И. Кон - Секс и эротика в русской традиционной культуре

В последние годы были предприняты попытки прокомментировать отдельные суеверия из этой рукописи, сопоставив их с этнографическими и этнолингвистическими материалами XIX–XX вв., принадлежащими различным славянским этносам. См.: Виноградова Л. Н. Архаические формы полесских магических приемов и оберегов, связанных с уходом за ребенком // Полесье и этногенез славян. М., 1983. С. 101–102; Агапкина Т. А., Топорков А. Л. К реконструкции праславянских заговоров // Фольклор и этнографическая действительность. Л., 1990. С. 67–76; Budziszewska W. Fauna z «Katalogu magii» brata Rudolfa // Pořadník jçzykowy. 1982. № 6. S. 411–414. Именно в этом аспекте мы и предполагаем рассматривать некоторые сообщения, приводимые Рудольфом.

Рукопись брата Рудольфа состоит из нескольких частей, три из которых непосредственно посвящены изложению разнообразных сведений по народной магии и верованиям (р. 8–10, § 1–53). Это раздел 8 — о магии, связанной с роженицей и новорожденными; раздел 9 — о девичьей и женской магии; раздел 10 — о магических способах достижения счастья, удачи и благополучия. Четыре свидетельства Рудольфа касаются магии, связанной с регулами (§ 29, 39, 40, 41).

Обратим в этой связи внимание на то, что и в сфере природы цветение в ряде случаев противопоставляется плодоношению. Не останавливаясь на этой теме подробнее, укажем лишь, например, на белорусский запрет вносить цветы в дом, где на яйцах сидит наседка, иначе среди них будет много «болтунов» и мало выведется цыплят, см.: Романов Е. Белорусский сборник. Вып. 8. Вильна, 1912. С. 300.

Мы рассмотрели материалы, относящиеся к § 39 из «Каталога магии» Рудольфа. Несмотря на отсутствие (во всяком случае, до настоящего момента) прямых совпадений взятого в целом текста Рудольфа с этнографическими реалиями XIX–XX вв., относящимися к женской магии славян, нам удалось, как кажется, обнаружить параллели к отдельным наиболее значимым фрагментам и мотивам этого сообщения. В их числе: названия регул; мифопоэтический мотив «цветения», относящийся и к женщине, и к растению; магический ритуал, в основе которого — обменные отношения между женщиной и растением; вербальные формулы, обслуживающие этот ритуал и подтверждающие его структуру, и, наконец, взаимосвязь понятий «регулы» и «плодоношение», проявляющаяся в специфических женских магических практиках.

Известны, впрочем, и символические способы вызывания регул, для чего, в частности, рекомендовалось пить воду, взятую из водоворота реки, а также из «водоворота» дежи, образуемого при мешании в ней воды колотовкой (Wereńko. S. 111).

Ср., например, у Маторина: «Женское естество приписывается в более древних народных сказках и месяцу. „Месячные“ очищения у женщин связываются с луною, но одновременно есть поверье, что кровотечение во время регул является результатом „укуса змеи“ (Маторин Н. Женское божество в православном культе. М., 1931. С. 78). Не менее голословное утверждение встречается и у Кулишича, ср.: Kulišic Š. Značaj slovensko-balkanske i kavkaske tradicije u proučavanju stare slovenske religije (II) // Godišnjak. Knj. XI. Centar za balkanološka ispitivanja. Knj. 9. Sarajevo, 1973. S. 111–112.

Местные названия: «платное», «на рубашке», «на себе», «женство».

Во время полевой практики нам доводилось дважды слышать рассказы о таких случаях. Отсутствие месячных очищений рассказчицы — пожилые женщины — считали следствием каких-то патологий в организме девушек. Оба случая окончились трагически. Природная застенчивость, специфика полового воспитания, нежелание обращаться к врачам по поводу «женских» болезней, что вообще характерно для деревенских женщин довоенного периода, помешали им прибегнуть к врачебной помощи. Постепенно у девушек начались приливы к голове, кровотечения из носа и даже из ушей, полное нарушение жизнедеятельности организма, окончившееся смертью. Видимо, этим объясняется и принятое у этнографической группы «марковцев» при задержке первых регул обращение к Богу и непонятной покровительнице «Агаске»: «Если долго нет первых регул, то мать или бабушка наставляют: «Бог забыл, молись Богу — Агаска выбьет, и кровь пойдет». Сокольников Η. П. Болезни и рождение человека в с. Маркове на Анадыре // ЭО. 1911. № 3–4. С. 136.

Ответы на вопросы разделов: «Поверья, относящиеся к главным событиям жизни», «Достижение половой зрелости» и «Роды».

Маслова Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX- начала XX в. М., 1984. С. 44–45. Зеленин Д. К. Обрядовые празднества совершеннолетия девицы у русских // ЖС. Вып. 2. 1911. С. 239.

Можно привести встречающиеся в источниках обрядовые действия, связанные с половозрастными изменениями у мальчиков. Мы не будем их как-то комментировать или обобщать ввиду малочисленности и, видимо, нетипичности. Они интересны как этнографические факты, а также как народные знания о физиологии и психологии. В Зарайском уезде, по словам очевидца, «раньше был в ходу обычай: когда у парня появлялись первые признаки усов, родители в праздник сажали его на плетень или на забор, отделяющий их владения от соседа, и дочь этого последнего должна была провести мокрой веткой или прутом по усам парня. Значения объяснить не могли» (РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 1446. Л. 16. Рязанская губ.) Из Мещовского уезда корреспондент сообщал о том, что местные жители считают, что, «когда у мужчины пробиваются усы, они бывают одержимы болезнью». Крестьяне говорят: что, «когда парень лежит на угу [?], стоит только растворить ворота дома, через которые ввести в избу, где находится больной, девушку с распущенными волосами и сидящую на помеле. Один поцелуй такой девушки исцеляет в беспамятстве лежащего, он на другой день выздоровеет» (АГО. Р. 15. On. 1. Д. 64. Л. 2об. Калужская губ. 1849 г.).

РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 1740. Л. 3. С. — Петербургская губ., Новоладожский уезд.

Там же. Д. 1965. Л. 1. Смоленская губ., Юхновский у. Об изменении в поведении девушки, связанном с началом регул, см. также: Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. Л., 1988. С. 86–87. О месячных очищениях см. также: Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. СПб., 1903.

РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 1740. Л. 3. С. — Петербургская губ., Новоладожский у.

Там же. Д. 137. Вологодская губ. и у.

Там же. Д. 1643. Смоленская губ., Поречский у.

Там же. Д. 1695, Л. 1. Смоленская губ., Юхновский у.

Пермский отряд ИЭИА РАН. 1982 г. Л. 7. Юрлинский р-н.

РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 15. Л. 16. Владимирская губ.

Там же. Д. 509. Л. 37. Калужская губ., Жиздринский у.