Джо Стадвелл - Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире

И все же предубеждение против частного сектора в Китае должно вылиться в издержки, особенно в бизнесе, ориентированном на потребителя. В этом смысле промышленная политика Китая далека от оптимальной. Конечно, несправедливо будет утверждать, будто китайское правительство осуществляет операцию по поиску и уничтожению частного предпринимательства. Предвзятость по отношению к частному сектору во многом проистекает из зависимости от реформируемого коммунистического государства. В современном Китае бюрократия просто поддерживает определенные компании, чем занималась и раньше, не испытывая идейной враждебности к частному бизнесу. Новые дочерние фирмы, созданные государственными компаниями, нередко опираются на значительный частный акционерный капитал, хотя давно существующие чисто государственные компании предпочитают поглощать конкурентов из частного бизнеса.

Более важно, что NDRC и правительство Китая не уничтожают «незапланированные» частные фирмы, которые преуспевают, несмотря на отсутствие государственной поддержки. Sany допускают к производству строительной техники, хотя все ее конкуренты управляются государством. Нескольким крупным частным автомобилестроительным предприятиям позволяют соперничать с избалованными государственными компаниями. Даже частной гелиоэнергетике, где многие предприниматели являются репатриантами и хранят свои заграничные паспорта, с неохотой дали шанс на выживание.

Так что ситуация довольно сумбурная и запутанная, поэтому эксперты по Китаю ежедневно переходят от оптимизма к пессимизму и обратно по отношению к экономике. Экономист-китаевед Барри Нотон описывает эту проблему с аналитической стороны, пытаясь выявить возможности и пределы «перепрофилирования» системы ленинизма {561}.

Еще не настало время делать окончательные выводы. Китай устанавливает новый для развивающейся страны стандарт эффективности связанных с государством компаний, но это вовсе не значит, что Китай подвергает переоценке глобальные промышленные стандарты, ведь пока он еще не продемонстрировал практические инновации, которые могли бы сравниться с японскими по их своевременности и качеству. Промышленная политика, конечно, может измениться уже в 2012 г. вследствие прихода к власти нового руководства. И измениться радикально в случае внутреннего финансового кризиса, обычного для большинства развивающихся экономик (за исключением Тайваня). Если следствием подобного кризиса станет продажа частным предпринимателям тех компаний, кому государственная собственность не позволила добиться успеха (например, в секторе автомобилестроения), то это может оказаться началом новой и еще более впечатляющей стадии экономического развития.

Структура финансовой системы, внедренной правительством Китая, пока что отвечает двум условиям, которые позволили правительствам Японии, Южной Кореи и Тайваня проводить эффективную сельскохозяйственную и промышленную политику. Во-первых, был введен контроль над банками, чтобы не допустить их захвата частными предпринимателями, чьим интересам чужды приоритеты национального развития. Во-вторых, контроль над движением капитала дал государству возможность использовать внутренние инвестиционные фонды и управлять притоком иностранного капитала.

Китайские банки национализированы. За последнее десятилетие они продали миноритарные пакеты своих акций, но это не привело к ослаблению контроля над ними со стороны КПК, которая назначает бóльшую часть их руководящего состава. Крупнейшие банки образуют так называемую «большую четверку» – Торгово-промышленный банк Китая (Industrial and Commercial Bank of China), Банк Китая (Bank of China), Строительный банк Китая (China Construction Bank) и Сельскохозяйственный банк Китая (Agricultural Bank of China), контролирующую примерно половину системных активов. Эти банки не являются искушенными в финансовом отношении, но зато следуют государственным указаниям в своей кредитной политике. Правительство вовлекает «большую четверку» в конкуренцию, лицензируя более мелкие национальные и муниципальные банки и позволяя расти их доле в национальных депозитах. Однако эти учреждения также принадлежат государству и подчиняются политическим директивам. На них приходится около трети активов банковской системы.

Третья группа финансовых институтов, самая быстрорастущая по уровню предоставленных кредитов за последнее десятилетие, – это три «политических» банка, созданные Жу Ронгджи в 1994 г. Наиболее важным из них является Банк развития Китая (CDB). Доля этих банков в общем объеме кредитования составляет весьма значительную часть – около 15 % {562}. Один лишь CDB имел на конец 2011 г. сумму кредитов, составляющую почти $ 900 млрд, или 10 % всех кредитов государства, что более чем в два раза превосходит ежегодный объем международных кредитов, предоставляемых Всемирным банком.

«Политические» банки стали наиболее специализированной частью финансовой системы Китая, их деятельность сосредоточена на финансировании сельскохозяйственной и промышленной политики, равно как и на укреплении экспортной дисциплины. Их ближайшим аналогом в истории развития Восточной Азии можно считать государственный Банк развития Кореи (Korean Development Bank, KDB). Однако KDB получал много средств за рубежом, в то время как «политические» банки Китая получают все свои средства путем выпуска внутренних облигаций.

У себя дома CDB, в частности, предоставляет займы, обеспеченные средствами от продажи земли государством. (В сельской местности, непосредственно примыкающей к городским территориям, такое кредитование поощряет местные власти к выселению фермеров.) Кроме того, CDB часто дает кредиты на развитие инфраструктуры, обусловливая приобретение у отечественных производителей и строительных фирм систем метрополитена, автомобильных и железных дорог, электростанций и проч. Благодаря инвестициям в инфраструктуру пока что удается поддерживать рост цен на землю, что позволяет местным властям обслуживать свои долги. В международном плане «политические» банки обеспечивают множество кредитов под залог прав на добычу полезных ископаемых – нефти, газа, угля, меди, а также инвестиции в инфраструктурные и промышленные проекты для приобретения внутренних строительных услуг, транспортного, телекоммуникационного и энергетического оборудования, ветряных турбин и многого другого. Большая часть так называемых «иностранных» кредитов со стороны «политических» банков на самом деле поступает непосредственно в китайские компании, связанные с государством {563}.

Чтобы оплачивать свою финансовую систему, ориентированную на развитие страны, Китай, в соответствии с традициями других развивающихся стран Северо-Восточной Азии, гарантирует сберегательным банкам щедрые прибыли, устанавливая минимальные процентные ставки по предоставляемым ими займам и максимальные – по депозитам. Коммерческие банки, в свою очередь, финансируют «политические» банки путем покупки их облигаций. Спред доходности в обычных банках существенно возрос с конца 1990-х гг., с тем чтобы помочь им в списании безнадежных кредитов, выданных в рамках проведенного Жу Ронгджи закрытия убыточных государственных предприятий. Некоторые просроченные кредиты были выкуплены правительством, а другие постепенно выплачивались за счет доходов, возникающих от разрыва между кредитными и депозитными ставками, приносившего стране прибыли на десятки миллиардов долларов ежегодно {564}.