи быков в загон и ложись спокойно спать, — успокоила старика дочь.

Утром, как только заиграла заря и камни стали золотисто-пестрыми от солнца, приехал хан.

Смотрит, перед юртой сидит Чечен-кыс — волосы расчесывает.

— Скажи, девушка, сколько у тебя волос на голове?

— А сколько оставил следов ваш конь от ханского аала до нашей юрты? — бойко спросила Чечен-кыс и засмеялась.

Не смог хан ответить на вопрос и поспешил в юрту. Остановила его Чечен-кыс:

— В юрту нельзя входить, хан. Там мой отец рожает.

— Разве может мужчина рожать? — удивился хан.

— А разве может бык доиться? — спросила Чечен-кыс и звонко рассмеялась.

Стыдно стало Ай-хану, вскочил он на коня и ускакал.

Понял хан, что Сумелдею Чечен-кыс во всем помогает, и решил ее проучить. Передал через слугу приказ девушке — приехать к нему в гости на таком коне, чтобы у него было две пары глаз, два хвоста, восемь ног.

Оседлала Чечен-кыс кобылицу и отправилась к Ай-хану.

Увидел ее хан и усмехнулся:

— Не решила ты моей задачи.

— Нет, хан, — возразила Чечен-кыс. — Это кобылица жеребая. У нее с жеребенком — две пары глаз, два хвоста, восемь ног.

Понравилась хану Чечен-кыс и говорит он ей:

— Мудрая девушка, стань моей снохой, а сыну — доброй женой.

Ответила девушка:

— У меня есть старый отец. Его нужно мясом кормить, молоком поить. Не могу его бросить.

Рассмеялся хан:

— Эта беда невелика, пусть живет в моем аале. Всего ему будет вдоволь.

Согласилась тогда Чечен-кыс.

Поставил Ай-хан молодым большую белую юрту, и стали они жить-поживать.

Однажды вздумал Ай-хан поехать к Дошкун-хану [18] Дошкун-хан — жестокий хан. . Был этот хан очень жестокий. Любил он играть в шахматы и каждому проигравшему отрубал голову. «Мне теперь нечего бояться. Находчивая сноха выручит», — думает Ай-хан.

Приехал Ай-хан в аал Дошкун-хана, привязал коня к железной коновязи и вошел в юрту.

Сидит Дошкун-хан на девятирядном ковре и скучает.

Говорит Ай-хан хозяину:

— Здравствуй, Дошкун-хан! Зовут меня Ай-хан. Вызываю тебя на состязание в шахматы.