Роберт Саттон - Охота за идеями. Как оторваться от конкурентов, нарушая все правила

На момент написания этой книги дела обстоят так: Мёллер заявляет, что близок к тому, чтобы представить рабочий прототип летающего автомобиля (хотя срок испытаний то и дело отодвигается) и уже принял задаток в размере $5000 от сотни желающих. Правда, он допускает, что даже если прототип покажет себя хорошо, ему понадобится еще как минимум $45 млн на доводку, прежде чем можно будет начать производство Skycar, однако инвесторов пока у него нет. Настойчивость и упорство Мёллера впечатляют, но не будем забывать, что на протяжении 32 лет Skycar только и делал, что поглощал финансовые средства, не принося никакой отдачи. В этом и состоит проблема с чрезмерно самонадеянными лидерами и изобретателями: они способны убедить множество народу – не исключая и самих себя – в необходимости вложить кучу времени и денег в разработку идеи, даже если надежда, что идея «выстрелит», призрачна или вовсе отсутствует.

А вот и еще одна загвоздка с экстравагантной идеей № 7: она намекает, что притворство и даже бесчестные действия способны стимулировать инновации. Как я показывал выше, если имеются обоснованные сомнения в успехе проекта или начинании какого-либо сотрудника, самое лучшее, что может сделать руководитель, чтобы повысить степень инновационности компании, – это транслировать непоколебимую убежденность, что все получится. А если у кого-то из сотрудников возникают трудности, самое лучшее – убедить их, что это явление временное и что в конечном итоге дело обязательно увенчается успехом. Оптимизм такого рода обычно приветствуется, недаром Джон Гарднер провозгласил, что «первейшая функция лидера – поддерживать пламя надежды». Но иногда «поддерживать пламя надежды» означает вводить в заблуждение себя и других, агитировать оптимистов поддержать вас в деле, которое скорее всего обречено на провал.

Стремясь пробудить новаторство, лидеры ставят себя перед суровой дилеммой. С одной стороны, лидер может известить тех, кого он привлек к работе над рисковым проектом, что есть вероятность неудачи. Это, в свою очередь, способствует действительному провалу проекта и влечет за собой негативные последствия для компании и для самого лидера. Другой вариант – обманывать участников подобных проектов (и самих себя), всячески поддерживая уверенность, что успех гарантирован, и это снизит шансы на неудачу (хотя все равно высокие), но при этом повысит невозвратные расходы, связанные с каждым таким проектом. Я вовсе не за то, чтобы руководители систематически врали подчиненным, чтобы пробудить в них искру творчества. Если обман помогает снизить риск, можно, пожалуй, утверждать, что в некоторых случаях такой обман и есть самый правильный выбор. Более того, дилеммы подобного рода заставили философов и специалистов по этике доказывать, что иногда лгать более этично, чем говорить правду [217].

Иногда имеет смысл удариться в глупость – если намереваетесь строить инновационную компанию, этот ход может стать весьма выигрышным. Обдумайте, что абсурдного и бесполезного вы могли бы сделать – это замечательный способ исследовать собственные представления о мире. Он помогает вытащить из подкорки нечто, что вам известно и во что вы верите, но что вам сложно облечь в слова. Когда придумываешь абсурдные вещи, то расширяешь себе палитру возможностей. Эта экстравагантная идея действенна, так как пробуждает к жизни две силы, необходимые для непрерывного новаторства – вариативность и vu ja de .

Эта идея навеяна примером Джастина Китча, основателя и главы Homestead, интернет-компании, которая афиширует себя как «Самый простой способ создать бесплатный web-сайт» [222]. Едва покинув стены Стэнфордского университета, Джастин Китч устроился на работу в Microsoft, в группу разработчиков образовательных программ для детей младшего возраста. Однажды он проводил сеанс мозгового штурма на тему «Каков наихудший продукт, какой мы могли бы выпустить?». Его задумка именно в этом и состояла – сначала придумать самый наихудший продукт, а потом нечто диаметрально противоположное. «Придумайте наихудшие характеристики, какими только мог бы обладать продукт». В результате была придумана «говорящая кукла, названная Барни Раз-два-три. Эта кукла разговаривала с вами и учила вас счету. Я до сих пор храню у себя набросок. Я нарисовал ее исключительно ради смеха и дал посмотреть своему боссу» [223]. Каково же было смятение Джастина, когда Microsoft спустя пару лет вывела на рынок продукт, почти точь-в-точь повторяющий тот, что он придумал ради шутки. «Я не мог поверить в это, – говорил потом Китч. – Они сконструировали в точности ту самую штуку, какую мы придумали как продукт, наихудший из всех возможных». Но он, похоже, уверен, что «наша невинная шуточка над беднягой Барни не имела ничего общего с окончательным проектом». И хотя Китч упорно отвергает лавры – или вину – за игрушку, думается мне, он хочет донести до нас некую важную мысль.

Очень плохо, когда не удается выявить и проверить допущения самые «идиотские» или «очевидные». Лучший пример тому – найденная технология подъема с глубины, превосходящая по эффективности «легкие Момсена». И знаете, что это? Это вообще не технология! Интересное примечание к изобретению Момсена: хотя его устройство спасло столько жизней, в период Второй мировой войны спастись удалось лишь 5 % подводников, оказавшихся в западне затонувших подлодок, а документированных случаев спасения при помощи «легких Момсена» – всего пять. Ученые в конце концов установили, что свободное всплытие – когда человек вдыхает полные легкие воздуха и медленно выдыхая его, поднимается с глубины на поверхность моря – есть самый эффективный способ безопасного покидания затонувшей субмарины, если глубина не превышает 91 м. При погружении давление воздуха в легких увеличивается в соответствии с ростом внешнего давления, и кислородное голодание не наступает. При медленном всплытии с уменьшением гидростатического давления снижение давления воздуха в легких тоже происходит постепенно, что позволяет всплывающему избежать декомпрессионной болезни. И Момсен, и тысячи подводников, погибших в затонувших подлодках, исходили из убеждения, что подняться на поверхность без помощи какого-либо технического средства невозможно. И теперь, в ретроспективе, мы понимаем, что многие моряки из подлодок, затонувших на глубинах менее 91 м, могли бы спастись, если бы покинули борт и медленно выплыли, постепенно выдыхая воздух из легких. Таким образом, даже один из самых дерзких и, пожалуй, самый настойчивый из всех новаторов в истории Америки мог бы предложить еще более действенные идеи, если бы попробовал сформулировать и проверить ряд способов решить проблему, которая его волновала [224].