Татьяна Ахметова - Я невинность потерял в борделе

Потом я только помню
Как стало вдруг легко мне,
Как мы поплыли вместе толь в сказку, то ли в рай
Средь ваших тихих стонов,
Блаженством истомлённый,
Я слышал страстный шёпот' «Скорей в меня , кончай»

Кончая, мы кричали,
Потом без чувств упали,
Очнувшись, я помог вам трусишки натянуть..
С улыбкой умилённой
Я спрятал панталоны,
С душою окрылённой отправился я в путь.

Придя полуголодный,
К работе непригодный,
Во всех пуляя матом, к кастрюле подскочил,
И ваши панталоны,
Засунув в макароны,
Я очень ароматный обед себе сварил.

Я по Москве хожу,
Горестно я пержу
И у своих штанов
Слышу блаженный рёв.

Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Лихо сидит на моей кукурузине.

Жопа торчит в окне,
Нежно моргает мне
Добрый, мохнатый глаз,
Что так пленяет нас.

А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Нежно пердит на моей кукурузине.

Где-то у старых мудь
Дышит девичья грудь,
Горько и грустно мне,
Будто сижу в говне.

А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Всё не слезает с моей кукурузины.

Вспомнив, кого ебал,
Хер мой огромным стал,
Бабка от боли — в крик,
Вот он, священный миг!

Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Вмиг соскочила с моей кукурузины,

Если тебя ебуть,
Мудрым и стойким будь,
Помни последний смех,
Бабки невольный грех!

Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Шлёт поцелуи моей кукурузине.

Постойте, девочки,
Один момент!
Меня не трогайте —
Я импотент.
Отдайте мой роскошнейший пиджак
И не тащите силой на бардак.
Мне говорил всегда пердила Хунь:
Сначала трезвым стань — потом засунь!

Не плачьте, девочки,
И я проснусь,
И в ваши целочки
Я погружусь.
Не надо яйца мять, ебёна мать,
А то не стану я вас ублажать,
Спустите, девочки, на миг трусы
И покажите мне свои усы!

Простите, девочки,
Мой грубый тон —
Я не могу никак
Сорвать гондон…
Его приклеили, когда я спал,
Когда я раз впихнул и вмиг упал…
А говорила же мандачка Ли:
Сначала сильным стань — потом воткни!

Позвольте, девочки,
Вам дать совет:
Не будьте мелочны,
Вас ждёт минет.
А я посплю пока и полечусь,
Потом гондон сниму и подрочусь,
И расскажу я всем, что Хунь — мудрец,
Когда советует беречь конец.

Что б исполнять совет мадам Мандай:
Сначала кончь сто раз — потом слезай!

Входите, мои девочки,
Снимайте свои мелочи,
Я рад тебе, брюнеточка Маринка!
Пока сижу я в нужнике,
Представь меня подруженьке,
А то уж у меня трещит ширинка!

Бонжур, моя кукусенька,
Похожая на пупсика,
Позволь тебя лизнуть пониже пупика!
Ты пожалей несчастного,
Прими в объятья страстные,
Не доводи любовь мою до трупика!

Через трусов решёточку
Я вижу чудо — шёточку,
И я готов, забыв про всё на свете,
Погладив твою попочку,
И опрокинув стопочку,
Тебе впихнуть мохнатенького «Петю»

Но вот слетели трусики
У малолетних пупсиков,
И страсть моя мудишками задвигала..
Мариночка — глупышечка
Мне щекотала шишечку,
А Олечка на ней в восторге прыгала.

Проснулся я весь голенький,
Мне зад целует Оленька,
А рядом кое-что сосёт Марина,
Лежу, довольно хрюкаю
И от восторга пукаю,
И стала жалкой тряпочкой елдина.

Я слышу ваши стончики
Прожорливых дракончиков,
Но не могу я сутками сношаться,
Не мучьте меня, бабоньки,
К утру я очень слабонький,
Позвольте хоть немного отоспаться!

Тёмной ночию,
Весь задроченный,
Без штанишек печально брожу,
Охуяченный,
Омудаченный,
Словно в жопе засохшей сижу

Где ты, девочка,
С нежной целочкой,
Ну зачем ты сбежала домой?
Испугал ася,
Обоссалася,
Увидав мой долбильник большой

Я под тучею
Сохну кучею,
Навсегда потеряв аппетит,
А мой верный друг,
Ошалев от мук,
Между ног словно мачта торчит

Гаснет лунный свет,
А её всё нет,
Но как прежде я грустно брожу,
Потеряв покой
И дроча рукой,
От расстройства я громко пержу

Каблучки стучат,
И ко мне летят
Стайки девочек, словно в кино,
Слышу страшный мат —
Они мне кричат,
Что я очень большое говно.

Бабы не простят,
Что муде висят,
Что в ладошку я кончил давно.

Мой дядя — самых честных правил.
Когда не в шутку занемог —
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не мог

Его пример — другим наука
Что жизнь? Не жизнь — сплошная мука!
Всю жизнь работаешь, копишь,
И недоешь, и недоспишь.
Ан нет! Готовит снова рок!
Последний жесткий свой урок.

Итак, хана приходит дяде.
(Служанки этим сильно рады.)
И в мысли мрачны погружен,
Лежит на смертном одре он.

А в этот столь печальный час
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг.

Племянник. Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.

Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Он осторожно, в меру хапал,
И много тратить не любил.

Но все же как-то раз увлекся.
Всплыло, что было, и что нет…
Как говорится, папа спекся.
И загудел на десять лет.

А будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных
В одну неделю захирел,
Пошел в сортир — и околел.

Мамаша долго не страдала —
Такой уж женщины народ.
«Я не стара еще, — сказала, —
Пусть подыхает сей урод!»
И с тем дала от сына ходу.
Уж он один живет два года.

Евгений был практичен с детства.
Свое неверное наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам.

Он был глубокий эконом —
То есть, умел судить о том,
Зачем все пьют и там, и тут,
Хоть цены все у нас растут.

Любил он трахаться — и в том
Не знал ни меры, ни числа.
Друзья к нему взывали — где там!
Душа потрахаться звала!