Эрнест Уильям Хорнунг - Мистер Джастис Раффлс

– Да уж, эта записка от Стадли, должно быть, добиралась сюда с полчаса.

– Нет, Раффлс, это не просто записка, ее телефонировали из штаба Лордов в курьерскую службу, а та всего в нескольких ярдах от наших дверей!

Мистер Гарланд уныло уставился на ковер. Его щеки опали от постоянной неопределенности и напряжения. Даже сам Раффлс, который повернулся к нам спиной, пожав плечами в выражении смирения с неизбежным, стоял живым монументом замешательству, уперев взгляд в оранжерею возле дома. Вообще, окна в библиотеке не было, но наружу вела дверь с единственной застекленной рамой – и силуэт Раффлса во весь рост представал мне в окружении пальм и папоротников. Я увидел, как этот силуэт вытягивается и выпрямляется, дверь открылась, и Раффлс, встревоженно вздернув голову, прислушался. Я тоже услышал какой-то негромкий звук, несколько шлепков, и Раффлс со смешком присоединился к компании в комнате.

– Там дождь! – воскликнул он, помахивая ладонью над головой. – У вас есть барометр, мистер Гарланд?

– Там, анероид, под настенной лампой.

– И часто вы проверяете его показания?

– В последний раз – вчера ночью. Стрелка была между «Ясно» и «Пасмурно» перед тем, как я заснул. Это меня встревожило.

– Это же заставит вас сегодня благодарить Небеса. С утра, как видите, что-то между «Пасмурно» и «Дождь». И, раз уж начался дождь, знайте – для нас там, где дождь, там и надежда!

В одно мгновение Раффлс вернул себе свои непотопляемые уверенность и напор. Но отставной пивовар не был способен на такие скорые перемены.

– Что-то точно случилось с моим мальчиком!

– Но необязательно что-то ужасное.

– Если бы я знал, что это, Раффлс – если бы я знал!

Раффлс искоса озабоченно наблюдал за бледным, дергающимся лицом старика. На себя он напустил выражение уверенности, которое всегда придавало уверенности и мне; грохот по крыше оранжереи усиливался с каждой минутой.

– Я намерен все выяснить, – сказал он, – а если дождь будет идти достаточно долго, мы еще увидим, как Тедди играет, когда он закончится. Но мне понадобится ваша помощь, сэр.

– Я готов отправиться с вами куда угодно, Раффлс.

– Вы сможете помочь мне, мистер Гарланд, только если останетесь там, где вы находитесь.

– Где нахожусь?

– Именно, будьте в доме весь день, – твердо заявил Раффлс. – Для моего плана это крайне важно.

– В чем он состоит, Раффлс?

– Для начала, в спасении репутации Тедди. Отсюда я отправлюсь прямо к Лордам, в вашей коляске, если позволите. Я отлично знаю Стадли, и мы удержим позицию Тедди открытой до последнего момента.

– Но чем ты оправдаешь его отсутствие? – спросил я.

– Оправдаю, будь покоен, – мрачно заявил Раффлс. – Я укреплю его репутацию у Лордов на веки вечные.

– Но для этого ведь нужен только кто-то в клубе…

– Напротив, Банни, этот дом для этой цели значит даже больше, пока мисс Белсайз находится здесь. Ты не учитываешь, что они помолвлены, и она сидит в соседней комнате.

– Боже правый! – прошептал мистер Гарланд. – Я о ней и забыл.

– Она – последняя, кто должен узнать обо всем, – заявил Раффлс с неуместным, на мой взгляд, напором. – И только вы можете удержать ее от этого, сэр.

– Я?

– Мисс Белсайз не должна попасть к Лордам сегодня утром. Она только испортит платье в дождь, а вы можете ей от меня передать, что матча не будет еще час после того, как он кончится, даже если это случится сию минуту, хоть это и сомнительно. Убедите ее, что Тедди прячется под крышей со всей командой, но она не должна являться, пока не будет вестей от меня; а лучший способ удержать ее здесь для вас – остаться с ней.

– И когда же ожидаются новости? – вопросил мистер Гарланд, едва Раффлс протянул руку для рукопожатия.

– Посмотрим. Я доберусь до Лордов меньше, чем за двадцать минут; еще минут пять-десять уйдет на обработку Стадли; а после этого я баррикадируюсь у телефона и обзваниваю каждую больницу в городе! Конечно, могло случиться какое-то несчастье, но я в этом сомневаюсь. Вы от меня не получите никаких сообщений, если это не так; чем меньше курьеры будут сновать туда-сюда, тем лучше, если вы согласны со мной в том, что все это необходимо сохранить в тайне.

– О, я согласен, Раффлс, но задача, которую вы поставили, будет ужасно тяжела для меня!

– Несомненно, мистер Гарланд. Хотя, как говорят, отсутствие новостей – уже хорошие новости, и первый, к кому я побегу, получив какие-то новости, будете вы.

На этом они обменялись рукопожатием, притом наш хозяин всем своим видом выражал недовольство, которое сменилось смятением, как только он увидел, что и я ухожу.

– Что?! – воскликнул он. – Так мне придется остаться тут и дурачить бедную девушку, скрывая собственное волнение, совсем одному?

– Тебе совершенно ни к чему идти, Банни, – заявил Раффлс мне. – Из этих двух задач со своей я точно справлюсь один.

Наш хозяин не проронил больше ни слова, однако так тоскливо уставился на меня, что у меня не осталось выбора, кроме как предложить ему свою поддержку, если он того желает; и, когда в отдалении за ним и невестой его сына закрылась дверь гостиной, я взял со стойки зонт, чтобы проводить Раффлса до коляски под так удачно начавшимся дождем.

– Прости, Банни, – успел пробормотать он, едва мы отошли от дворецкого на крыльце, но не приблизились к кучеру. – Вся эта кутерьма ни тебе, ни мне не по душе, но так нам и надо за то, что отклонились от прямой преступной дорожки. Нужно было просто найти эти семь сотен в каком-нибудь сейфе.

– Но как ты думаешь, что стоит за этим странным исчезновением?

– Боюсь, та или иная разновидность сумасбродства; если парень все еще на этом свете, мне следует найти его, пока эти безумства его не доконают.

– А что насчет этой помолвки? – нажимал я. – Ты ее не одобряешь?

– С чего бы это? – резко спросил Раффлс, выпрыгнув из-под моего зонтика, чтобы забраться в коляску.

– Ты ведь так и не сказал мне, когда он тебе о ней рассказал, – ответил я. – Неужели эта девушка его недостойна?

Раффлс одарил меня загадочным взглядом ясных синих глаз.

– Тебе лучше самому составить мнение, – произнес он. – Скажи кучеру, чтобы гнал к Лордам, и молись, чтобы дождь шел подольше!

Сложно придумать лучшее убежище в дождливый день, чем то, что Раффлс описывал как «деревенский дом в черте Лондона». Добротно обставленный квадратный зал предоставлял разного рода удобства, примерно как в клубе, всяческие журналы и сигареты и камин на случай промозглой погоды. Все прочие комнаты выходили дверями сюда, и библиотека не одна вела в оранжерею, туда же выходила небольшая гостиная, из которой я услышал голоса, когда прикуривал сигарету рядом с папоротниками и пальмами. Меня поражало то, что бедный мистер Гарланд находил непростой задачей умиротворение той леди, которую Раффлс посчитал недостойной упоминания накануне. Но я и сам не спешил приняться за это скользкое дело. Для меня оно скрывало объяснение ситуации, а для него одни мучения; я не мог отделаться от чувства, что даже сейчас я уже порядочно запутался в делах этого семейства. Их фамилия всего несколько часов назад значила для меня чуть более, чем просто незнакомое слово. Еще вчера я мог бы замешкаться перед кивком Тедди Гарланду в клубе, ведь встречались мы довольно редко. И вот я уже здесь, помогаю Раффлсу огородить отца от новостей о неприятностях, грозящих сыну, и почти начал помогать этому отцу оберегать от следа неприятных новостей его предполагаемую будущую невестку. Притом самое худшее в этой истории все еще оставалось скрытым, в том числе от Раффлса и от меня!